1973-1984 Здесь много интересных людей и не только. Каждый день рауты и просто тет-а-тетики. Вчера забегали на огонек Владимир, Ильич и Ленин. Владимир молод, статен, красив. Балагур и душка. При этом чертовски эрудирован.
Декламировал наизусть письма Чайковского к брату, изображал в лицах восстание масонов на Сенатской площади и отплясывал гопака с саблей в зубах. Ильич - мерзкий лысый сифилитик с окаменелым мозгом и носом, продавленным от неумеренного сувания в ноздрю указательного пальца, даже говорить про него не хочется. Ленин - человек-Мавзолей. Этим все сказано. Очень разные люди. Даже не верится, что близнецы и братья.
Поздними вечерами, когда начинается комендантский час, становится архискучно. Пишу большой роман по заказу МВД, под псевдонимом Марков.
Рабочее название "Сто лет в одиночке". Персонажи размножаются на каждой странице со скоростью кроликов. "Одиночка" всех не вмещает. Придется расстреливать.
По галактическому радио передали, что Л.И. умер, засосав самого себя.
Что будет? Кто делать?
Надо было Чернышевского, но назначили Андроида. Он выкинул коленце: умер раньше, чем получил сигнал по межпланетной голубиной почте.
Наконец, Чернышевский! Ура! Он знает, кто виноват.
1985 Млечный путь в трауре: Чернышевского зарезал мелкий сутенер, горбун и выжига по кличке Пятнистый. Все кончено.
Пятнистый устроил людЯм пересрачку. Я отозван в станицу Белокаменную.
Catastroff.
1986 Пишу роман-пособие по оживлению покойников. Надо срочно успокоить пособников.
Критики обозвали мою книгу "мерзким пасквилем на Великого Хилера из Назарета".
Некий Мартынов спрашивает, почему я не спас человечество от свинки, чумки и волчанки.
Приступил к разработке вакцины.
Испробовал на себе. Показалось мало.
Добавил.
Утром добавил еще.
Залакировал.
Свинка отступила.
1987 Свинка перешла в наступление.
Натравил на нее волчанку.
Полегчало.
1988 Что-то было.
Что-то будет.
Ничего нет.
1989 Исчезло даже то, чего не было.
1990 Жизнь вернулась на круги своя: наступило то самое, что было до того, как исчезло то, чего не было. Опять ничего нет.
1991 Меня назначили комендантом Белого Дома. Не пойми за какие заслуги. Вчера подобрал в коридоре Ельцина в объятьях Буша. Поставил на место.
Нашел под половицей пыльную медаль. Протер и прицепил к лацкану танка.
Ты не поверишь мне, My Dear Diary: то, что было до того, как наступило то самое, что было до того, как исчезло то, чего не было, РАЗВАЛИЛОСЬ!
1992 Пируем победу. Все пуще и пуще.
1993 В моде снова джаз-банды. Но джаз никто играть уже не умеет.
Джаз окончательно умер. Джаза нет. Банды остались.
1994 В БД бесплатно раздавали коньяк с шоколадом. Кому не хватило давали компьютеры. Я получил именной, с золотым дисководом.
На всех не хватило. Появились недовольные. Кажется, будет драка.
Приехала милиция на танках. Драку разняли.
1995 Много DOOMаю. Ни на что больше времени не остается.
1996 Кажется, пора просыпаться. Неохота... Дайте поспать, звери!
Сетелог (глава двенадцатая, последняя, в которой рассказывается про
мое знакомство с Интернетом, про гусарские маневры в Колумбии, про
встречу с Александром Ромадановым, Житинским, Делицыным, Линор Горалик
и многими другими ) Что обычно сослуживцы дарят людям, которые выходят на пенсию? Спиннинг или мармышку (в зависимости от сезона), поваренную книгу, набор садовых инструментов, кресло-качалку или теплый плед. Но это когда речь идет о людях с обычной судьбой, тихо-мирно просидевших в КБ за аккуратно прибранным столиком со стаканом чая и горкой маковых сушек. Мне как легендарной личности с извилистой линией жизни, не раз выделывавшей мертвые петли на карте Родины и земном глобусе, щедрое руководство преподнесло именной компьютер и пожизненную подписку на Интернет.
Только оказавшись в Интернете, в 90 лет, я начал жить по-настоящему.
Долгие годы я блуждал во тьме, как слепой котенок тычась в разные уголки мира. Я менял имена, адреса и явки, заметал следы, убегая от "белых", от "красных", от Гестапо, от НКВД и от психушки, получал награды и сроки, новые сроки и новые награды, таскался за женщинами и скрывался от алиментов, рожал детей, женил внуков, воспитывал "смену" - и все для того, чтобы в один прекрасный день осознать, что вся накопленная мной за прожитые десятилетия "житейская мудрость" - пустой звук по сравнению с волшебной трелью подсоединяющегося к сети модема. Киберпространство вот мой истинно родной дом, моя стихия, альфа и омега, начало начал и конец концов. Здесь не нужно играть в себя, потому что только здесь я это я и никто другой. Потому что кроме меня здесь никого нет. Здесь не нужно бороться за жизненное пространство, потому что оно у каждого свое и пересекается с другими только на несколько мимолетных минут эфемерного чата. Здесь никто не дышит тебе в затылок и не наступает на пятки, здесь не нужно убивать своего обидчика - достаточно поставить на него фильтр, чтобы он навсегда перестал для тебя существовать. Здесь воля, свобода и разум. А Землю отдайте крестьянам.
