- Боже мой!.. - вздохнул я, вспомнив, как была обута некая дама в казино в Довилле.
- Видно, этой даме, шедшей сначала по асфальтированной аллее захотелось осторожно пройти у окон "Павильона Свиданий", и она прошлась по мокрой земле, а затем, в чем-то удостоверившись, сняв с себя зачем-то туфли, в чулках подойти ко входу виллы. Войдя туда и, не заметив ничего настораживающего, она поднялась наверх. Случилось ли это до страшного шума, услышанного Иваной, или после, через некоторое время, я пока не знаю...
- Это только одна из версий, - продолжил Серж. - Но такая гипотеза допустима, и на ней стоит задержать внимание, не отбрасывая другие предположения!
- Понимаю о чем ты думаешь, - заметил я. - Но ничто не указывает, что эта дама прошла в "Павильон Свиданий" в интересующий нас момент.
- Это-то нам и предстоит определить!
Склонившись к его уху, я прошептал:
- Я провел расследование в этом направлении и совершенно точно установил, что Теодора Фарнезе отбыла из Парижа в 13 часов, в день трагедии и до трагедии.
- Она отбыла из Парижа в день трагедии в 13 часов, - насмешливо повторил Серж. - Точно так же, как Мариус Моншан закрыл свою парикмахерскую накануне дня-преступления! Где ты почерпнул столь точные сведения, Тессон?
- Узнал их во Дворце Правосудия от Жиро, близко мне знакомого.
- Великолепно! Бедняжка Тессон, он такой доверчивый! - посетовал Серж.
- Но я сам ездил потом на вокзал, и сведения оказались точными.
- Что именно тебе стало известно на вокзале?
- А то, что Парапапулос отбыл из Парижа в Марсель в 13 часов в тот день, то есть во вторник.
- Ну и что?
- Но ведь Теодора Фарнезе уехала с Парапапулосом...
- Нет! С Парапапулосом она не уехала! Она отправилась его догонять в среду!
- Ты в этом уверен?
- Уверен так же, как и в том, что в день трагедии Мариус Моншан ещё не закрыл свою парикмахерскую. Личность Теодоры Фарнезе окутана странной тайной... И я это замечаю, впрочем, не впервые. Ты понимаешь теперь, почему я ничего не сказал следователю о том, что кое-что обнаружил в его присутствии?!
- Добрый вечер, тетя! - проговорил кто-то пропитым голосом, и в наш укромный зальчик бесцеремонно вошли какие-то двое людей. Я с тревогой сжал руку Сержа, остававшемуся совершенно спокойным.
Потом я более или менее разглядел две фигуры. Человек, посетовавший на плохой свет, казался огромным, с развитыми плечами и мощными кулаками здоровяком. Он был неплохо одет в модное пальто с поднятым воротом и в элегантную шляпу, почти наполовину закрывавшую его лицо. У другого была стройная фигура, облаченная в стильный костюм тройка. На голове у него был берет, чуть надвинутый на правое ухо. С нижней губы свисала горящая сигарета.
Гигант бесцеремонно уселся за наш столик и, протянув мне руку, произнес тихо и вполне нормальным голосом:
- Ну вот, мсье Тессон, вы не узнаете старых знакомых?
- Мишель! - воскликнул я от изумления.
- Потише! От вас ничего не скроешь, - проговорил этот парень.
Я знал, насколько Мишель, то же русский, бывший Миша, был предан Сержу, как он участвовал во многих его опасных приключениях, словно верный пес, помогая ему, но никогда не забывая и свои интересы.
Он сказал Сержу:
- Есть новости. Бывшее заведение Мариуса Моншана снова открыто! Он продал парикмахерскую своему помощнику, и тот действует в качестве его преемника... А сам Моншан уехал в Марсель, свой родной город.
- Это уже неплохо, Мишель... Значит, Моншан внезапно разбогател?
- Судя по всему, именно так.
- А как с меркой?
- Об этом тебе скажет Владимир!
Весьма привлекательный мужчина, сопровождавший Мишеля, был ещё одним помощником Сержа. Он занимался сводничеством в Москве в среде "новых русских", потом перебрался в Париж. Красивый тип, без каких-либо принципов и исключительно храбрый. Я знал также, что, оказавшись вдовцом после внезапной смерти жены, он теперь ухаживал за молодой некрасивой племянницей банкира барона Ротшильда. Любительница бриллиантов была ослеплена и происхождением Владимира: он выдавал себя за потомка одного из знатнейших русских дворянских семейств. Мадемуазель Мишлет Ротшильд не скупилась на содержание Владимира.
Пока Серж разговаривал с Мишелем, Владимир ненадолго отлучился в погреб кабачка и поднялся оттуда с целой батареей бутылок.
- Старуха тебя видела? - спросил его восхищенный гигант.
- Женщины ни в чем не могут мне отказать, - ответил с чарующей небрежностью молодой славянин.
- Выходит, ты ухаживаешь и за владелицей бистро?
