парадной. Почему я его взял домой?
Кошка (да, это была именно кошка) сопротивлялась лезть в ванну. Спустя полчаса кошка была вымыта, а мои руки исцарапаны. Я решил назвать её Дуня. Ей понравился стол на кухне.
6 июля.
Сегодня я впервые стану принимать гостей. Сейчас 19:40, гости придут к 20:00. И в мою больную голову только сейчас пришло осознание того, что у меня только один стул. Пошёл к соседям. Вернусь позже.
Стулья оказалось не так просто найти. Нашлись они только на десятом этаже, я жил на пятом. Пришлось три стула нести одному. Если бы кто-нибудь меня увидел, точно бы покрутил у веска. Стулья мои играли в чехарду. Сначала нёс 2 стула, один ставил на ступеньку, обходил его, ставил два стула, перекидывал через них один, а сам почти перепрыгивал через стулья на свободную ступеньку. На моей узкой кухоньке с плитой и столом еле уместилось 4 стула.
Теперь о людях. Посидели мы скромно, с чаем и тортиком, который принесла Настенька. Настенька, к слову, оказалась выпускницей филфака, а в музей пошла, потому что до ужаса боится детей. Зинаида Ивановна – кандидат исторических наук. Она два года назад уволилась из университета.
В этот вечер я понял, чем мне так понравился Сергей Владимирович. Говорил вечером в основном он. На каждую новую тему у него находилось что-нибудь интересное. Но самое главное, я никогда не слышал, чтобы люди так красиво и не навязчиво излагали свои мысли.
Когда все уходили, было уже за полночь. И да, я ещё не сплю. На следующей неделе Сергей Владимирович позвал меня с собой в гости к какому-то его другу-профессору. Сказал, что мне будет интересно с ним познакомиться.
8 июля. Воскресенье.
Решил писать дни недели.
Мы подружились с Дунькой. Все выходные я провёл с книжкой в руках и кошкой на коленях. Как я стал замечать в последнее время, человек я странный. Не могу на долгое время зачитываться, мне обязательно надо отвлечься. Я стал разговаривать с Дуней, а она только смотрела своими бездонными голубыми глазами прямо в душу и урчала. Кстати, я заметил, что моя новая подруга совсем не мяукает, а только урчит на разный лад. Да, кошки – это хорошо. Теперь точно знаю, что бы я ответил маме Дяди Фёдора на вопрос: «А от кота какая польза?». Я бы ответил: «Коты – тёплые».
11 июля. Среда.
Забрила странная мысль. Перечитывал записи. Кажется, что не о жизни своей рассказываю, а книгу пишу. Может это и хорошо. Хотя кому нужна книга, которую никто не прочтёт.
Часть 2
13 июля. Пятница.
Довольно загадочная дата, и ровно такие же обстоятельства. Сегодня мы должны были ехать к другу-профессору Сергея Владимировича. Дом профессора был за городом. Ехать долго. Но, когда приехали, я был поражён и испуган одновременно. Я никак не ожидал увидеть огромный особняк с колоннами. Но всё-таки мне пришлось его увидеть. В голове мелькнула мысль: «Значит так живут обычные профессора». Всё моё тело онемело, и я почти не мог двигаться. Но, преодолевая себя, я с огромными от ужаса и удивления глазами пошёл за бывшим учителем истории. Когда мы вошли в дом, нас встретила девушка лет двадцати пяти, судя по всему, домработница. Она приняла нашу верхнюю одежду, и, улыбаясь, повела нас в длинную комнату. По середине комнаты стоял длиннющий стол, покрытый белоснежной скатертью. Во главе сего стола сидел мужчина в возрасте, смею предположить, что ему около пятидесяти с небольшим. Одет в белую рубаху, а поверх неё – не застёгнутый чёрный пиджак. И изюминкой была красная бабочка. Толст. Серые с проседью волосы закрывали мочки ушей.
Когда седовласый увидел нас, он резко оторвался от смотрения в стену, быстро встал и с расставленными в стороны руками пошёл нам на встречу. Сначала он обнял Сергея Владимировича, а затем пристально посмотрел на меня и пожал мне руку. Представился Филиппом Прокофьевичем Альтером. Пригласил сесть за стол. Аннушка, так представил домработницу хозяин дома, стала носить блюда. Профессор стал меня расспрашивать о том, как я познакомился с Сергеем Владимировичем, почему пошёл работать в музей. Заметил у Сергея Владимировича довольно напрягающую привычку. Когда профессор заговаривал со мной, мой спутник складывал руки в замок, прикладывал ко лбу и пристально смотрел в стол. Так обычно сидят люди, когда им стыдно или они разочарованы в ком-то. На вопросах основное общение со мной закончилось, чему я был только рад. Я увлёкся самой комнатой. Стены были выкрашены в цвет между тёмно-зелёным и болотным. В стене были выдавлены множество ниш, в которых стояли чьи-то белые бюсты. Потолок был очень высокий. С него как будто на ниточках свисали лампы. Вполуха я слушал беседу двух очень умных людей. Иногда начинало звенеть в ушах, потому что голос Альтера был низок и говорил он эмоционально и громко. Иногда профессор спрашивал моего мнения. Я старался свой ответ вместить в одно предложение.
Наконец мы собрались уходить. Мы стали выходить из-за стола. Филипп Прокофьевич изъявил желание поговорить со мной пару минут наедине. Меня повели в кабинет с огромными стеллажами, на которых стояли книги. Профессор стал задавать мне вопросы, на которые просил отвечать как можно шире.
Далее наш диалог хочу описать подробно:
– По вашим ответам, Лексей Николаевич, видно, что вы человек умный и перспективный,– никто меня ещё не называл по имени-отчеству.– Так считаю не один, так же считает ваш друг. Он говорил, вы упоминали о том, что хотите написать книгу?
– Да. Говорил.
– Меня очень просил вам помочь ваш спутник. Говорил, что ваша речь очень хороша. Предполагает, что мысли излагаете на бумаге так же. Я готов вам помочь. Начните писать. Когда будет, что показать – приезжайте.
– Очень вам благодарен!
– Вы знали, что Сергей Владимирович пишет статьи?
– Нет.
– Он пишет неплохие статьи. Попросите как-нибудь почитать.
Жестом меня пригласили выйти. Мы вышли вместе. Нас проводили Аннушка и хозяин дома. Сергей Владимирович улыбался и посматривал на меня довольными глазами.
Да, события дня явно соответствуют дате.
15 июля. Воскресенье.
Проспал два дня.
19 июля. Четверг.
Начал писать. Пишу на кухонном столе. Дунька лежит около тетради и урчит.
22 июля. Воскресенье.
Написал четыре главы. Пятую закончу завтра. Во вторник решил ехать к Альтеру. Пишется легко. Что получается, мне нравится.
24 июля. Вторник.
Я в ярости!
Был вечер. В доме меня встретила всё та же Аннушка. Альтер сидел в кабинете. Я подал ему свою рукопись. Сидел как на иголках