О, как я был счастлив, оказавшись вдали от остальных биологических существ, наедине со своим верным кремниевым другом, которому я мог доверить свои самые сокровенные мысли. Я творил, творил и творил. День перепутался с ночью, свет с тьмой, зима с летом, лед с огнем, лема с ремой и метафора с мета-тэгом - и я выплеснул этот перекисший коктейль из сгустков действительности в лицо остолбеневшей реальности. Я ЗДЕСЬ ДЕМИУРГ! Только я могу определять, в какую сторону пойдет вдоль горизонта солнце и кого посадить в его огненную коляску - Феба, Архангела Гавриила или Васю Протопопсикова. Когда я слышал, что Интернет ведет к отрыву от реальности, я в нервном возбуждении потирал руки:
"Скорее, скорее, пока я жив, оторваться и улететь к такой-то кибер-матери!" Но внезапно созданный мной уютный литературный мирок мало-помалу стал наполняться все новыми и новыми РЕАЛЬНЫМИ людьми... Все они представлялись одним смутным именем "читатель" и вели себя крайне бесцеремонно: могли запросто завалиться днем и ночью, во время завтрака и туалета, в час отдыха и - что самое страшное - в минуту вдохновения.
Они входили в гостиную через дверь и сквозь окно, процеживались на кухню из водопроводного крана и из сопел газовой комфорки, влетали в спальню на загривке безобидной мошки и продавливались через щели в паркетных досках. Развязные прыщавые парни не снимая ботинок разваливались с папироской в зубах на моем диване, грузные критики с тяжелой одышкой нашептывали мне на ухо последние сплетни, егозливые пубертатки скакали по моей кровати, кидаясь пуфиками, а более зрелые, понимающие толк в жизни мадемуазели, клали невесомую кисть мне на плечо и, отставив острое бедро в тесной юбке, утонченно заглядывали в глаза, по-свойски вопрошая:
"Ну что, брат Алексрома, шумим?" Бежать, бежать из этого дурдома! Я ушел с гусарами на войну. Формально гусары были ненастоящими: они не носили форму и не соблюдали субординацию. Но по духу - по духу это были... это были... О-ГО-ГО!
Отмочить каламбур, выпить с локтя, насрать в рояль - нет проблем.
Предводителем гусар был Валера Колпаков - двухметрового роста детина с по-чапаевски закрученными до ушей усами и с покладистой бородой по пояс.
Говорил он громовым голосом, таким густым и громким басом, что у всех женщин в радиусе двадцати метров от вибрации вываливались в трусы тампоны. Каждое его слово было афоризмом, два слова - шуткой, три - анекдотом.
И вот мы отправились на Маневры в Колумбию. Там в это время обитал Старик Полигамов. Жил он отшельником высоко в горах, выращивая странные пахучие растения под названием Маточкин шар. По осени он косил эти безобидные злаки деревянной косой, высушивал их в лунном свете, толок в медной ступке и набивал ими самокрутки из листов собрания сочинений Габриэля Гарсиа Маркеса. По отзывам знатоков получившийся табак сильно напоминал пропавшие из продажи болгарские сигареты "ТУ-134". Ритуал курения был такой: лечь на спину, подложив под ноги подушку, чтобы голова была ниже гениталий, медленно затягиваться самокруткой и тихо напевать себе под нос с болгарским акцентом "Стюардесса по имени Ванга, обнажаема ты и желанга..." Через какое-то время на самодельном вертолете из бензопилы "Дружба" с приваренным древком от знамени Кантемировской дивизии прилетала сама баба Ванга и показывала мультфильмы из серии "Чебурашка и клиника любви".
Так вот, Колпаков принял решение провести маневры в Колумбии по той причине, что местные власти стали охотиться за Стариком Полигамовым как за главарем наркомафии. Это был чистый бред, ведь каждому колумбийскому ребенку известно, что Маточкин шар не оказывает на мозг человека наркотического воздействия, а только вызывает ностальгию по Родине.
Маневры было решено провести под кодовым названием "За Родину, за Полигамова!" В боевых действиях приняли также участие Тетя Ира, Пукин, Фон Трахель и Граф Ильинский. Бои за сторожку Полигамова продолжались день, ночь и еще один день. Перелом в битве наступил, когда в ход пошла крупнолитровая артиллерия и на головы воинов обрушился сорокоградусный напалм. В живых не остался никто. Но наутро реанимировались пивком и вернулись на базу. Виктория!
