Мы с родителями любили эту песню и если она начинала играть, всегда подпевали, смеясь. Во время аварии тоже играла она…
– Всё в порядке? – я вздрогнула.
Ева подошла ко мне и тихо села рядом.
– Я думала, ты ушла.
Она удивлённо посмотрела на меня.
– Нет, с чего ты взяла?
– Просто ты говорила по телефону и резко замолчала.
– Глупенькая, – она рассмеялась. – Конечно, ведь я закончила разговор.
– Твоя подруга?
– Сейчас не об этом, – Ева перестала смеяться и серьёзно посмотрела на меня. – Что случилась, почему ты на полу?
– Да что-то голова закружилась, наверное, приболела, – нервно рассмеялась я.
Однако понадобилось немало времени, чтобы я пришла в себя. Лишь Евин взволнованный взгляд заставил меня натянуть кривую улыбку и подняться с пола. я вернулась к плойке и тут же одёрнула руку, сморщившись и зажав указательный палец в ладони. Я включила воду и подставила обожжённый палец под ледяную струю. Боль скоро ослабла, и я осторожно вернулась к плойке, решив, что Пантенолом намажу палец после, а пока потерплю.
Ева в очередной раз с сомнением посмотрела на меня и успокаивая себя тем, что я вроде в порядке, скрылась в комнате, ну а я быстро докрутила кудри, хотя мысли мои были где-то совсем далеко.
Наконец кинув взгляд на зеркало, я ахнула: с правой стороны моё лицо обрамляли элегантные сияющие локоны, а слева лишь болтались слегка волнистые волосы. Я застонала, подняв глаза к потолку. Отличный видок, что сказать! Я поморщилось и снова потянулась к плойке – укладка теперь не получится такой же идеальной, но стоит хотя бы немного подправить причёску, чтобы выглядеть прилично.
***
Лестница начала убегать из-под моих ног, и я вскрикнула, крепко вцепившись в перила. Очнулась от ужаса, сидя на корточках и тяжело дыша и тут же помчалась дальше быстрым шагом, чуть не споткнувшись о порог. Чудом я оказалась на улице целой и невредимой, лишь в голове настырно стучало – опаздываю! Хоть я и осознавала, что ничего страшного в этом нет, но опаздывать ненавидела, так же, как и раздражалась, когда приходилось кого-то долго ждать. К моему удивлению, весь мир как будто хотел мне помочь: когда я подходила к светофору, загорался зелёный, поезд приехал как только я подошла, неожиданно нашлось свободное место, чтобы перевести дыхание. Это удивляло и веселило меня, хотя настроение было всё так же ужасное.
– Добрый вечер! Вас ожидают? – спросила меня миловидная хостес за стойкой.
Поздоровавшись, я кивнула, и девушка проводила меня к Артуру. Увидев меня, он тут же подскочил и поцеловал в щёку.
На столе уже стоял красивый букет из алых кустарных роз, а в стакане поблёскивала вода.
– Извини, что опоздала, – сказала я в первую очередь.
– Ничего-ничего, – он замотал головой, тоже занимая своё место.
– За букет огромное спасибо, он очень красивый, – добавила я, улыбнувшись, хотя радости я не испытывала вообще. Эта песня испортила всё. К тому же, в последнее время я часто злилась на Артура. Вечно он что-то скрывал, врал, водил по непонятным врачам, увиливал от ответов и постоянно был на нервах. У меня возникало ощущение, что та девушка была всё же не подругой детства. Я начала крутить родительское кольцо на пальце, глядя на Артура. Как же он выводил меня в последнее время. Вот другое дело Евин Артём… Прекрасный парень. Наконец-то. И Еву защищал, и помогал ей, поддерживал, постоянно что-о дарил, по словам Евы. Он был, можно сказать, идеальным. Слушая про него, я вновь и вновь невольно подмечала все недостатки Артура. Я стала даже сомневаться в наших отношениях, но одно мешало мне его бросить – любовь к нему. Та самая, неуместная, неправильная в сложившейся обстановке, но любовь.
Артур немного успокоился и расплылся в своей обычной полуулыбке, разглядывая меню.
– Итак, что будешь заказывать? – спросил он, подняв глаза.
Я была не слишком голодна, но всё же посмотрела, что тут предлагают и решила взять какой-нибудь салат и бедро утки в брусничном соусе.
Артур сообщил официанту оба наших заказа и добавил в список ещё какое-то шампанское – он лучше в них разбирался.
Официант перечислил наш заказ, чтобы мы его подтвердили и ушёл, оставив нас вновь наедине друг с другом.
Артур был уже похож на самого себя и рассказывал о событиях дня, я только улыбалась и кивала. Мне не хотелось говорить ничего, я просто хотела прийти домой, накрыться одеялом с головой и разрыдаться. Артур вдруг изменился в лице, посмотрел на меня долгим пристальным взглядом. Я вздрогнула, когда он нежно взял мою руку. Я чувствовала нежность и мягкость его пальцев, я я чувствовала какие ледяные кончики моих. Он знает меня, слишком хорошо.
– Не хочешь говорить об этом? – спросил он, но тут же продолжил, не сомневаясь в непроизнесённом ответе. – Это твоё право. Просто знай, что я рядом, что я люблю тебя, что я всегда готов выслушать и помочь. Я хочу, что ты была счастлива, – он сжал мою руку, и на мои глаза навернулись слёзы – я долго ждала этих слов.
Подошёл официант, и я быстро коснулась уголков глаз, чтобы скрыть следы моей сентиментальной натуры. Я вдруг простила его за всё и почувствовала защиту. Иную, не как от мамы с папой. Ведь родители ограждают тебя от боли совсем иначе.
Я взялась за салат, а Артур просто сидел и смотрел на меня нежно.
– Почему ты не ешь? – спросила я, но он не ответил.
Он молчал, а потом неожиданно встал и оказался у моих ног на коленях. Мне казалось, что всё происходит в медленной съёмки, поэтому я не сразу заметила красную коробочку в его руках, аккуратное элегантное кольцо в ней. – Ты выйдешь за меня?
Наверное, я очень долго молчала, потому что Артур вдруг снова стал выглядеть нервным. Но я просто не понимала, как он решился делать мне предложение сейчас, когда и месяца не прошло со смерти родителей, когда на мне сестра, о которой нужно позаботиться, я даже немного злилась на такую опрометчивость. Но я всё же любила его, поэтому я медленно опустилась на уровень его глаз и тихо сказал "да", потупив глаза. Надеюсь, я не пожалею о своих словах.
В его глазах промелькнул восторг, он нежно чмокнул меня в губы и надел кольцо на мой безымянный палец.
Когда мы оба встали в полный рост под аплодисменты внимательных гостей ресторана и официантов, я осознала, что буквально минуту назад я была просто я, а он был просто он, теперь же всё изменилось, мы