буду тебя перебивать. Буду только слушать.
– Моя проницательная, понимающая Фаина… Что нового могу я поведать, если тебе давно все известно?.. Что же я должен сказать? Я нахожусь здесь, потому что уважаю тебя. Я пришел с повинной, с чистым признанием. Оно только для тебя, потому что ты заслуживаешь все знать. Перед тем, как…
Ян ненадолго замолчал, и Фаина терпеливо ожидала продолжения на его теплой груди, высоко вздымающейся спокойным дыханием. Старалась не шевелиться, чтобы не сбить его с мысли.
– Ты знаешь, кто я такой. Может, не во всех подробностях, но ты в курсе. Я намекал, как мог, и после спектакля сомнений не должно было остаться. Прежде всего: я тебя не убью, как собирался сначала, о чем даже имел наглость оповестить тебя, превратив свою охоту в увлекательную игру с договоренностями и правилами, которые нельзя нарушать. Но ты нарушала их постоянно, что лишь заводило меня. Однако забудь об этом. Я не причиню тебе вреда. Ты будешь жить. Это самое важное. С этим связано и все последующее, что я должен озвучить.
Вновь пауза. Ему тяжело говорить, догадалась она. Тем более, тяжело говорить сплошным потоком. Ведь сказать надо очень многое и ничего не упустить. Поэтому Ян выдает информацию порционно, дабы не сбиваться с собственной мысли. И она не нарушала молчания, зная, что вопросами все испортит. Вопросы всегда все портят.
– Я к тебе привязался сильнее, чем следовало, и ненавижу себя за это. Хотя в моем положении вообще невозможно привязаться к кому-либо. Тем не менее, загадочным образом это произошло и повлекло за собой серьезные проблемы. Думаю, мое излишнее очеловечивание связано с тем, что я задержался дольше положенного срока. И это вторая важная вещь, которую стоит сообщить. Я ухожу, Фаина. Сегодня последний вечер. Больше ты меня не увидишь.
Девушка крупно задрожала. Всем телом Ян чувствовал, как Фаина трясется – беззвучно, и оттого более пугающе, и тогда его пронзила боль, к которой он не был готов. Зачем он говорит то, что делает ей больно? Почему держит на руках и не хочет, чтобы этот миг когда-нибудь кончался? Зачем он пришел сюда, когда следовало бы никогда не возвращаться? Как продлить это мгновение, когда она прижимается к нему, словно слепой котенок – как превратить его в вечность?.. Никогда, никогда не отпускать ее от себя… это все, чего ему хотелось. И нутро изнывало, зная, что надежды ничтожны, а желания – несбыточны.
– Сейчас я могу тебе абсолютно честно признаться, что ты все же научила меня чувствовать. Но я готов все отдать, чтобы вернуть себе первоначальное состояние и не мучиться, как люди. Это невыносимо – даже для меня. Ты плачешь, и мне становится больно. Я смотрю на тебя, и мне больно. Я думаю, как много должен рассказать тебе, к чему ты ни капли не подготовлена, и мне страшно за тебя. Я не знаю, что мне говорить, чтобы не сделать еще хуже. Обещал больше не вредить, но даже мое признание причиняет тебе боль. Будь сильной, Фаина. Ты обязана все это услышать.
Он погладил ее по волосам, чтобы немного успокоить, и только затем спокойно продолжил.
– Я – существо не из этого мира. Таких, как я, среди людей принято называть демонами. Мое настоящее имя тебе ни о чем не скажет. То, что ты видишь перед собой, то, к чему ты испытываешь симпатию и влечение – не истинный я, а моя земная оболочка, позаимствованная на время, чтобы пожить среди людей. Ты прижимаешься к телу, которое не является моим. Но я привык к нему, научился более-менее управлять им. Я создан для того, чтобы мучить и искушать. Так я устроен, и другим никогда не стану. Жестокость, отсутствие сострадания и жалости, ярость, гнев, ненависть, страдания и пытки – это я. Зло и уродство – вот моя истинная натура. Пожалуйста, как бы тебе ни было тяжело сейчас, ничего не говори. Поверь, мне тоже непросто рассказывать это. Ты узнаешь только потому, что заслуживаешь знать правду.
Фаина постаралась успокоиться. Больше всего ее волновало заявление о том, что он собирается уйти. Она надеялась, это шутка. Или какая-то проверка. Но ведь это не может быть правдой. Не должно быть ею. Ян не оставит ее одну. Он обязан понимать, что она не переживет этого. Это слишком жестоко с его стороны. Уходить именно сейчас, когда она, наконец, поняла, как относится к нему.
– В мир людей я пришел, чтобы разрушать и уничтожать человеческие души. Чем и занимался долгое время, ибо где еще, как не среди студентов, искать шатких и неустойчивых, не знающих, что им нужно от жизни, не сформировавшихся людей? Питательная среда для таких, как я. Здесь, в общежитии, семена зла получили добрую почву и быстро проросли. Чем крепче они становились, тем больше требовали жизненных сил. Червоточина разрасталась, я помогал ей в этом, черпая энергию твоих соседей, Фаина. И твою… тоже. Но не это было моей единственной целью. Когда я говорил тебе, что хочу научиться понимать людей и чувствовать, как они, я не лгал. Ты стала по-настоящему хорошим учителем. Единственным, чьи уроки я усвоил. Я многое понял и по-новому взглянул на людей. На себя. На свое предназначение. Лучше бы меня никогда не посещала идея побывать в этом мире, пожить здесь, как один из вас. Никто не мог предвидеть, какой трагедией эта прихоть обернется на этот раз. Я должен был предвидеть, но не сумел. Сейчас уже нет смысла искать ответ, почему. Надо думать, как разгребать последствия. Которые затронули и тебя, и меня одинаково сильно. Понимаешь, Фаина?
Он немного покачал ее на руках, будто убаюкивал. Фаина шмыгнула носом.
– Ты жалеешь, что пришел сюда и встретился со мной? – шепотом спросила она, не смея задавать столь дерзкий вопрос в полный голос.
– Встреча с тобой – лучшее, что произошло за все время моего существования, – прошептал Ян, касаясь губами ее затылка. – Я ни разу не пожалел, что нашел тебя. Хотя искал людей, противоположных тебе. Безвольных, слабых, бесхребетных. Тех, с кем легко справиться.
– Я не хочу, чтобы ты уходил. Я тебя…
– Молчи… молчи, Фаина. Не произноси этого слова. Оно ничего не изменит, только больнее сделает. Не стоит употреблять его по отношению ко мне.
– Не уходи, – заскулила она едва слышно, и Ян почувствовал слезы, пропитавшие ткань футболки. – Не оставляй меня. Не уходи, умоляю тебя.
– Это невозможно, – ответил он, стиснув зубы. – Меня уже не должно быть здесь.
– Мне все равно на законы, которых я не ведаю. Останься. Со мной.
– Тебе это навредит. Ты не понимаешь, чего просишь. Я превращу твою жизнь
