так, что Энди вынужден съехать на обочину.
– Сделай вдох и потом выдох. – Он разминает мне плечи. – Ты в порядке?
– Почему всегда так плохо?
– Обычная утренняя тошнота перед прослушиванием. Сама прекрасно знаешь.
Я даже выживаю на алгебре. Учитывая обстоятельства – чудом. Мисс Эванс, конечно, не замечает. У нее в голове только многочлены. Учителям не понять. Серьезно, неделя прослушиваний ведь! В идеальном мире нам позволили бы выключить свет, забыть про уроки, свернуться в позу зародыша и просто лежать так под саундтрек из «Однажды на матрасе» на повторе.
К обеду банда официально входит в режим паники. Вся. Брэнди слишком переживает и не может есть. Рейна уверена, что потеряет голос, поэтому отказывается разговаривать. Она даже носит с собой блокнот на пружине с фразами, которые чаще всего говорит. «Нет». «Да, черт возьми». «Я тебя осуждаю». «Пока, пижон».
Не знаю почему, но Андерсон сегодня в оке бури. Само спокойствие посреди хаоса. Он осторожно занимает свое место и подпирает рукой подбородок.
– Мэтт хочет, чтобы мы встретились и порепетировали, – говорит он.
И мое сердце
тут же
обрывается.
Ничего себе. Мэтт и Энди. Совместная репетиция. И, возможно, поцелуи. Романтика и многозадачность. Мой лучший друг и мой краш.
Так странно. Наши общие влюбленности всегда были безопасной территорией. Как ряд кукол на полке. Мы брали их поиграть, когда хотели, а потом, закончив, возвращали обратно.
Но Мэтт – Пиноккио. Настоящий мальчик, который ходит, говорит и строит планы. Похоже, эти планы включают Андерсона. Только его. Не меня.
Прекрасно. Просто прекрасно.
– Что ж, повеселитесь там. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал обыденно, но получается колко и отрывисто.
Андерсон закатывает глаза.
– Уймись, зануда, это не свидание. Вы все приглашены. Сразу после школы. У меня.
Рейна поднимает блокнот.
«Да, черт возьми».
– Здорово. Я принесу что-то перекусить, – добавляет Брэнди.
– Только молочное не бери, – серьезно говорит Энди. – Мы не едим молочное, пока не пройдет прослушивание. Кейт, ты сможешь захватить чай? У твоего папы есть травяные, да?
Что-то невидимое сдавливает мне грудь.
– Я не смогу пойти.
– О нет! Постой, я отвезу тебя. Забудь про чай. Поедем сразу после школы.
– Нет, не в этом дело. Я пообещала Ною…
Рейна фыркает.
– Ной Кап… – произносит она, но тут же зажимает себе рот и начинает истово листать блокнот.
«Пока, пижон». «Пока, пижон». «Пока, пижон». «Пока, пижон».
Она несколько раз указывает на эту фразу пальцем.
Я закрываю лицо.
– Зна-а-аю…
– Не понял, – вмешивается Андерсон.
– Я обещала научить его петь.
– Внезапно. – Энди касается моей руки. – Сможешь отказаться?
– Нет. Не знаю.
Боже. Ну конечно. Единственный день, когда я запланировала сделать что-то без банды, – и тут на сцене появляется Мэтт Олсон. И да, думаю, я могла бы просто отменить встречу с Ноем. Один день все равно ничего для него не исправит. Но у меня всегда проблемы в таких ситуациях. Аллергия на необходимость делать выбор. Точнее, на необходимость выбирать между людьми. С одной стороны, вот они: мои лучшие друзья, моя банда и самый красивый парень во вселенной. Все они хотят провести день, репетируя со мной партии из мюзикла, в котором я мечтаю получить роль. А с другой стороны, вот Ной: пижон, который манипуляциями заставил меня согласиться на встречу.
Только я не из тех людей, кто легко отказывается от обещаний.
К черту, впрочем. Только подумать: Мэтт и банда будут репетировать без меня.
Думаю, отчасти я рада, что там будут не только Энди и Мэтт. Рейна и Брэнди проследят, чтобы они друг к другу не подкатывали. Хотя это сама по себе странная мысль. Сдерживать подкаты Андерсона. Раньше мне не приходилось об этом думать. Да и зачем? Это все равно что ставить подножку партнеру по танцу. Глупо, абсурдно, все равно что себе. Но с Мэттом, кажется, все иначе. Не знаю, какие на этом поле правила. Никогда раньше наш общий краш не становился такой реальной влюбленностью.
– Я так зла на себя сейчас, – вздыхаю я в рукав рубашки.
– Все будет хорошо. Главное, помни: ничего молочного. – Энди хитро щурится. – Тебе нельзя. Ною можно.
– Какой ты злой, – говорит Брэнди.
– Ну а что? Для меня неважно, стал ли он протеже Кейт. Я думаю о нем как о сопернике.
– Ной точно не мой протеже. – Я с трудом улыбаюсь. – И нет, он совершенно точно тебе не соперник.
Честно говоря, дела у него даже хуже, чем я думала.
– Нота до третьей октавы, – говорю я. – Вот так, – и пропеваю короткую четвертную ноту, без вибрато и прочих выкрутасов.
Ной примостился на краю моей кровати, больная рука – на перевязи. Спина идеально прямая, так что за постановку позы он мог бы получить дополнительные баллы. Но что касается исполнения…
– А-а-а-а-а…
– Ощущение, что у тебя берут пробу на стрептококк из горла.
Ной расцветает:
– Это хорошо.
– Нет.
– А-а-а-а-а…
– Попробуй с закрытым ртом.
– М-м-м-м-м. – Он вскидывает на меня глаза. – Так лучше?
– Лучше.
Не лучше, конечно. Он просто поет какие-то случайные ноты. Не будь мы в одном хоре, я решила бы, что он издевается.
– Эта комната так не похожа на твою спальню в доме мамы. – Ной опирается на локоть и разглядывает балдахин. – Эта комната принадлежит маленькой девочке.
– Так, слушай. Никто не просил тебя…
– Не думаю, что тут что-то менялось со средней школы. Ты, наверное, даже бумажки на столе не перекладывала, да?
– Что с того?
Он прав: моя комната в папином доме – своего рода музей имени меня. Здесь обитают мои любимые плюшевые мишки-близнецы, Амбер и Эмбер. Стены выкрашены в розовый и до сих пор пестрят переводными наклейками с изображением Рапунцель, над кроватью – балдахин, потому что таким уж я была ребенком. На комоде стоит керамический чайный сервиз, книжный шкаф огромен. Еще тут есть гигантская корзина с одеждой для кукол, в которой, пожалуй, чуточку слишком много тог, сшитых Брэнди и Рейной в период их краткого увлечения серией кукол «Америкэн Герл – модный дизайнер». Все это Ной уже видел. Будь на его месте Мэтт, я умерла бы тут же.
Но Мэтт сейчас у Андерсона и без меня.
– Давай попробуем под музыку, – быстро предлагаю я.
– Слушаюсь, капитан.
– Так. Какую песню ты выбрал для прослушивания?
– Никакую.
– Ладно… – Я включаю динамик на телефоне и начинаю рыться в списке. – А какие ты знаешь наизусть?
Но когда я поднимаю взгляд, не дождавшись ответа, Ной лежит на кровати, подложив здоровую руку под голову и закрыв глаза.
– Ной?
Он
