это за пятна? Что вы с ней сделали? – рыдала женщина.
– Мы пока не можем понять…
– Не можете понять?? А кто должен понять??
– Не трогайте ее! Не трогайте ее. Ее нельзя трогать.
– Почему она не приходит в себя?? – женщина прокашлялась и уже опять кричала хриплым голосом. – Что это? А это что у нее такое?? Это кошмар! Это кошмар!! Что это?? Почему она такая… – и женщина вновь зарыдала.
– Давайте выйдем, здесь нельзя так кричать. И ее нельзя сейчас трогать, ей нужен покой… Это палата…она должна…
– Она должна… Она должна жить!! А вы ничего не делаете! – женщина устало застонала.
– Пойдемте… пойдемте…
Опять воцарилась тишина. И вновь пустое пространство без воспоминаний, без лиц, без мыслей, просто чистый лист без надписей и сносок.
Дверь скрипнула. Доносились еле-еле приближающие шаги, а потом почти детский голос произнес:
– Ничего себе…
– А я тебе что говорила… Вся больница на ушах стоит, прячут ее.
– А ты слышала, что Сергей Константинович сказал?
– Про что?
– Про что. Про нее.
– Что именно?
– Сказал, не может такого быть, чтобы с таким диагнозом оживали вдруг. Она уже синяя здесь лежала. Мамаша ее бабло платила, они ее уже давным-давно уговаривали отключить ее, а та ни в какую…
– А ты видела?
– Да к ней и не заходил уже никто, только мамаша ее, когда-никогда. Придет, поскандалит, и опять уходит. Сергей Константинович тогда еще говорил, живой труп держим. Он, вообще, сказал, не может такого быть, они же сняли там какие-то показатели…
– А что с ней вообще было?
Раздалось длинное и непонятное слово в ответ.
– А что это?
– Сердечное заболевание, у нее с детства вроде, Сергей Константинович сказал, как она вообще до таких лет дожила, непонятно. А тут еще эта история…
– Говорят, санитара этого упрятали, чтоб не болтал.
– Да он разорался же на всю больницу. Там столько людей сбежалось. И мамаше ее кто-то сразу позвонил сразу. Елена наша там такой хай подняла, там всем досталось. Сергей Константинович сказал, если бы этот не разорался, все бы по-тихому сделали.
– Че сделали?..
– Да че сделали… Она же уже все… Посмотри че с ней… Ну еще немного под аппаратами полежит… и все… Тягают ее только туда-сюда… Бедная девушка…
– Глянь, а показатели ровные… и пульс в норме…
– Да то-то и оно…
– Может, она очнется…
– Ты больная что ли? – девушка нервно хихикнула. – Сказок начиталась? Мозг уже умер давно, сколько она уже лежит…
– А че с ней дальше будут делать?
– А че с ней будут… Ничего… Ну еще полежит, да помрет. Ты глянь на нее?
– Кошмар…
Голоса стихли.
– Борь, да я сам вижу…
– Теперь и отключить ее не можем. И не знаем, что с ней делать.
– А столичные что говорят?
– Руками разводят.
Дальше последовал обмен сложными и непонятными терминами.
– Сколько это будет продолжаться?? Что с моей дочерью, в конце концов?!
– Ирина Васильевна… ну вы же сами знаете… Специалисты уже приезжали…
– Врачи называются! Никто ничего не знает!! Ну почему… ну почему именно со мной это произошло… Ну где я так нагрешила… Сглазили ее, вот точно сглазили… Все завидуют нам… А вы сами почему не достигли ничего? А теперь все завидуете… Это все вы… – рыдающий театрально голос постепенно затихал вдали.
– И сколько она так лежит?
– Да долго уже…
– Глянь, с этой стороны, как живая.
– Да ты с этой посмотри!
– Ужас.
– Елена Петровна, вас к телефону срочно!
– Скажи меня нет!! Что бегаешь за мной?? Нет меня!! Когда же это закончится…
– Ты слышал, что у нее показатели улучшаются? – засмеялся молодой приятный голос
– Да слышал.
– Просто кино какое-то. Так, главное, уже сколько времени прошло. Восставшая из ада…
– Глянь, че у нее с ногой…
– Пятна трупные, что тут.
– Глянь, одна рука как нормальная, а та вообще, как у трупа?
– Видел.
– Чего с ней делать-то будут?