- Друзья! - вмешался Серж. - Вы угоститесь винцом мадам "В гостях у кролика" после моего ухода. А пока я тебя слушаю, Владимир! Ты принес мерку ноги Теодоры Фарнезе?
- Более, чем мерку. Смотрите!
И он вынул из кармана выходные элегантные туфли, правда, поношенные.
- И эти туфли принадлежат Теодоре Фарнезе? - недоверчиво спросил Серж.
- Принадлежали! Эта красотка несколько недель тому назад подарила эту пару туфель своей горничной. А горничная вскоре рассталась со своей щедрой хозяйкой, так как ей все труднее стало угождать, она стала ещё более капризной, завоевав сердце следующего своего богатейшего поклонника-грека. Теперь Жанин - горничная мадемуазель Мишлет.
- Благодарю и желаю тебе полного счастья! - бросил Серж, убирая в свою сумку туфли.
И обернувшись ко мне, он добавил:
- Тессон! Ты сейчас можешь оставить меня. Постарайся быть послезавтра здесь же в такое же время - в одиннадцать часов вечера.
- Сделаю, - произнес я...
Когда я уходил, то услышал, как Серж сказал Мишелю и Владимиру: "Действуйте ещё активнее, ребята: ведь мы теперь на верном пути".
Я вернулся домой без каких-либо приключений, но все сказанное Сержем не давало мне спокойно спать...
* * *
Садясь через день в "такси", ждавшем меня на улице Бонди, я спросил Мишеля, есть ли у моего друга какие-либо новости. Тот ответил, что у Сержа есть вести, которые "все опрокидывают с ног до головы".
Но на улице Шарон мне не пришлось выходить из автомобиля. Ночную тишину прервали полицейские свистки, и едва машина остановилась, я почувствовал, как сам Серж прыгнул в автомобиль, уселся рядом со мной.
- Поехали! Сегодня здесь, должно быть облава на продавцов наркотиков. Поищем себе другое место!
Наклонившись вперед, он бросил Мишелю:
- Жми к углу набережной и площади Сен-Мишель!
- Нас преследуют? - спросил я.
- За нами тоже на "такси" следует Владимир и Артур.
Я облегченно вздохнул. Он тотчас же произнес:
- Артур вернулся сегодня из Гавра.
- Из Гавра? Зачем он был там?
- Мне стало известно, что до событий в Пасси, туда на краткое время наведывалась Теодора Фарнезе.
- Я видел Теодору Фарнезе в комической Опере в субботу на неделе, предшествующей преступлению.
- На следующее утро, бросив все, она отправилась в Гавр и заперлась на вилле в Сент-Адресе, объявив Мерлен (сторожихе "Цветущей виллы"), что при любых обстоятельствах её нет на вилле ни для кого!..
- По свидетельству Мерлен, у неё было мертвенно бледное лицо. С воскресенья она питалась одними лишь фруктами, да жевала травку. Но вот прибыло письмо, вернувшее её вдруг к жизни. Через час после получения письма, в понедельник вечером она отправилась в Париж радостная, неузнаваемая! Но вот в среду, на следующий день после трагедии в Пасси, на "Цветущую виллу" прибыл агент полиции Тамар. Он перевернул на вилле все вверх дном. Я сразу же подумал, что он искал полученное Теодорой в Сент-Адресе письмо, побудившее её стремительно покинуть побережье Ла-Манша. Судя по всему, послание было довольно важным. Однако письма Тамар так и не нашел, ибо плохо искал, искал, как если бы его куда-нибудь положили, а не просто потеряли. Зато нашел его я, и не на "Цветущей вилле", а перед нею, в придорожной канаве. Оно, должно быть, выскользнуло из перчатки, когда Теодора садилась в автомобиль. Вот оно.
И Серж вынул из своего бумажника помятое, но тщательно сложенное письмо.
- Не могу прочесть его в темноте, - проговорил я. - Но ты, возможно, знаешь его наизусть.
- Я хотел бы, чтоб ты сам на него взглянул, - настаивал Серж, и внезапно бумагу осветил луч карманного фонарика.
Я тотчас же вскричал:
- Так ведь это подчерк Ролана Гароди!
Действительно, письмо было написано довольно-таки корявым и трудно разборчивым почерком профессора:
"Больше мы не будем встречаться. Я больше не стремлюсь только к тебе. Любовь, смерть - все что угодно, но только не в твоих объятиях. Мы расстаемся и навсегда. Все. Остальное не в счет. Остерегайся ещё больше Терезы, она удвоила слежку за моим малейшим шагом, потому что не знает, что я дал тебе отставку.
Прощай.
Ролан".
- Что ты об этом думаешь? - спросил Серж, погасив фонарик.
- Такое письмо - сама неожиданность. У профессора в тот вторник было, разумеется, свидание. Но не с Теодорой! А Ивана, выполнив какое-то служебное поручение Гароди и оставив его через кратчайшее время, почему-то оказалась замешанной в этом деле. Видимо, она, как я уже говорил, решила вернуться на второй этаж, услышав там шум...
