…от Би-би-си… – Би-би-си – британская радиовещательная корпорация, основанная в 1927 г. В декабре 1932 г. начала иноязычное вещание за пределы Великобритании и к концу Второй мировой войны вела передачи на 45 языках. Регулярное вещание по-русски на Советский Союз открылось 26 марта 1946 г. 24 апреля 1949-го передачи Би-би-си в СССР стали глушить.
…жили они одной надеждой, что Аденауэр вызволит их отсюда. – С сентября 1949 г. по октябрь 1963-го Конрад Аденауэр (1876–1967) был федеральным канцлером ФРГ. 28 сентября 1955 г., после переговоров с ним в Москве, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О досрочном освобождении германских граждан, осуждённых судебными органами СССР за совершённые ими преступления против народов Советского Союза в период войны». По этому указу были амнистированы 8 877 человек, 749 передавались правительствам обеих Германий для дальнейшего отбытия наказания («Ведомости Верховного Совета СССР». 4 октября 1955. № 17. Ст. 351.). Последний эшелон с репатриантами ушёл в январе 1956 г.
…«Лоренц». – На трофейной бумаге фирмы «Лоренц» написаны на шарашке Марфино первые главы повести А. С. «Люби революцию» (1948; 1958).
«Первое время на шарашке, – рассказывает Панин, – мне поручили разобраться в станочном оборудовании, вывезенном главным образом с предприятий немецкой фирмы Лоренц» (Д. М. Панин. Собр. соч. Т. 1. С. 262.).
У самой будки <…> сидела <…> хрупкая, очень маленькая девушка со строгим беленьким лицом (далее – Серафима Витальевна, Симочка, Сима). – Прототип – сотрудница марфинского института Анна Васильевна Исаева. Перед этапом из Марфина в 1950 г. А. С. оставил у неё часть своих бумаг. Об А. В. Исаевой он с благодарностью написал в книге «Бодался телёнок с дубом» («Невидимки», очерк 10-й «Череда в тени»).
Самба! – бразильский парный танец африканского происхождения с энергичными движениями бёдер, быстрыми ритмичными стелющимися шагами, передающими веселье и заигрывание.
Валентуля… (первое появление в главе «Шарашка», с. 20; далее – Валентин, Валентайн, Валька, Валентин Мартыныч, Прянчик, инженер Прянчиков). – Прототип – Валентин Сергеевич Мартынов.
Отрывайтесь! Рвите когти! – Уходите, не задерживайтесь.
Семнадцатая соната Бетховена. – Соната для фортепиано № 17 ре минор, соч. 31 № 2 (написана в 1802 г.). На вопрос, о чём она, автор ответил: «Прочтите “Бурю” Шекспира». Отсюда – произвольное название «Буря». Называют её и «Шекспировской сонатой», и «Сонатой с речитативом».
Приёмник <…> играл слоу-фокс… – Слоуфокс (англ. slowfox) – медленный фокстрот – парный танец свободной композиции с длинными скользящими шагами. Считается танцем влюблённых.
…Голубое Танго… – музыкальная пьеса (англ. – Blue Tango) американского джазового композитора Лероя Андерсона (1908–1975).
Неужели никогда не видели обозрений Аркадия Райкина? – А. И. Райкин (1911–1987) на сцене с 1935 г. С 1939-го – актёр и художественный руководитель Ленинградского театра миниатюр. Виртуоз мгновенных перевоплощений.
…ça dépend! – кто подвернётся! (франц.)
Вы всё ещё вспоминаете Атлантическую хартию? – Речь об англо-американской декларации, подписанной 14 августа 1941 г. на борту британского линкора «Принц Уэльский» президентом США Франклином Рузвельтом и премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем. О послевоенном устройстве мира в ней, в частности, сказано, что все государства «должны по соображениям реалистического и духовного порядка отказаться от применения силы», а также «обеспечить такое положение, при котором все люди во всех странах могли бы жить всю свою жизнь, не зная ни страха, ни нужды» (Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1946. С. 167.). 1 января 1942 г. в Вашингтоне хартию подписали представители правительств 26 государств, в том числе СССР. Однако уже в ходе мировой войны стал очевиден утопический характер этой декларации.
…Абакумову… – B. C. Абакумов (1908–1954) в 1943–1946 гг. начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ, в 1946–1951 гг. министр госбезопасности. 12 июля 1951 г. арестован и 19 декабря 1954-го расстрелян.