– Да не знают, что с ней делать. Сергей Константинович, слышал, на больничный ушел?
– Слышал.
– Тут уже в отделении все в шоке от этой девушки, – опять чуть слышно засмеялся голос.
– Ладно, пошли.
– Бедное дитя… Что ж ты мучаешься так, бедная… Никак тебя на небеса не заберут… Не нужна там… и тут не нужна, и там… Такое существование… Бедная девочка. Совсем молодая… совсем… Родителям какое горе… – пожилой голос вокруг будто разговаривал сам с собой.
Вдруг что-то громко запищало, потом еще громче.
– Ой, ты, батюшки… – почти закричал пожилой голос и громко затопал прочь.
* * *
– Она очухивается что ли?
– Да говорят. Вон, взгляни, на цифры.
– Да она же ничего соображать уже не сможет, зачем они ее так мучают?
– Теперь после всей шумихи, даже не знаю, – молодой голос усмехнулся.
– Слушай, посмотри че это?
– Где?
– Да вот
– Ага, вижу… странно.
– И вот, глянь?
– Ага, вижу.
– Оживает что ли наша принцесса? Может…
– Да не шути так, Вова. Ну его на хер. Над такими вещами не смеются.
– Да я не смеюсь. Глянь, у нее и нога светлая наполовину.
– Дай гляну. П***ц.
– С ума сойти.
– Как решить? Ну как решить? Подскажите.
– Может…
– Тихо! Вы что, с ума сошли? Да они по экспертизам ее затаскают, нам потом… Вы что?
– Ксения Викторовна, да я совсем не то имела в виду.
– Замолчите уже!
– Ксения Викторовна…
«Ксения… Ксения… Ксения…»
– Игорь Петрович, что там?
– Да все на том же уровне. Без изменений, Ксения Викторовна.
«Ксения… Ксения… Ксения…»
– А тут показатели?
– Да тоже без изменений, Ксения Викторовна.
«Ксения… Ксения… Ксения…»
– Вы смотрели…
– Ксения Викторовна, да смотрели уже тысячу раз…
«Ксения… Ксения… Ксюша… Ксюша… Ксюшенька…»
– Ой, что там с ней???
– Глаза открылись!!! Вы видели??
– Позовите Сергея Константиновича!! Срочно!!! Позовите…
«Моя Ксюша… Ксюшенька… Ксюшенька…»
– Ой, с ума тут сойдешь с вами!
– Да идет он…
«Доченька моя… Ксюшенька моя…»
– Да они тут вообще все ох***ли, я тебе говорю. Наша вроде сказала кому-то, что у нее слезы даже покатились… Как такое может быть…
– Тихо!
– Че вы сюда ходите, как в музей! Выходите! – раздался грозный женский голос.
– Да мы…
– Выходите отсюда быстро! Слышали, что Елена Петровна сказала на собрании!! Хотите, чтобы меня из-за вас отсюда выгнали с треском. И не шастайте больше сюда! Ходят, рассматривают! Тут что вам – цирк?
– Я знала, я знала, что она поправится!…
–… о выздоровлении пока рано говорить…
– Это вам рано. А я знала, что она выздоровеет! Доченька моя, доченька моя…
«Мама? … Мамочка! …Мама, а Ксюша?…Мама, как Ксюша…Мама, с Ксюшей все в порядке? Или плачет? … Мама, как Ксюшенька?»
– Сергей Константинович!!
– Да что вы так кричите… Ого…
– Доченька моя, ты меня слышишь..?
«Да, мам, слышу! Да говори же, мама!! Ну ты же тогда услышала меня, когда я не могла говорить, когда я звонила тебе и не могла ничего сказать! Мама, как Ксюша??»
– Доктор!! Да где он?! Позовите врача!! Где он? Всех позовите!! Где они у вас!!
Раздались громкие шаги.
– Она открыла глаза!! Я видела!! Она открыла глаза!!
– Выходите, выходите…
– Я никуда не уйду!!
– Нам нужно…
– Вам нужно, значит, делайте свою работу! А я никуда не уйду!!
– Вы мешаете!!
– Кому я мешаю?!! … Доченька… доченька… открой глазки… мама тут… мама.
«Мама?.. Это не мама…»
– Анечка, мама рядом! Анечка… ты меня видишь..?
– Да отойдите же от нее, наконец… Вы мешаете!!
– Анечка, мама тут… рядом…
«Это не мама… Почему – Анечка… Где
