Но зная уже романтическую натуру Войтецкого, он понимал: надо было не переиграть.
Первая встреча была организована Вендтом на берегу океана. Провокатор делал вид, что не замечает Войтецкого, совершающего свой утренний моцион. Вендт громко декламировал себе под нос стихи.
А Войтецкий думал в этот момент о своей семье, и странные звуки человеческого голоса, сложенные в рифмованные строки, заставили его остановиться. На острове, призванном сеять смерть, на острове, оцепленном тысячами рядов солдат Вермахта, звучали стихи! К этому было привыкнуть еще труднее, чем к постоянным бомбежкам.
Глава 17. Полстакана женщины
Утверждения о том, что распространение
опасного заболевания - синдрома приобретен
ного иммунодефицита (СПИД) началось с тер
ритории Африки, не выдерживают критики,
отмечается в докладе французских ученых
Жакоба и Лили Сегал. По своей структуре
вирус СПИД - искусственный продукт, полу
ченный в результате манипуляций с генами
человека. Структура генов этого вируса резко
отличается от структуры генов африканской
зеленой обезьяны, ранее названной некоторыми
специалистами в качестве разносчика СПИД.
(Из архива Вождаева)
Консервированные мутанты - вот в чем была идея Войтецкого, и с этой идеей считались все, более того, терпели Войтецкого, потому что он был именно тем, кто мог бы эту идею осуществить.
Мирослав работал день и ночь.
Вендт преданно следовал за нм по пятам. Мало что понимая в том, что делал Войтецкий, он тем не менее своей неусыпностью тоже помогал делу.
Однажды Войтецкий был расстроен, подготавливаемый им опыт не давался в руки, как кошка, напуганная собакой. И вдруг, увидя Вендта, ученый как-то по особенному взглянул на него и. Подведя к столику с только что изготовленными препаратами, заявил: "Выпейте, герр Вендт", - и подал ему стакан с яркой, похожей на разболтанный желток, жидкостью.
Вендт, не зная наверняка, что предлагает ему Войтецкий, пошутил, дескать, здесь, видимо, яд. Мирослав ответил невразумительно. Тогда Вендт незаметно окунул палец в раствор и дал его понюхать лабораторной мыши, сидящей неподалеку в клетке. Мышь облизала палец и встала на задние лапки. Вендт с интересом разглядывал ее.
Войтецкий, казалось, занимался своим делом. Вдруг он спросил: "Выпили, Вендт?"
Вендт поднял полный стакан.
- Не пейте, это вам не нужно, вы и так хороши, но попробуйте заставить это выпить кого-нибудь из них.
Вендт сразу поставил стакан на столик.
- Что это, черт возьми? - спросил он.
- Это мутанты, Вендт, формула бытия, и эта формула создана мной.
- Означает ли это, герр Войтецкий, что все, принявшие это снадобье, станут думать и действовать по вашему образу и подобию?
Войтецкий задумался. Он не был готов к ответу. Ему попросту не приходила в голову мысль, сформулированная только что Вендтом.
Вендт принял молчание Войтецкого за его поражение.
- Скорее всего вы правы, Вендт, но только для фантастических книг, на самом деле это, конечно, не так. Я вывожу из подкорки мозга в кору (специально говорю вам столь примитивно, понимая вашу неграмотность) не свое мироощущение, а все то доброе, что годами вытравливалось и забывалось людьми. Так что смело пейте - станете добрым и отзывчивым.
- Намекаете на уничтоженную доктрину совести?
- Постоянно о ней думаю... Впрочем, если не хотите, не пейте.
Соотношение сил на острове становилось странным: побеждал Войтецкий не своими действиями, а тем, что на запрос о возможности ликвидации его приходил неизменный циркуляр - "оставить впредь до особого распоряжения". Это бесило Лорингофа. Он начинал понимать, что в том случае, если такой приказ, наконец, прибудет, его, как свидетеля создания сверхсекретных боеприпасов, также ликвидируют.
Обстановка на острове стала взрывоопасной.
От всего этого с Войтецким случилось нечто вроде психического расстройства.
День, пока его приводили в порядок, был для базы безумием. Все повально перестали есть и пить, боясь превратиться, как им казалось, в животных.
Работать Войтецкий отказывался наотрез и требовал устроить свидание с женой и дочерью.
К счастью, в это время пришла шифрованная радиограмма, предписывающая немедленную передислокацию всего Центра.
Был зафрахтован пароход, который, по данным коносамента, свой фрахт должен был завершить, прибыв в Соединенные Штаты.
