Иветта - Анна Лу

мы знали. – Но раз уж совпало, – она ненадолго замолкла, перевернувшись на бок, лицом ко мне. Я сделала то же. – Однако я понимала, что одна его не потяну. Паша сказал, что в Москве у него есть знакомый, который предлагает ему работу, поэтому мы можем поехать вместе и построить семью. Всё шло хорошо первое время. Я действительно была счастлива.

– Но почему тогда вы не оставили малыша? Или малышку?

– Мальчик. Это должен был быть мальчик.

Я видела в её глазах адскую боль. В них отражалась любовь, потеря и отчаяние. Такой глубокий, полный страданий взгляд – я видела его у Евы впервые.

– Однажды у Паши случилась беда. Он вернулся домой подвыпивший, я была слишком навязчива… Он ударил меня, совсем несильно, для профилактики. Потом ещё, чтобы точно больше не возникала. Мне стало плохо. В этот вечер меня увезли в больницу, где у меня случился выкидыш.

Её глаза увлажнились, заблестели от едких солёных слёз. Я тоже не сдержалась.

– Я видела его, понимаешь? – она зарыдала, содрогаясь всем телом. – Маленького человечка с закрытыми глазками, с тонкими губками. Такого прекрасного. Но мёртвого, – сестра же кричала. – Ива, понимаешь, он был частью меня.

Я придвинулась к Еве и крепко её обняла. Она дрожала у меня в рука, такая хрупкая, такая бессильная. Не было смысла продолжать разговор. Наверняка, он сильно извинялся. И она осталась. Из любви, конечно. Возможно, он бил её ещё, но после извинялся. До тех пор, пока она не убежала от него. Но он её нашёл. Заскучал? Или приревновал?

Теперь я знала, почему Ева всегда такая замкнутая, с каменным лицом. Просто она не может больше кричать.

Однако одного я не понимала, глядя на тёмное ночное небо в окне. За что?

Когда я проснулась, Ева лежала, глядя в окно. Вчера мы так и заснули, обнимаясь, на родительской кровати, со слезами на глазах.

Услышав меня, Ева повернулась ко мне, но не сказала ни слова. Её глаза и нос были красными и опухшими – в ней я видела отражение себя.

Мы в том же молчании позавтракали. Ева первая прервала тишину, сказав, что сегодня встречается с Артёмом. Я кивнула и попросила её быть осторожнее.

– Я хочу всё рассказать ему, – замялась Ева. – Надеюсь, он сможет всё это принять.

– Конечно, – я улыбнулась. – Всё будет хорошо, вот увидишь.

После завтрака Ева быстро собралась и отправилась в путь. Теперь мы были ещё ближе, паутинка становилась толще.

***

Я хотела поделиться всем произошедшим с Артуром, но когда позвонила ему, вдруг опешила. Если так подумать, это ведь личное. Артур не совсем понял, почему я так странно молчу, но в итоге не смог у меня ничего выпросить. Поэтому он полюбопытствовал, как мои дела, как самочувствие и пью ли я таблетки. Я снова смутилась – про таблетки я забыла напрочь, никогда не умела их пить регулярно. Тяжело вздохнув, Артур сдался и только спросил, свободна ли я завтра. Он предложил сходить в хороший ресторан. Мы давно этого не делали – в этом я с ним полностью согласна. Но мне не слишком хотелось куда-то идти. Столько всего навалилось – я просто не была уверена, что имею право сейчас веселиться. Но Артур уговорил меня – он всегда умел это делать.

После разговора я уставилась в потолок, чувствуя какую-то пустоту. Я даже не знала почему. Из-за смерти ли родителей, о которой я до сих пор не могла думать без адской боли, сжимающей сердце. Или тому причиной была история, услышанная от Евы? А может моя собственная несостоятельность как дочери, сестры и девушки? Я не знала. Как и не знала, почему мне так сильно хочется плакать. И исчезнуть, просто испариться. Я была уверена, моя жизнь не сложилась и дальше лучше не будет. Мне хотелось сделать что-то для этого мира, но в итоге я даже не знала, как защитить сестру. Не могла перестать думать я и о том, что тогда не поддержала её. Совсем. И что тому виной? Глупая ссора, бессмысленная зависть. Я просто злилась на неё в тот момент, хотя знала, в каком она положении. А лучше бы позвонила, поговорила бы с ней… Я распахнула окно и выглянула из него. Я ожидала, что мои щёки тут же загорят от леденящего ветра, но на улице было на удивление тепло. Меня обнял мягкий остывающий воздух. Я посмотрела вниз, измеряя расстояние для земли – достаточно ли оно, чтобы моя душа покинула тело?

Помотав головой, я с силой захлопнула окно и, подхватив ноутбук, устроилась на кухне с чашкой чая и работой, с которой должна была закончить ещё два дня назад.

***

Ева вернулась домой в приподнятом настроении. Артём помог ей устроиться на работу. А ещё она рассказала ему ту историю, и он, к её удивлению, поддержал её. Сказал, чтобы она звонила ему, если Паша снова заявится.

– Вы теперь встречаетесь?

– Нет, – опустила голову Ева. – Я для него просто друг. Но, честно, я его не заслужила.

– Не говори чушь. Ты прекрасна, ты любишь его, и если он любит тебя, то его не будет волновать твоё прошлое.

Ева не отвечала. А потом неожиданно обняла меня. По телу пробежала дрожь, сердце на секунду замерло – это было нечто новое, непривычное. Я почувствовала её тепло, сладкий аромат её шампуня. И мне почему-то стало так спокойно. Я ответила на объятия, и мы постояли так несколько минут.

– Прости, что вывалила на тебя всё вчера, – прошептала она.

– Не смей извиняться. Я рада, что ты доверилась мне.

Я стояла перед зеркалом в ванной, напевая, накручивала очередной локон на плойку. Мы с Артуром собирались в ресторан, и я решила, что хочу выглядеть сногсшибательно. Из динамика на телефоне доносилась музыка – захотелось поднять себе настроение. Непрерывно что-то эмоционально рассказывающая по телефону Ева утихла, и я с удивлением выглянула из ванной, однако нигде не нашла её. Странно, и когда она успела убежать? Я пожала плечами и вернулась к зеркалу, мурлыча себе под нос игравшую мелодию.

Неожиданно, словно по чьему-то злому умыслу, заиграла "Last Christmas". Я с ужасом бросилась к телефону и переключила песню. Сердце будто сжали тисками, я, дрожа, села на пол и потёрла виски. Начала делать глубокие вдохи и выдохи – говорят, это помогает. Эта песня, я безумно желал удалить её из своего плейлиста, но не решалась.