еще теснее прижалась к нему и бросила на меня торжествующий взгляд.
– Мы в библиотеке были, – сказала Лусинэ, показывая им Толстого, из которого сразу вылетели несколько листков и закружились над асфальтом. Лусинэ бросилась их ловить и запихивать обратно в книгу, высчитывая их надлежащее местоположение по номерам страниц.
Денис молчал, Оля тоже, и, чтобы прервать неловкую тишину, я сказала:
– У меня к тебе дело есть. Встретимся завтра перед школой?
Денис с недоумением посмотрел на меня.
– В восемь ноль пять, – продолжила я. – За турниками.
– Зачем? – спросил он.
– Покажешь мне кое-какие приемы, – сказала я.
Эта идея – попросить его научить меня каким-нибудь боевым приемам на всякий случай – пришла мне в голову сегодня на обеде, когда мне почудилось, что Маша, Даша и Наташа следят за мной и перешептываются.
– Ну ладно, – с неохотой проговорил Денис.
Оля метнула в меня еще один взгляд, на сей раз не торжествующий, а «желаю тебе провалиться сквозь землю».
– Мы пойдем, – сказал Денис и потянул за собой Олю.
– Пока! – доброжелательно крикнула им вслед Лусинэ.
Потом она повернулась ко мне, зажимая подмышкой непокорного Толстого, который так и норовил расползтись на части, и сказала с искренней радостью:
– Круто, что Денис нашел себе девушку. С таким ростом, как у него, это сложно. А Оля ему как раз подходит – такая же маленькая.
– Угу, – согласилась я.
Мы пошли дальше и некоторое время молчали, а потом Лусинэ хитро на меня глянула и сказала:
– Ты специально это сделала?
– Что? – не поняла я.
– Попросила его при ней научить тебя приемам?
– Нет, не специально, – честно ответила я.
– У нее такое лицо было, ой, не могу! – прыснула Лусинэ. – Я думала, она от злости лопнет, одни брови останутся!
Оля действительно очень густо подвела брови и была похожа на озабоченного досадными хлопотами лемура. Я вспомнила ее вид и улыбнулась, но на душе у меня было мутно. Меня все эти игры в ревность и соперничество за партнеров – кто кому принадлежит, кто на кого имеет право – приводили в недоумение. Я-то была только рада, что у Дениса теперь есть кто-то, кого он может обнимать, и не желала Оле ничего плохого.
На Пасху папа снова отправил меня к дяде Толе – на этот раз занять денег.
– У меня дедлайн, – сказал папа. – Я ему уже позвонил, он тебя ждет.
– Христос воскресе, – сказал мне дядя Толя, когда я к нему пришла.
– Здрасьте, – ответила я.
– Надо «воистину воскресе», – поправил меня дядя Толя.
Его жена смотрела телевизор. Я просунула голову в комнату и гаркнула:
– Здрасьте, тетя Люба! Воистину воскрес Христос!
Она подскочила от неожиданности и схватилась за грудь.
– Ох! Ты меня напугала! – Потом кивнула на экран и сказала мне: – Ты посмотри, что творят.
На экране какие-то мужчины и женщины кричали друг на друга, а рассаженные по рядам зрители хлопали. Потом началась реклама, и тетя Люба, тяжело поднявшись с дивана, начала маршировать на месте.
– Это для здоровья, – тихо пояснил дядя Толя.
Он поманил меня назад в прихожую и вложил мне в руку конверт.
– Вот, – негромко сказал он. – Передавай папе привет. И бабушке.
Я кивнула, а потом не удержалась и спросила:
– Дядя Толя, это вы написали на балконе «Таня»?
– Где? – переспросил он.
– На балконе в бабушкиной квартире. На стене. Простым карандашом.
– Не помню, – сказал он, помолчав. – Не я.
Денис ждал меня за турниками и смотрел на часы.
– Тормозишь, – сказал он.
– Извини, – пропыхтела я, с размаху скидывая рюкзак на землю.
– Так что надо? – довольно грубо спросил он.
– Научи меня приемам каратэ.
Денис поднял руку, скрючил пальцы и быстрым движением коснулся моего горла.
– Вот так за кадык хватаешь и сжимаешь изо всех сил, чтобы сломать. Но это не каратэ.
