вот мужик поехать с ним уже не смог, поскольку препятствие в виде крюка преодолеть не получилось. Крюк гудит аки набат какой. Мужик упал, лежит, кровью исходит. А то как же, оно завсегда так происходит, ежели в железяку мордой ткнуться, железяка же явно крепче мужикового носа, где же носу с крюком в прочности тягаться. Вот и исходит кровью.
Жалко мужика. Да я, блин, удержаться не могу, ржу аки конь.
Проржался малость, подхожу к мужику выяснять его данные. А то как же, еще одно ДТП с пострадавшим, надо в журнал занести. Старший ДПС на меня смотрит так подозрительно и спрашивает:
– Слушай! А на фига тебе его установочные данные?
– Как же, – говорю, – еще одно ДТП с пострадавшим!
– Ты ему еще «скорую» вызови! – чей-то темнее тучи стал старший ДПС.
– Это я непременно сделаю, как только данные выясню. Пострадавший же, а мне регистрировать надо.
В оружейке я укрылся. Хорошо старший ДПС без пистолета был, да и код на двери оружейки не знал, да и толстый был. Не догнал, короче.
Казалось бы, вроде смешная история. А почитаешь, глупая шутка какая-то. Да, только вот жизнь наша вся из таких вот глупых шуток-то и состоит.
Зарисовка 1. Мстя.
2010 год. Август-сентябрь. Европейская часть России объята огнем. Горит везде, по крайней мере, так кажется из новостей центрального ТВ. Мимо нас тоже не прошло.
2 сентября. Загорелось сразу с нескольких сторон около поселка. Я побежал домой разматывать шланг, один из очагов возгорания в двуустах метрах от дома, тут не особо будешь выбирать, либо служба, либо остался без жилья. Я побежал дом спасать. Ну, выгонят, а вот без жилья остаться – это уже Беда. Потушили очаг возле моего дома быстро, не я один работу бросил.
Вернулся в отдел. Отправили в другую часть поселка. Там совсем худо. Лес близко к домам подходит. Пару домов еле отстояли.
На месте силами милиции командовал заместитель по оперативной работе – мелкий гнус, человек не очень хороший, но я его не осуждаю, профессиональная деформация наступила очень быстро – он ко всем, даже к сотрудникам, относится как к преступникам. Одет заместитель был в «гражданку», на голове бандана, на лице платок, смоченный водой. Дышать действительно трудно, дыма очень много. Из леса искры летят, и дома вспыхивают с завидной периодичностью. Заместитель. машет нам рукой и поворачивается бежать к очередному дому – тушить. Хватаем инвентарь и за ним бегом. Сначала даже и не понял, что меня удивило.
Все, вроде дом отбили. Иду за заместителем по оперативной работе и понимаю, что меня удивило в первый момент, когда он повернулся ко мне спиной. Ровно по середине филейной части его брюк стоял довольно смачный отпечаток ступни, большой такой отпечаток. Сам имею 46 размер обуви, чисто так, на инстинктах, пытаюсь понять каким размером обуви оставлен отпечаток, интересно же кто пнул целого заместителя начальника отдела, сам бы сделал с удовольствием, но … субординация, протягиваю правую ногу, чтобы сравнить отпечатки по размеру. В это время он поворачивается ко мне
– Ты что делаешь?
– Пытаюсь понять, Владимирович, кто тебе пинка для скорости выписал, начальник отдела, а может кто из руководства главка? А то как премии за раскрытые преступления получать – ты первый, а как на место происшествия съездить – так твое руководство в отделе нужней. Кто же тебя из отдела пнул?
Хотел мне зам. по опер. ответить, но тут заржал кто-то справа. Поворачиваемся одновременно посмотреть, что это за кони в разговор старших лезут, а, блин, начальник с представителем главка.
Испытал я в тот момент два чувства, практически одновременно, дуалистичность человеческой природы, никуда без этого. Сначала чувство глубоко удовлетворения, как же, отомстил, долго хотел, случай подвернулся и сразу отомстил. Потом чувство мерзости к себе, перешедшее в досаду за сказанные слова, как же, опустился до уровня зам. по опер. – мелкого пакостника. Почувствуй себя резиново-техническим изделием № 2 набитым кашей.
Леха Чугунякин.
Сначала расскажу про Леху Чугунякина, а уже потом, что с ним курьезного приключилось.
Пришёл Леха Чугунякин к нам в отдел из армии в звании капитана. Там он не дослужил года три до пенсии – сам ушел, а может ушли. Вообще-то фамилия у Лехи была не Чугунякин, а Железнов. Чугунякин – это его псевдоним, кличка, погремуха, как хотите… Псевдоним пришёл вместе с Лехой из армии, там так его назвали, Леха сам нам по пьяни про это рассказал, с какой-то даже гордостью. Сначала я не понимал, почему Чугунякин. Чугун у меня ассоциировался с чем-то большим и тяжелым, а Леха он был маленький и тщедушный, волосы светлые, усики, так… мелкота, ну «Железный», но никак не «Чугунякин». Первый раз, когда я услышал «Леха Чугунякин», мне было даже как-то неприятно, что-ли, такое ощущение, как будто подглядываешь за кем-то в замочную скважину. Потом вроде как привык, а потом как поработали немного вместе, я понял почему «Чугунякин», и этот псевдоним уже не вызывал у меня таких ассоциаций, как в первый раз. К Лехе приклеился этот псевдоним, и кроме как «Чугунякин» его никто не называл, однажды дежурный в запарке написал «Чугунякин» в постовой ведомости, за что и получил от начальника люлей.
«Чугунякин» – это не потому, что большой, тяжелый и надежный, это потому что тупой и не нужный, как в выражении «Чугунный мост». За все свои слова отвечаю, не хочу обидеть никого, но привык говорить правду, поэтому вот так. Случай небольшой расскажу, чтобы было понятнее. Я тогда исполнял обязанности начальника штаба, а Леха был подменный дежурный, начальник хотел его поставить оперативным дежурным и попросил меня обучить азам Леху. Леха дежурил в первый раз, а такая закономерность прослеживается всегда, если ты дежуришь в первый раз, то сообщения, особенно под вечер, сыплются как из рога изобилия – закон «падающего вниз бутерброда с маслом», в простонародном звучании – «закон подлости». Я сидел в дежурке, обучал Леху, ну, как обучал, делал он все сам, мы с помощником только ему подсказывали. В 19.00 поступает звонок о мелком хулиганстве, в 19.02 о ДТП, Леха начинает суетиться, то ли группу послать, то ли в журнал зарегистрировать, в 19.05 поступает звонок из больницы – поступил пациент с проникающим ножевым в область живота. И тут я слышу как у Лехи что-то щелкает в голове, он падает в кресло, Лехин взгляд потухает, как у отключившегося терминатора. Все! Леха не с нами, мы его теряем. Леха уходит в себя, на внешние раздражители не реагирует и не отвечает. Приходится «засучивать рукава» и садиться дежурить вместо Лехи. Оперативная обстановка накаляется – поступает еще три сообщения, все делаю
