старший лейтенант…
– Хорошо! – Лейтенант в запале приподнялся. – У нас АКМ имеется! Где он, кстати?
– Разрешите доложить? – Бекмалбулбеков демонстративно вытянулся в струнку. – В машине, в пломбированном чехле!
Лейтенант со стоном опустился на землю и прикрыл глаза.
Повисла тишина.
– Мудаки! Какие все мудаки! – чуть слышно прошелестел лейтенант.
Бойцы невидимого фронта весело переглянулись.
– Синцов!
– Я!
– Уже лучше. Ноги в руки. Дорога знакома. Печать сломать! Автомат достать! Не ссы, под мою ответственность. И сюда! Рюкзак оставь, налегке быстрее.
– Товарищ старший лейтенант…
– Мухой! Пошёл!
– Как же я в штатском, без документов и с АКМ? А если остановит кто?
– Синцов! Ты мне дурака не включай. Кто тебя в этой глухомани остановит, да ещё и с АКМ в руках? Всё! Не раздражай, иди!
На опушке леса обнаружились две поваленные полусгнившие лесины. Расселись.
– Где его рюкзак? Что там? Доставайте. Перекусим. Нам часа два ждать.
Глядя на эту троицу со стороны, можно было предположить… Да кроме того, что это переодетые менты или солдаты, предположить было нечего. В серых испачканных по колено брюках, одинаковых кожаных куртках, в промокших насквозь полуботинках они нелепо смотрелись среди весеннего безудержного разгула природы.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос?
– Давай. Только сначала подумай – понравится ли он мне?
– Почему мы? Почему их милиция не ловит?
– Ты, Бекмалбеков, где служишь? Извини, я сокращу твою фамилию – не могу выговорить. – Лейтенант переложил стаканчик из одной руки в другую и назидательно поднял вверх указательный палец. – Ты во внутренних войсках служишь. Что это означает? Это значит, что ты должен оберегать внутренний мир и покой граждан. А эти твари нарушают внутренний мир и покой мирных граждан. Вот у тебя, Бекмалбеков, есть свой внутренний мир? – Мелко отхлебнул из стаканчика.
– Никак нет!
– Да не ори ты. Я так и думал. А вот у граждан есть, и мы его оберегаем. Всё! Вопрос закрыт.
Солнце вышло из-за тучи и разлеглось на поляне. Тепло и сонно. Хотелось лечь, но земля была сырой и холодной. Оцепенело сидели, прикрыв глаза, старались дремать, но как только наваливалось блаженное забытье, голова резко клевала вниз.
Чуть не пропустили Синцова. Так бы и попёр с автоматом к дому. В мешковатом коричневом костюме и с автоматом на плече он напоминал усталого партизана, вышедшего из леса.
С возвращением Синцова лейтенант оживился.
– Бекмалбеков, давай-ка отойдём, переговорим.
Встали в стороне, среди ёлок.
– Я гляжу, ты парень более-менее соображающий… Вот скажи мне: кто в нашей команде самый тупой будет?
Бекмалбулбеков, покосившись на лейтенанта, едва заметно улыбнулся.
– Отставить смехуёчки! Я серьёзно.
– Синцов. Вы же сами знаете.
– Знаю, но проверяю. А Синцов с АКМ – что обезьяна с гранатой, так?
– Не знаю…
– Значит, так. Меняем диспозицию. Забирай у него автомат и устраивайся в засаде вот здесь – на краю леса. Если мы его упустим – он к лесу рванёт, не в поле же? Тут ты его и… Не стрелять! Что бы ни случилось, не стрелять!
– АКМ тогда зачем?
– Припугнёшь! Крикнешь: «Стой, стрелять буду!» Ну… сам знаешь.
– А если он…?
– Никаких если! Не стрелять ни в коем случае! Пусть лучше уходит. Всё понял?
– Да вроде…
– Ё-моё! Вот как с такими Родину защищать? Пошли!