Глеб Нержин… – В статье «Первый опыт работы текстолога с автором» М. Г. Петрова приводит рассказ А. С. о том, как была образована фамилия его протагониста: «На фронте я встретил название деревушки – Свержень, которое очень приглянулось. Решил взять для фамилии героя, убрав “с”, чтобы снять смысловую перекличку с глаголом “свергать”. Получилась фамилия “Вержин”, которая казалась красивой. Потом изменил на “Кержин”. Затем решил устранить созвучие со старообрядцами <кержаками>, заменил первую букву» (Между двумя юбилеями. 1998–2003: Писатели, критики, литературоведы о творчестве А. И. Солженицына: Альманах. М.: Русский путь, 2005. С. 431.).
В романе Глеб Нержин впервые появляется в главе «Шарашка» и опознаётся, в частности, по характерному обращению «друзья!» (с. 20, 21), по жадному интересу к судьбам зэков: «Подожди, Митёк, давай новичков послушаем…» (с. 21).
Русые волосы его, с распадом на бока… – Сквозная примета автора в произведениях А. С. См. далее: «И волосы разваливались на две стороны» (с. 213); «Строгая бледность лица Нержина под распавшимися волосами…» (с. 541). Или в рассказе «Настенька» (1993; 1995): «И худенький отличник с распадающимися неулёжными волосами…» (В настоящем издании Т. 1. 2006. С. 369).
А между тем всё это была чернуха, Нержин темнил по вечерам на случай захода начальства. – Здесь: чернуха – обман; темнил – создавал видимость работы.
…человеку, знакомому с историей Марфинской шарашки, всё открыло бы в Нержине одного из её основателей. – М. Г. Петрова записала в мае 1969 г. слова А. С.: «9 июля <1947 г.> – открытие Марфинской шарашки. Нас 12 человек зэков-основателей. Потом этим обстоятельством даже гордились» (Там же. С. 432.).
Шарашка названа была Марфинской по деревне Марфино, когда-то здесь бывшей, но давно уже включённой в городскую черту. – Разорённая церковь с длинной трёхэтажной пристройкой, где раньше была шарашка, находится теперь внутри целого квартала, занятого НИИ автоматики и обнесённого глухим забором. Бывшую церковь поглотила многоугольная кирпичная башня в пять этажей с балюстрадой поверху. Адреса институтского городка: Ботаническая ул., 25 (напротив входа в Главный Ботанический сад РАН им. Н. В. Цицина); ул. Академика Комарова, 2; Марфинский пр., 4.
В начале ноября 1961 г., рискнув передать в редакцию «Нового мира» машинопись лагерного рассказа «Щ-854» («Один день Ивана Денисовича»), А. С. задержался в Москве, чтобы прочитать полученный на три дня самиздатский перевод романа Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол». Снял койку в окраинной гостинице.
«Гостиница оказалась в Останкине, совсем рядом с той семинарией-шарашкой, где происходит действие моего “Круга” и где, уже с первым лагерным опытом, я по-серьёзному начал писать в 1948, – рассказывает А. С. – Перемежая с Хемингуэем, я выходил побродить мимо забора своей шарашки. Он всё так же стоял, по тому же периметру обмыкая всё то же малое пространство, где когда-то стиснуто было столько выдающихся людей и кипели наши споры и замыслы.
В десятке метров брёл я теперь от того архиерейского домика-ковчега и тех лип, вечных лип, под которыми три года вышагивал-вышагивал-вышагивал утром, днём и вечером, мечтая о далёкой светлой свободе – в иные, светлые, годы и в посветлевшей стране» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. С. 22.).
16 января 1997 г. А. С. был допущен на режимный объект. Впечатления писателя от этого посещения записал журналист В. В. Умнов в репортаже «Солженицын снова в “шарашке”»:
«Подъезжал раньше сюда раза два, показывал “шарашку” издали жене, друзьям… Не думал, что придётся здесь побывать. Ходил и оторваться не мог. В некоторых комнатах – поразительно! – планировка не изменилась, ну всё-всё на месте стоит. Вы знаете, в долгих жизнях такое бывает: кажется, прошлое отодвигается на большое расстояние, и уже не верится, что это было в твоей жизни. И вдруг попадаешь сюда снова – совершенно потрясательное впечатление. Такое совпадение: в этом году 9 июля исполнится ровно 50 лет со дня основания этого учреждения… Посадили нас тогда на грузовичок, очень всё было по-домашнему – и привезли в Марфино. Первые полгода мы тут жили удивительно свободно. Занимались полегонечку, оборудовали лаборатории, я библиотеку устраивал. Вечерами читал, сколько угодно. В „общежитии” слушали Би-Би-Си. Ходили мы свободно, убежать ничего не стоило, только никому это в голову не приходило. А два уголовничка были с нами, они взяли и убежали… После этого, с февраля 1948-го, всё здесь перестроили. И началась история, которую я описал в “Круге первом”» («Огонёк». 1997. № 4. С. 21.).
