голову. Бобина не было видно.
– Не прячьтесь, я всё равно вас вижу.
Человек говорил не зло, но с места никто не сдвинулся.
– За голубями охотитесь?
– За крысами, – грубо ответил Валька.
– Понятно. – Человек улыбнулся. Я поднялся, и Валька тоже, ударившись головой о балку. Он сморщился и потёр кулаком макушку. Рядом зашевелился Бобин. – Мальчики, нужна помощь.
Валька пожал плечами и кивнул мне и Бобину, показывая на выход.
– Нужно испытать одну вещь. – Человек вышел из тени. Роста он был невысокого, лицо бледное, щёки в морщинах.
– Вот. – Он опустил плечо, и с плеча соскользнула лямка. Рюкзак он положил возле ног – пухлый зелёный шар, от которого пахло тайной. Потом он присел на корточки и ткнул в его брезентовый бок.
– Здесь, в рюкзаке, – он по очереди ощупал глазами каждого из нас и вздохнул; должно быть, лица наши были не особенно подходящими, но других на чердаке не нашлось, – парашют вертикального взлёта. Не я его изобрёл. Я только провожу испытание.
Валька всё-таки фыркнул.
– Парашют? – переспросил он и хитро посмотрел на меня. – Я не понял: какого взлёта?
– Парашют вертикального взлёта, – серьёзно повторил незнакомец. – Таких ещё не было, это первый. Опытный образец. Если не хотите помогать даром, я могу заплатить. – Теперь он почему-то смотрел на одного Вальку, и нас с Бобиным как будто не замечал.
– А что делать-то? – Валька нагнулся и засопел, у него расшнуровался ботинок.
– Дело простое. – Человек развязал рюкзак и вытащил из него на свет сперва плотный рулон материи, намотанной на короткий вал, потом некое подобие сбруи – с ремнями, пряжками и тесёмками, вразнобой торчащими во все стороны, – и напоследок небольшое седло. – Сперва я разберусь с этим своим хозяйством, а после вы поможете мне затянуть на спине шнуровку и выровнять ось. И придержать парашют, когда я буду выбираться на крышу. Чтобы не зацепился за стёкла. – Он кивнул на острые стеклянные зубья, вылезающие из переплёта окна.
– Почему?.. – Валька наморщил лоб, но задать вопрос не успел.
Человек посмотрел на него и сказал, улыбнувшись:
– Во-первых, отсюда удобней, на чердаке никто не мешает. А этот, – он обвёл глазами чердак, – я хорошо знаю. Я ведь жил в этом доме пять лет, пока ты не родился. Я бы сам справился, но раз уж подвернулись помощники, почему бы не попросить помочь? Ещё есть вопросы?
– Есть, – сказал молчавший до того Бобин. – А туда с вами можно? – Он ткнул пальцем вверх, в пыльное марево над потолочными балками.
– Нет, – ответил человек твёрдо, – со мной нельзя.
– Всё равно здорово! – Валька показал большой палец. – Как на воздушном шаре. Его что, надо надувать?
– Не надо. – Человек улыбнулся. – Автоматика.
Незнакомец опустился на корточки и принялся налаживать парашют. Продолжалось это довольно долго – минут десять, если не двадцать.
– Готово. – Он наконец поднялся и продел под себя седло. Вал со смотанным в рулон парашютом остался у него за спиной. – Теперь зашнуровывайте – крест-накрест.
Валька первый взялся за дело, мы с Бобиным не успевали ему помогать. Он больно ударил Бобина по руке, когда тот продел шнурок не туда, сам проверил узлы и одёрнул на человеке куртку.
– Хорошо, – сказал незнакомец и повернулся к Вальке: – Не знаю, что бы я без тебя делал, Валя. Наверное, разбился б о мостовую.
Валька хотел улыбнуться, начал – и расхотел. Он сказал:
– Сегодня ветер. Ничего? Не снесёт?
– Нет, ветер – это хорошо. Ветер парашюту на пользу. Сейчас начнём, осталось только выровнять ось. Там такая стрелочка на валу, как у магнита. Надо, чтобы острый её конец показывал точно вниз. Показывает? Вот и отлично.
Человек подошёл к окну и поставил ногу на подоконник. Внизу во дворе глухо, словно на дне колодца, заворчал автомобильный мотор. Солнце ещё не зашло, оно отдыхало в дымке. Ветер потихоньку стихал.
Мотор автомобиля заглох. Внизу захлопали двери и забухали, словно выстрелы, голоса.
– Интересно, с чего бы это? – Валька хотел просунуться между рамой и на полушаге замершим человеком. Тот не дал, загородив дорогу рукой. Валька хлопнул себя ладонью по голове. – Это Американец вызвал милицию. Он нас видел, вот и вызвал по телефону.
– Не понимаю. – Человек помрачнел и, покусывая губу, прислушивался к дворовому шуму.
Валька ему рассказал про курицу.
– Какие вы ещё дети… – Незнакомец посмотрел на часы, затем снова на Вальку, потом на меня с Бобиным. В глазах его промелькнул укор. Мне сразу сделалось холодно и тоскливо. Валька отвёл глаза и вдруг бросился в темноту к двери.
С лестницы поднимался шум: голоса, шаги. Голоса делались громче.
Я тупо смотрел на Вальку, который затаился у щели, и чувствовал, как от страха ноги мои начинают слабеть. Справа топтался Бобин, ему тоже было не по себе.
От страха меня вылечил Валька. Он с силой налёг на дверь и задвинул тугую щеколду.
– Вот так. – Он потянул дверь на себя. – Теперь пускай ломятся.
Странно, но человек с парашютом на это ничего не ответил. Он стоял и молча смотрел, как Валька возвращается к нам. Стоял и молча смотрел. Потом сказал. Голос его звучал устало и виновато:
– Зря, Валя. Лучше открой. Вам они ничего не сделают.
– Почему? – Валька от неожиданности опешил. Затем бешено замотал головой. – Нет уж, решили испытывать, так испытывайте. Я дверь не открою.
– Валя. – Человек с парашютом присел на край подоконника. – Есть другие двери, есть пожарная лестница. Они могут пройти по крыше. Лучше открой.
Валька смотрел на него сузившимися, злыми глазами:
– Если вы трусите – давайте я испытаю.
Человек рассмеялся:
– Я не боюсь, я успею. А вот ты… вы… Они же чёрт знает что могут о вас подумать. Всю жизнь потом не отмоешься. И ещё – сейчас ты говоришь за себя. А друзья? Ты о них подумал?
Мы с Бобиным посмотрели на Вальку. Он был весь как пружина, даже мочки ушей побелели. На нас он не смотрел.
И тут