Он опустил руку. Я протянула свою и дотронулась до его кадыка. Денис отпрянул.
– А еще? – спросила я.
– Тебе это вообще зачем?
Я объяснила, что не собираюсь ни на кого нападать и надеюсь, что мне эти приемы никогда не понадобятся, но на случай экстренных ситуаций хорошо бы знать, как обороняться.
– Лучшая оборона – побыстрее убежать, – мрачно сказал Денис. – Я не шучу. У нас тренер всегда говорит: нападают на улице – беги. Это не спарринг в зале, когда все по правилам и ради спорта. На улице правил нет.
– Хорошо, хорошо, – закивала я. – Побегу. Но на всякий случай все равно покажи.
Денис протянул ко мне руки и приложил большие пальцы к моим глазным яблокам.
– Вот так нажимаешь и глаза выдавливаешь.
Я высвободилась и потянулась к его глазам, но он крепко схватил меня за запястья.
– Теперь ты меня так схвати.
Я взяла его запястья и сжала покрепче. Он крутанул руками и сразу освободился.
– Вот такое движение в сторону его больших пальцев, – он показал еще раз медленно. – А потом сразу в кадык. И в глаза.
– А между ног? – спросила я. На меня ведь не только Маша, Даша и Наташа могли напасть, но и мужчина какой-нибудь.
– Не советую, – покачал головой Денис. – Можно промазать. Он тогда взбесится и тебя прикончит.
Он шагнул в сторону, словно намереваясь меня обойти, потом сделал молниеносное движение рукой, я ощутила его ладонь у себя на лбу и тут же начала заваливаться назад. Денис поймал меня у земли и помог выпрямиться.
– Вот так кладешь ему руку на лоб и давишь вот таким движением, – показал он еще раз. – Попробуй на мне.
Я попробовала, но оказалось, что надо действовать быстрее и сильнее. Я попробовала второй раз, и получилось – Денис упал.
– Могла бы меня поймать, – проворчал он, поднимаясь и отряхиваясь.
– Извини, – сказала я и протянула руку, чтобы снять с него прилипшие прошлогодние листья.
Денис схватил мои пальцы – средний и безымянный – и стал выгибать их в обратную сторону. Я ойкнула и от боли присела. Он тут же отпустил и объяснил, как это сделать.
– Попробуй, – он протянул ко мне руку, как будто намереваясь меня схватить.
Я поймала его кисть, ухватилась за средний и безымянный пальцы и заломила. Денис выругался, зашипел и двинул мне свободной рукой в солнечное сплетение. Я мигом от него отцепилась и согнулась пополам.
– Сорри, – проговорил он, тряся пальцами и постанывая.
– Ничего, – выдавила я, когда смогла говорить.
Оказалось, что все это время за нами наблюдала И Дэ из окна учительского туалета на втором этаже, где она имела обыкновение дымить вейпом. Денису пришлось выслушать нотацию на тему того, что в такое ответственное время надлежит быть очень внимательным, собранным и не допускать промахов. «Вся твоя жизнь сейчас должна быть подчинена одной цели – собрать максимально достойное портфолио, освоить учебную программу на отлично и поступить, куда вы там с мамой решили». Мне И Дэ сказала только, что стыдно отвлекать товарища от учебы и вертеть хвостом. И добавила, что мы должны пожалеть Татьяну Геннадиевну – «департамент и так следит за каждым ее шагом, а тут дети прямо под окнами школы друг дружку молотят, куда это годится?!».
– Не надо было тебя слушать, – сердито сказал Денис, когда мы вышли из кабинета после головомойки.
Если бы он этого не сказал, я бы перед ним извинилась – я и сама собиралась. Но его слова прозвучали так несправедливо и трусливо (я что, во всем виновата?), что я заартачилась.
– И куда же вы с мамой решили поступать? – насмешливо спросила я.
Денис опустил глаза и пошел к лестнице.
– Никуда, – бросил он на ходу.
– В «панкратовку»? – продолжая насмехаться, спросила я.
– Не твое дело! – огрызнулся он.
Ну ясно, в «панкратовку».
Вечером на кухне папа слушал новости и одновременно писал статью.
– Пап, можно
