будет не обращать на это внимания, тем больше над ним будут потешаться; со временем Го Баочэнь перешел к другой тактике, перестав мести улицу и опершись на метлу, он сурово отвечал: «Раз понимаете, что здесь министерство, а не хухры-мухры, нечего тут шнырять, убирайтесь отсюда!» Тогда народ со смехом, расходился.
Некоторые приставали к Го Баочэню с расспросами, с кем именно он встречался, что интересного с ним случалось на посту премьер-министра. Поначалу Го Баочэнь не обращал на это внимания; но кто же думал, что чем больше он будет не обращать на это внимания, тем больше его будут донимать этими вопросами; со временем Го Баочэнь стал отвечать так:
– Вспомнил, кое-что любопытное имело место быть.
– И что же?
– В те годы твоя сестрица была моей наложницей, да только в постели от нее не было никакого толку. Так и скажи ей, когда вернешься, чтоб сегодня ко мне не приходила.
И тогда спрашивающие, фукая, огрызались:
– Это от твоей сестрицы нет толка.
Когда же Го Баочэнь оставался один, то частенько бормотал себе под нос:
– Был бы я сейчас премьер-министром, уже давно бы вас, выродков, изничтожил, не шлындали бы тогда и не чесали бы языками.
А иной раз он, тяжко вздыхая, вспоминал фразу из учебника начальных классов: «Страна погибает, а горы и реки целы» [20].
В прошлом месяце на тот свет ушел хозяин харчевни у северных ворот Большеротый У, буквально накануне перед тем как помереть он выпивал с Го Баочэнем. Поэтому теперь некоторые ему говорили:
– Старина Го, а ведь смерть Большеротого У имеет отношение к тебе.
Тогда Го Баочэнь убирал в сторону метлу, устраивался на корточках поближе к перекрестку и от всей души начинал рыдать.
– Ты друга в могилу свел, теперь слезами горю не поможешь, – подначивали его.
– Я оплакиваю друга, а заодно и себя, потому что теперь у меня больше не осталось в Яньцзине друзей.
Всхлипнув для порядка пару раз, он, наконец, поднимал голову, к этому времени местный зубоскал уже успевал удалиться прочь. Го Баочэнь вытирал слезы, прочищал нос, брал метлу и возвращался к работе.
Поскольку Интао наказала Ли Яньшэну обратиться к Го Баочэню, Ли Яньшэн прямиком направился к нему.
– Баочэнь, у меня к тебе одно дело.
Го Баочэнь перестал натыкать бумажки на палку и спросил:
– Какое?
– Можешь мне немного занять?
– Сколько?
– Примерно сотню.
– Ладно.
Ли Яньшэн приятно удивился:
– У тебя правда есть деньги?
– Но с одним условием, – продолжал Го Баочэнь.
– С каким?
– Если хочешь занять, сперва одолжи.
– Это как? – удивился Ли Яньшэн.
– У меня денег как бы и нет, но я могу помочь их выиграть.
Несмотря на то, что дома у Го Баочэня было хоть шаром покати, он страстно любил азартные игры. Наверное, эта дурная привычка передалась ему из прошлой жизни, когда он находился в теле премьер-министра. Будь то зарплата или дополнительный заработок, который сперва он планировал пускать на семейные нужды, проходило всего лишь несколько дней, и больше половины его заработка утекало в подпольные игорные дома, в результате его домочадцы часто оставались голодными. Он то и дело занимал деньги у всех, с кем только был знаком. При этом удивительно, что он никогда не обращался с такой просьбой к Большеротому У; наверняка, хотел оставить за собой шанс выпить. Занимая у людей деньги, Го Баочэнь обычно говорил так:
– Не переживайте, верну буквально через пару часов.
Постепенно его раскусили и в ответ говорили:
– Раз через пару часов у тебя появятся деньги, просто пережди эти два часа и все.
Ли Яньшэн, услыхав условие Го Баочэня, остолбенел:
– То есть я одолжу тебе, ты вроде как одолжишь мне, после чего пойдешь играть, а если не выиграешь?
– Исключено, я сверялся с календарем, на этот месяц он сулит всем, родившимся в год свиньи, удачу в денежных делах, такое выходит лишь раз в тридцать лет. Так что если тебе нужны деньги, и ты пришел за ними ко мне – это судьба. Дай мне в долг, а я выиграю и, помимо этого долга, еще накину тебе необходимую сотню, как тебе такой вариант, сплошная выгода.
– А вдруг ты проиграешь?
– Если проиграю, будем считать, что я тебе ничего не должен, а если выиграю, то ты мне ничего не должен, а если у тебя кишка тонка, то, тогда извини, денег нет. А раз денег нет, так и разговор окончен.
Ли Яньшэн не знал, как ему лучше поступить, но тут он вспомнил слова гадателя Лао Дуна, который рассказывал, что Го Баочэнь в прошлой жизни был премьер-министром, а премьер-министрам сопутствует удача, поэтому если ему выпала удача в денежных делах, то наверняка так и произойдет. Если он прямо сейчас не даст в долг Го Баочэню, то вряд ли найдет другой способ, чтобы получить необходимую сумму, поэтому он решился на авантюру. От перекрестка Ли Яньшэн вернулся в свою лавку, достал припрятанные за стеллажом последние десять юаней два цзяо, два цзяо вернул на место, с собой взял десять юаней, вернулся к перекрестку и отдал их Го Баочэню. Го Баочэнь взял деньги и с серьезным лицом произнес:
– Завтра в восемь утра на этом же месте.
С этими словами он отбросил свою дворницкую палку и умчался прочь.
На следующий день ровно в восемь Ли Яньшэн подошел к перекрестку и заметил метущего улицу Го Баочэня; тот махал метлой и зевал. Ли Яньшэн подошел к нему и спросил:
– Ну как, Баочэнь, выиграл или проиграл?
– Проиграл.
Заметив волнение Ли Яньшэна, он тут же поспешил его успокоить:
– Хоть и проиграл, зато нашел того, кто сможет тебе занять.
– И кто это?
– Лао Шан, он вчера восьмерых обыграл.
Сделав паузу, Го Баочэнь добавил:
– Я хоть и проиграл, зато не забыл про друга, которому нужны деньги, ну что, есть от меня толк?
Попав в такой переплет, Ли Яньшэн лишь спросил:
– А сколько этот Лао Шан может одолжить?
– Сказал, что сотню одолжит. Но сразу хочу предупредить, что отдает он их под тридцать процентов.
Делать нечего, Ли Яньшэн лишь сказал:
– В таком случае попроси, чтобы он дал две сотни.
Покинув Го Баочэня, Ли Яньшэн обратился к сидевшей в нем Интао: «Ну, Интао, горазда же ты издеваться надо мной».
7
Вечером за ужином Ли Яньшэн объявил Ху Сяофэн, что завтра должен ехать в Лоян на фабрику солений, чтобы заказать товар.
– Завтра едешь, а почему говоришь об этом только сейчас? – спросила Ху Сяофэн.
– Так я только-только узнал, вообще-то в Лоян должен был ехать Лао Мэн, тот самый, что торгует табаком и алкоголем, он туда каждый месяц ездит, у него на этой