Груз решено было держать в верхних каютах, категорически оберегая его от любых случайностей. На этом же пароходе должна была быть эвакуирована часть наиболее ценного оборудования, которое берется отобрать и привезти в мобилизационный вид Мирослав Войтецкий. Однако Мирослав капризничал и не желал свертывать оборудование, необходимое для дальнейшей работы. Психическое состояние его вообще было таково, что даже просто общаться с ним стало невозможно. И Лорингоф принял решение - на двое суток оставить Войтецкого в покое - путь делает, что хочет.
Но эти двое суток не принесли ожидаемых результатов. Через два дня Войтецкий показался Лорингофу еще более больным, насупленным и неконтактным.
- Я хотел бы просить вас заняться делом, через месяц вам докладывать командованию, как у вас продвинулась работа. Для этого мы и должны вывезти созданные вами чудеса и продемонстрировать все это там, - Лорингоф сделал неопределенный жест рукой.
Как это ни странно, именно слово "чудеса" вдруг вылечило Войтецкого. Не лишенный тщеславия, он развеселился. И стал вдруг работать.
Времени оставалось мало. Эвакуация была назначена через неделю, а через пять дней к базе пришвартовался пароход, призванный увезти на своем борту страшный груз и некоторых людей, которые еще могли пригодиться рейху. Что будет с остальными -тщательно скрывалось, но наиболее прозорливые не могли не видеть, что на пароходе не поместятся все.
Глава 18. Эвакуация
"Не считая возможным ставить под сомне
ние суть рассказа фрау Гильды Войтецкой о
Центре, в котором делал или помогал делать
опыты над людьми ее муж, считаем долгом
оставить открытым вопрос о местонахожде
нии Центра, категорически утверждая, что в
акватории Атлантики такого Центра в годы
второй мировой войны не было"
(Ответ НАСА Японскому и Советскому
представителям)
- Я вовсе не расположен молчать, господин Войтецкий, - после долгого сопения проговорил наконец Вендт. - Я вышел на прогулку, как и вы, а не на погляделки. - Он натужно рассмеялся.
- Что это значит?
- А то, что менее чем через три дня мы с вами уже будем плыть по морю к цивилизованным странам.
- А что, война кончилась, и мы можем вернуться в Европу?
- Я не думаю, что она кончилась, но пусть вас это не беспокоит, ведь для вас же войны нет.
- Война, - подумав, сказал Войтецкий, - это когда мои близкие далеко от меня... А кто поедет?
- Примерно пятая часть всех тех, кто обслуживает наши лаборатории.
Так, переговариваясь, они шли по берегу океана и смотрели, как громадные волны, догоняя одна другую, меняя окраску, бежали к берегу, становясь все меньше и меньше и почти исчезая возле песчаного пляжа, облизывали неосторожную гальку, слишком уж близко лежащую у воды.
- Если бы вам пришлось комплектовать команду, - спросил Вендт, - кого бы вы взяли с собой для дальнейшей работы?..
Вендт хотел закончить словами "на материке", но это было бы неосторожностью, поэтому он вовремя остановился.
Войтецкий подумал.
- И вы едете, - рассмеялся Войтецкий.
- А вы против?
- Вы же предоставили возможность комплектовать команду мне.
- И вы...
- А я бы вас не взял.
- За что такая немилость?..
- Вы очень много меня пугали.
- Я просто давал вам много информации, благодаря ей вы стали сильным, не так ли?
Войтецкий подумал и согласился.
- Так как же все-таки будет с отъездом? - настаивал Вендт.
- Вы же не назвали то количество людей, которое можно взять с собой.
- Берите всех, кто реально может вам помочь, но только минимум, прислуга там будет своя, не менее квалифицированная. Охрана тоже; если я по каким-то параметрам не гожусь вам в помощники, мы расстанемся. Я, преклоняясь перед вами, уйду.
- Ну, ну, милый мой Вендт, я ведь пошутил.
- Нет, наука прежде всего, мы делаем слишком большое дело, - шутя, капризничал Вендт.
Войтецкий отправился в коттедж. Весь день он трудился над составлением списка и вечером его уже читал... Лорингоф. Вычеркнув примерно треть людей, главным образом из числа тех, кто не внушал ему, Лорингофу, доверия, тех, в отношении кого были малейшие сомнения, и тех, кто не попал в истинный секретный список, Лорингоф счел свою задачу исполненной.
Внесенный в список людей было предложено арестовывать прямо в квартире, причем, в тайне от других, и с минимумом вещей сажать в закрытую машину и везти на ту часть острова, где пришвартовался пароход, после чего содержать на пароходе безотлучно вплоть до отбытия. Передвижение по пароходу также строжайше запрещалось. В последний день на пароход будет грузиться оборудование.
