что система это трубы в доме, канализация и прочее. Так ему пригрозили, что статью поменяют, на призывы к свержению, а там вплоть до вышки, он и примолк. Сейчас на поселение, слова перебирает, запоминает, что можно говорить, а что нельзя. Так, что ты, как говориться, за словами следи.
– А его, Витькой, звали? Ладно, учту. Так что там видно?
– Перед городом каким-то встали, похоже, надолго. Кому нужно, вперед, камыш вокруг.
39
Сергей подошел к дверному проему и осмотрелся. Метрах в двухстах от железной дороги, виднелась лента шоссе. Прямо напротив их вагона, стоял павильон автобусной остановки, где в ожидание автобуса, стояли несколько человек. Все пространство между шоссейной и железной дорогой, заполнял густо разросшийся камыш. А впереди, виднелись контуры большого города.
В желудке, от сильно калорийной пищи, давно урчало. Мысленно поблагодарив машинистов за удачную остановку, Сергей спрыгнул с вагона. На ходу расстегивая ремень, рванул в камыши. Камыш трещал, скрывая присевших в нем, целинников. Слышались характерные звуки, довольно громко опорожняемых желудков. Камыша на всех не хватило, и некоторые, проскочив его насквозь, устраивались уже на виду у автобусной остановки.
От вагонов благим матом орал замполит, пытаясь внести порядок, в стихийно организовавшееся мероприятие, – Повзводно, рассредоточьтесь, повзводно, – орал он уже осипшим голосом,– вы же солдаты, легендарной…
Но, сидевшие в камышах, были слишком заняты, чтоб отреагировать на его призывы.
Окна подошедшего к остановке автобуса, облепили удивленные лица. Они, наблюдали, не менее сотни солдат, сидевших в камышах в одной позе: на корточках, с перекинутым на шее ремнем с блестящей в лучах солнца, пряжкой.
– Буля, а чего это они там делают? – спросила внучка, от любопытства расплющив свой нос, об оконное стекло автобуса, отчего он стал напоминать, пятачок маленького поросенка,
– Это, доченька, ученья у них. Ну вот, тебя, учили же в садике на горшок садиться? Вот и их учат.
– Так дядей-то, зачем учить, что они, не умеют что ли? – удивился ребенок.
– Это не дяди, это солдаты внученька, а их все время чему– то учат,– ответила, наконец-то справившаяся с изумлением бабушка.
– А солдаты, а я думала дяди – успокоила свое любопытство девочка
Автобус тронулся, увозя пассажиров, и среди них и любопытную девочку, которой довелось видеть учения, которые и взрослым, редко кому удается увидеть.
– Макаров, давай просыпайся. Сергей, почувствовал, как кто дергает его за ногу. Стука колес не было слышно, значит, опять стояли.
– Смену буди, от меня – то тебе чего? – отозвался он, узнав дневального.
– Там из третьего взвода пришли. Тебя и Завьялова просили разбудить, – ответил тот.
– Кому это, там не спиться? – поднял голову, – рядом лежащий Сашка.
Внизу, со своим «любимым» старшиной, стоял рядовой Симонов.
– Прыгайте, – ничего не объясняя, сказал он.
Они отошли в сторону, стоящих на другом пути составов. Остановились.
– Я покурить спрыгнул. У меня на начальство, вообще аллергия, а на такое долбанное, как в войсках, сплошная бессонница. Смотрю, двое идут с вещмешками. А, в них, что-то звякает, – объяснил им Витька, причину «подъема»
– Я, спрашиваю: чего это вы, говорю, братья, в мешках прете? Делиться вас с соседями, никто не учил?
– Это понятно. Было бы не понятно, если б ты не спросил, – перебил его Сашка, – а короче?
–Они в отказ. С соседями, говорят, учили, но тебя то мы в упор не видим. Иди вон, замполиту мозги полоскай, а не нам. Не ленивый, так и сам пробежишься. Куда подскажем. Короче, дело к ночи. Там армяне, прямо с вагона «Агдамом» торгуют. Я сразу к вам. Но за мной еще «фельдмаршал» прилип. Я говорит, за тебя ответственный, и все дела.
– Похвально, батенька, похвально, – с ленинской картавостью, похлопал Сашка, старшину по плечу.
40
– Сам меня разбудил, а теперь вам сказки рассказывает, – поправил Витьку, Васька.
– А как иначе? Проснешься, меня не увидишь, заблажишь на весь взвод,– ответил тот
– К бабке не ходи. «Кусок», это чего-то на вроде тещи. Выгнать никак, продать некому, тут ты прав, – согласился с ним Сашка.
За разговорами, они пролезли под двумя составами, и согласно Витькиным указаниям, пошли вдоль третьего. Настроение у всех резко подскочило, когда впереди послышались голоса.
– Пгавельным путем идем товагищи,– опять передразнил Ленина Сашка, по – ленински вытянув вперед руку, с зажатой в ней пилоткой.
Перед вагоном, к которому они подошли, затаривалось трое однополчан. В вагоне, просматривались очертания ящиков.
– Чего дают? – с ходу поинтересовался Витька, у покупателей.
– Чего дают, то и берем, может ты шпион, – туманно ответил один из них.
– «Агдам» в «фугасах» по полтора рубля, – смилостивился второй.
– Все узнал? За мной в очередь, – подытожил третий.
– Пацаны да это же почти даром, – повернулся Витька, к своей команде, – карманы выворачивайте.
Серега с Сашкой, протянули ему всю свою наличность. Старшина, немного подумал, потом зажал три рубля в кулаке, остальное протянул Витьке.
– Ты чего, интендант, жаба душит? Прав был Суворов, стрелять вас надо без суда и следствия, – в таких делах Витька, не терпел мелочности.
– Хотел на сигареты оставить, – стал оправдываться старшина.
– На «хобариках» перебьешься. Не генерал пока еще, за окурком нагнешься, не переломишься, это тому адъютант собирает. А еще старшина? Ты какой пример личному составу подаешь? В уставе: что про унтеров, как ты, написано «терпеть все лишения», а нехватка курева, перед ними, тьфу. Он, должен, ее переносит на раз – два, а вот отрываться от коллектива, он не должен ни при каких обстоятельствах. Тем более «кусок», первый друг и товарищ солдата,– закончив совестить старшину, Сашка легонько стукнул его по затылку. Глубоко вздохнув, Василий протянул, загаченный трояк.
В вагоне хозяйничали двое мужчин, ярко выраженной восточной наружности. Тот, что постарше, вел расчеты, а младший подавал товар.
– Самопалом, наверное, торгуешь, ара? – протянул Витька деньги.
– Зачем обижаешь а? Пробуй сначала, – ответил ему с сильным акцентом, тот, что постарше.
– Ради товарищей, готов, как говориться «лечь на алтарь»,– подмигнул приятелям Витька,
– наливай.
Старший отдал на своем языке, команду младшему, и тот протянул Витьке, до краев наполненную кружку.
– Плохо, заявление в партию не успел написать, а беспартийным умирать в армии не принято, – сказал тот, принимая кружку, – Так, что если загнусь, завещаю посмертно писать коммунистом.
Витька, глубоко выдохнул воздух и припал к кружке. Все молча, смотрели, как ходит его кадык, переливая содержимое кружки в желудок.
– Как парное молоко пошла, – вернул кружку Витька, – своим отец угощаешь?
– Э, хароший человек, пачему не угостить?
– Спасибо, угодил. Вещь хорошая, и нужная, – в поклоне наклонил голову Витька, – выдели – ка нам отец, на все еще «Агдамчика», – протянул