Бекмалбулбеков сидел на корточках возле разлапистой ели на краю леса, держа автомат в руках. Видел, как лейтенант размашистой уверенной походкой пересёк двор и постучал в дверь. Видел, что открыла женщина. Видел, как лейтенант отстранил её и вошел в дом. Женщина так и осталась стоять в дверном проёме.
«Ну, сейчас начнётся, – подумал Бекмалбулбеков и сдвинул предохранитель. – В воздух пальну!»
Тихо. Всё замерло. Лишь едва покачивается лапа ели перед лицом, да лучи солнца высвечивают тончайшие паутинки, унизанные едва заметными капельками.
Из двери – мужчина в плаще черном, следом лейтенант. Женщина пытается подойти, наверное, обнять, попрощаться хочет? Лейтенант не даёт – одной рукой отпихивает женщину, другую вытянутой держит.
«Это же поводок у него в руке!» – догадался. Лежал такой у лейтенанта в дипломате ошейник с поводком. Застёжка на ошейнике – тьфу! – пластмассовая. Двумя пальчиками нажал, она и расстегнулась. Но нет у этих пальчиков. У них – крылья.
Лейтенант что-то закричал.
«Наших, наверное, зовёт… Точно! Вон идут вдоль забора. Забор бы подправить не мешало – покосился весь».
Лейтенант с крылатым уже у калитки.
Замешкались. Лейтенант проволочную петлю со столба сбрасывает, чтобы открыть.
Вот и завертелось!
Отлетел лейтенант в сторону – врезал ему ногой в пах крылатый, – но поводок не выпустил! Этот крылья раскинул (не плащ это – крылья огромные, чёрные), сверху повалился, заворочались оба на земле.
Афанасенко с Синцовым бегут вдоль забора. Синцов споткнулся, упал!
Крылатый на ноги – и в калитку! Побежал, крылья свои чёрные раскинул. Взлетел!
«Куда?! Не надо сюда! Пожалуйста!»
Бекмалбулбеков застыл, сжимая в руках автомат.
Крылатый набирал высоту.
«Может, не заметит? Пронесёт?»
Тот вдруг на мгновение будто застыл в воздухе – и ринулся вниз, выставив вперёд поджатые для удара ноги.
«Когти!» – стукнуло у Бекмалбулбекова в голове. Палец сам нажал на спусковой крючок. Автомат задёргался в руках, выдав длинную очередь. Крылатого словно чем-то тяжелым ударило в грудь. Развернуло в воздухе. Бросило на землю.
От дома со всех ног бежали бойцы невидимого фронта. Лейтенант – впереди.
– Бекбеков! Ты что? Совсем охренел? Я же приказал не стрелять! – Запыхавшийся лейтенант остановился возле тела, распростёртого на земле.
По тому, как лежал крылатый, сомнений не было – насмерть.
Бекмалбулбеков стоял и трясся. Круглое лицо потно блестело. Дуло автомата, всё ещё направленное на лежащего крылатого, ходило ходуном.
– Когти… – выдавил из себя.
– Какие, твою мать, когти? Посмотри сюда, мудила!
Крылатый лежал на боку. Одно крыло вывернуто и вытянуто в сторону, другим – прикрылся, словно одеяло на себя натянул, спать собираясь. И из-под этого крыла – из-под плотно пригнанных друг к другу тусклых черных перьев – запачканные землей неестественно белые босые ноги на радостно-зелёной траве.
– Как, Валера, дальше жить будем?
– А так и будем, Рома…
– Поговорим?
– Да надо бы… Сейчас. Дай я ещё чаю глотну.
За спиной неслышно возникла Ольга и подлила из чайника в кружку с торчащей трубочкой.
Разговаривать совершенно не хотелось. Устал до тошноты от бесконечной дороги, от неустроенности. Добрались. Первая часть плана выполнена. Хотя всё прошло не так гладко, как предполагал. Одного потеряли. Как? Почему? Отловили или просто сбежал?
Хотелось лечь и закрыть глаза. Всё остальное – потом. Но Роман сидел напротив, тяжело обвисая плечами, буравил
