459
Биография, письма и заметки из записной книжки Ф М. Достоевского. С. 83
См. об этом: Альтман М. С. Этюды о романе Достоевского „Бесы“. С. 442; ср. также: Емельянов К. Писатели в Тверской губернии. Калинин, 1941. С. 76.
Прометей. М., 1968. Т. 5 С. 443.
О перекличках между „Историей одного города“ и „Бесами“ и возможных полемических мотивах в романе по адресу этой книги Щедрина см.: Борщевский С. Щедрин и Достоевский: История их идейной борьбы. С. 221–240.
Смысл фамилии „Верховенский“ разъясняет следующая запись: „Гр<ановски>й во весь роман постоянно пикируется с сыном верховенством…“ (XI, 89).
А. У. Порецкий, знакомый и корреспондент Достоевского, отмечает психологическое родство между Степаном Трофимовичем и Степаном Дмитриевичем Яновским (1817–1897), врачом, другом юности Достоевского, характерным рядовым представителем „поколения 40-х годов“, автором воспоминаний о писателе (см.: Рус. вестн. 1886. № 4. С. 796–819). Письма С. Д. Яновского к Достоевскому опубликованы: Ф. М. Достоевский Л.; М., 1924. Сб. 2. С. 366–396. Именно Яновскому принадлежит излюбленное „словечко“ Степана Трофимовича „недосиженные“. М. С. Альтман высказал предположение, согласно которому имя Верховенского „Степан“ не случайно тождественно имени Яновского, так как писатель нередко дает своим героям имена их прототипов (см.: Альтман М. С. Этюды по Достоевскому // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1963. Т. 22. Вып. 6. С. 498).
В романе отмечено портретное сходство персонажа Достоевского с прославленным драматургом 1830-х годов. Степан Трофимович, по словам Хроникера, походил „на портрет поэта Кукольника <…> особенно когда сидел летом в саду, на лавке, под кустом расцветшей сирени <…> с раскрытою книгой подле и поэтически задумавшись над закатом солнца…“ (С. 19). M. С. Альтман справедливо отмечает, что Степан Трофимович напоминает Кукольника „не только портретным сходством и манерой одеваться, но и манерой разговора и частым позерством“. Для него, как и для Кукольника, характерна манера „учительствовать“ за бутылкой среди друзей (Альтман M. С. Этюды по Достоевскому. С. 496–497).
Там же. С. 495
См., например, рассуждение Степана Трофимовича в первой главе „Бесов“ о немцах как „двухсотлетних учителях наших“, о русской национальности, обучающейся в немецкой петершуле и др. (ср. с репликой Кармазинова: „Я сделался немцем и вменяю это себе в честь“ — и с его высказыванием о карлсруйской водосточной трубе — С. 36, 425). В обоих случаях пародируются признания Тургенева о большом влиянии, оказанном на его формирование немецкой культурой и философией (см. предисловие к „Литературным и житейским воспоминаниям“: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч. Т. 14. С. 8–9, ср. там же. Т. 15. С. 102).
Вспомним, что Степан Трофимович, во многом пошедший на уступки нигилистам, остался, однако, верным рыцарем красоты и поэзии. „Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «отечество»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твердо заявил, что сапоги ниже Пушкина, и даже гораздо“ (С. 24); см. также описание выступлений Степана Трофимовича и Кармазинова на литературном утре в пользу гувернанток — ч. 3, гл. 1 „Праздник. Отдел первый“. Любовь к красоте, искусству, поэзии, своеобразный артистизм натуры — все эти качества были присущи в восприятии Достоевского также Герцену. Достоевский видел „главную сущность“ всей деятельности Герцена в том,
См.: Никольский Ю. Н. Тургенев и Достоевский (История одной вражды); Долинин А. С. Тургенев в „Бесах“ // Ф М. Достоевский. Л.; M., 1924. Сб. 2. С. 119–136. Никольский и Долинин раскрыли содержащиеся в тексте романа пародийные намеки на произведения Тургенева „Дым“, „Призраки“, „Довольно“, „По поводу «Отцов и детей»“, „Казнь Тропмана“ и некоторые другие.
Тургенев, узнавший себя в Кармазинове, с возмущением писал об этом М. А. Милютиной (см: Тургенев И. С. Полн. собр. соч.: В 28 т. М.; Л., 1965. Т. 10. С. 39).
См.: Спор о Бакунине и Достоевском: Статьи Л. П. Гроссмана и Вяч. Полонского.
