Страшно! И что же делать? Теперь мне не доступны речи наших героев; виды, их окружающие. Господи, Иисусе Христе… Что же… делать?
Итак, эти глупые герои направились в таверну! Взору их открывались маленькие деревянные домики, натыканные тут, прямо как в муравейнике. Вот, что-то двинулось сбоку, в тёмном переулке, — то была крыса или мышь (к сожалению, мне трудно их различить теперь). Она вбежала в какую-то грязную разрисованную коробку, полную мух: насекомые тотчас полетели вверх, как дым. Видно, там была какая-то еда! Бог весть какая: моему взгляду недоступна, к сожалению, сия информация. Я бы, конечно, мог туда заглянуть, перевернуть сию коробку, однако — о, умоляю, прости меня, мой единственный друг! — я побоялся либо вони, исходящей оттуда, либо какой-то непонятной заразы, что, возможно, можно подхватить, как мячик какой-нибудь, либо найти там то, что шокирует тебя, читатель. Меня-то то вряд ли шокирует, так как ничто не берёт мой поехавший, помешанный ум, но вот твой, читатель… Ты очень удивишься, осознав, что писанину, предназначенную для представителей рода человеческого, которые более менее опытные на сей земле, то есть просуществовали здесь как минимум лет так восемнадцать, написал человек, которому, Господи, меньше восемнадцати, годика так на два иль три. Спаси Господь от таких авторов! А ведь этот клоун ещё и врёт: в самом начале сказано: «Я, видевший эти события человек, хочу сказать: я не назову лица своего». Эх, истинный клоун!
Я должен докладывать тебе, друг, что окружает наших достопочтенных героев, однако, к великой горечи, к самому страшному сожалению, я отвлёкся и… и… как следствие, почти ничего не написал-таки. Это грустно. Особенно грустно становится, когда взглянешь на то, что отвлекло писателя. Это человек. И человек сей, или существование его, дал мне понять, что я не то что дружить не могу, как один известный литературный герой, — о нет! друзей у меня, можно сказать, никогда и не было, исключая одного непонятного; но и то лишь была карикатура дружбы, — но даже общаться неспособен. Диавол полностью меня захватил. Не боитесь ли вы заразиться сей страшной заразой? Это вам не коронавирус и не обезьянья оспа: это — великая болезнь души, ведущая к вечным мучениям. Ведь люди не хотят болеть, так как это отводит их от счастия, как они думают, или от удовольствия, что не есть одно и то же, хочу вам сказать. Ну и что? И потому боятся всяких коронавирусов. Но никто не думает об заболеваниях души, что это и есть ключ ко счастию, ведь чем ближе душа к Богу, тем она ближе и к счастию. Болезнь же, про которую я вам сказал, суть болезнь, отводящая от Бога и приближающая ко диаволу. Диавол, как полная противоположность Господу, делает нас несчастными. Так что осторожнее, люди! Я, кстати, хочу сказать, что болезнь сия невероятно популярна, так как всякая тварь — всякий человек — болен ею: я здоровых, можно сказать, и не встречал. О, желаю вам, творениям Бога живаго, спастись — исцелиться от сей страшной и, пожалуй, самой опасной болезни (таковой потому, что влияет на душу, а не на тело, — которая во сто крат важнее). Да обратитесь, братия и сéстры, к Отцу нашему Небесному, Который жаждет сего и, как любящий нас, грешных человеков, исцелит обратившихся к Нему непременно! Спаси Господь на сём трудном поприще — жизни нашей минутной, а потому, стало быть, никчёмной!
Ну так что? Вот, прошёл день. Я возвращаюсь к писанине сей. Итак, где же были герои наши? В Столице. А что такое Столица? Столица суть самый главный город той необычайной и неведомой нам страны, в которой жил наш смешной нам герой. Этот город был огромных размеров, самым большим из всех ныне существующих. К тому же сие место размещалось около большой реки, так что в нём имелся порт. К чему привело его наличие? Верно, к экономическому развитию Столицы. Торговля велась в сём городке удивительно, тут можно было найти даже то, что вы никогда и не знали, да и купите — вот он, бизнес! Сколько там было разных магазинов, разных развлечений, ресторанов, кафе, разной техники, разной… ерунды! Сколько там было всего, господи помилуй! Увы, цена Столицы — уничтоженная природа. Деревья не украшали сего местечка, а трава была подобна углю. В городе, в который прибыли герои наши, царила великая антисанитария, или, используя нормальный язык, не описанная никем доселе грязь — словом, страшная помойка. Куда не взглянешь — мусор, тараканы, вонь и, как любят рисовать в разных мультфильмах, исходящие пары сего. Посмотришь — в каком-то тёмном переулке лежат четыре чёрных мешка для мусора, а понизу им располагаются: две кожуры банана, одна выкинутая недавно, судя по жёлтому цвету, а другая почерневшая, значит валявшаяся здесь подолее первой; старый диван, лишившийся своего драгоценного покрытия, ободранный и потрясающий всякое человеческое существо своим существованием, имеющий какие-то пятна и, по-видимому, служащий домом для какого-то бездомного чудика, так как рядом с сей мебелью живут две пустые бутылки, тёмно-коричневая пластиковая с красной этикеткой и зелёная стеклянная поменьше, а также лежит коричневое с белым, но, увы, на данный момент серым, одеяло, имеющим надпись, сделанную на самом, пожалуй, модном ныне языке: «I live with those who make me happy every day, every hour, every minute and even every second — with my family» 5; ползающие тараканы, штук семь, два из которых лежат неподвижно — может быть, померли, да бог лишь знает когда, — а пять бегают туда-сюда, ища, наверное, какую-нибудь еду. О, благо её тут много: никто не умрёт в сей помойке! Валяется три пельменя, далее засохшая капуста, после лежит вскрытый консерв, в котором разместилась порубленная на мелкие кусочки корова. Банка сия красного цвета с жёлтым квадратом на упаковке, из которого выглядывает бык, а выше сего животного сказано: «Натуральная тушёнка». Ха-ха! Что за шутка? Неужели в Столице — превосходнейшем городе региона героя нашего — будет что-то искусственным, ненатуральным, плохим? Ха-ха! Я, впрочем, посмотрю на состав продукта сего. Так… О, господи помилуй! Что это такое? Какие-то натрии, какие-то бог знает что… похоже, усилители, ешки всякие, ерунда какая-то — химия, словом, иль, по выражению пенсионного слоя нашего, таблица Менделеева. Каким-то образом в корове оказался ещё и конь. Ха-ха! Что он там забыл? Да и что же делать вообще? Бог весть. Впрочем, корова-то, стало быть, действительно натуральная, не белка же. Конечно, мне скажут, что я нелепый идиот, так как состав сего столического продукта