См.: Гроссман Л. П. Достоевский. 2-е изд., испр. и доп. М., 1965; ср. IX, 128.
Рус. архив. 1871. № 2. С. 346–347.
Гофман. Л. Г. Декабристы и Достоевский // Тайные общества в России в начале XIX столетия. М., 1926. С. 198.
Об отношении Ставрогина к героям Байрона и к лермонтовскому Печорину см.: История русского романа: В 2 т. М.; Л., 1964. Т. 2. С. 240–241; Левин В. И. Достоевский, „подпольный парадоксалист“ и Лермонтов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1972. Т. 31 Вып. 2. С. 142–156.
Лермонтов М. Ю. Соч.: В 6 т. М.; Л., 1956. Т. 4. С. 438.
Об отражении в „Бесах“ черт шекспировских персонажей см.: Leer Norman. Stavrogin and Prince Hal: The Него in Two Worlds // The Slavic and East European Journal. 1962. T. 6. N. 2. P. 99–116; см. также: Шекспир и русская культура / Под ред. М. П. Алексеева. М.; Л., 1965. С. 595–597; Левин Ю. Д. Достоевский и Шекспир // Достоевский Материалы и исследования. М., Л., 1974. Т 1 С. 108–134.
Katkov G. Steerforth and Stavrogin: on the Sources of "The Possessed" // Slavonic and East European Review. 1949. N. 5. P. 25–37.
О философско-этической концепции „почвы“ и „земли“ у Достоевского см.: Энгельгардт Б. М. Идеологический роман Достоевского // Ф. М. Достоевский. Сб. 2. Л., 1924. С. 71 —105. Ср. о символических мотивах романа: Лотман Л. M. Романы Достоевского и русская легенда // Рус. лит. 1972. №. 2. С. 138–140.
Иванов Вяч. Основной миф в романе „Бесы“ // Иванов В. Борозды и межи. M, 1916. С. 70, 66. Д. С. s Лихачев высказал оригинальное предположение, что фамилия „Ставрогин“ связана с понятием „ставропигиальность“ (неподчиненность некоторых монастырей местным архиереям) и таким образом как бы намекает на особое, независимое положение Ставрогина в кружке Петра Верховенского, его неподчинение главному „бесу“ (см.: Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1988. Вып. 8. С. 109).
Булгаков С. Н. Русская трагедия // Булгаков С. Н. Тихие думы. М., 1918. С. 8–9.
Бердяев Н. Ставрогин // Рус. мысль. 1914. № 5. С. 81–82, 83, 85–86. См. также: Гессен С. Трагедия зла: Философский смысл образа Ставрогина // Зап. русской академической группы в США. New York, 1981. Dostoevsky commemorative volume, 14. P. 117–137.
Бердяев Н. Ставрогин. С. 84.
Волынский А. Л. Достоевский. СПб., 1906. С. 393.
Самая фамилия „Шатов“ уже указывает на умственную „шатость“ его носителя. См. также: Альтман М. С. Имена и прототипы литературных героев Достоевского // Учен зап. Тульск. Гос. пед. ин-та. 1958. Вып. 8. С. 139–142. Тема „шатости“ русской интеллигенции занимает значительное место в подготовительных материалах к „Бесам“. См, например, следующие записи: „У нас не верят себе <…> Шатость во всем двухсотлетняя“; „…неопределенностию, слабостию реформ, недоверием и к себе, и к обществу при исполнении реформ они произвели в обществе шатость, как говорит Шатов, неопределенность, сумбур, слабость убеждения и веры“; „Шатость, сумбур, падение кумира“ (XI, 156, 148 и др.).
Булгаков С. Н. Русская трагедия. С. 23.
О В. И. Кельсиеве см. в статье П. Г. Рындзюнского: Лит. наследство. Т. 62. С. 159–170; ср. воспоминания Кельсиева „Пережитое и передуманное“ (СПб, 1868) и „Исповедь“ (Лит. наследство. Т. 41–42. С. 253–470).
Достоевский Ф. М. Письма: В 4 т. / Под ред. и с примеч. А. С. Долинина. М.; Л., 1930. Т. 2. С. 397–398.
Герцен А. И. Собр. соч. Т. 11. С. 330.
О концепции культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского см.: История философии в СССР. М., 1968. Т. 3. С. 332–338; см. также: Кирпотин В. Я. Достоевский в шестидесятые годы. M, 1966. С. 23–25.
