в Палм-Бич, семье Бена не один раз сообщили, что, хотя Рассел и мог назвать эту обсерваторию в свою честь, он все же скромно от этого воздержался.
Как бы ни пытался Бен мысленно оттолкнуть Ахмеда, тот непоколебимо к ним приближался. Когда он подплыл совсем близко, вся троица, стоявшая на камне, развернулась к нему лицом. Достигнув валуна, Ахмед взялся ладонями за его край. Он тяжело дышал, хотя в лице его не отражалось ни малейшей паники, и Бену подумалось, что это, пожалуй, самый дальний в его жизни заплыв. Плавал ли он вообще где-либо, кроме бассейна?
— Я люблю плавать, — поднял лицо Ахмед, слишком запыхавшийся, чтобы изображать улыбку.
Хатч с Эваном рассмеялись, и Ахмед, пытаясь отдышаться, все же сумел улыбнуться. Бен, однако, понял, что смех Хатча и Эвана совсем не добрый. Ахмед приник грудью к краю камня и оперся на руки, чтобы подтянуться и вылезти.
— Салагам тут не место, — заявил Эван.
— Прости, что? — поднял голову Ахмед, еще пытаясь выбраться на камень.
— Он сказал, салагам тут не место, — повторил за приятеля Хатч, — особенно всяким избалованным соплякам.
— Вы ведь тоже такие же новички.
— Может, твои слуги вознесут тебя на камень? — ехидно спросил Эван.
— Или ты, может быть, купишь Христов камень для личного пользования? — продолжил Хатч.
— Может, построишь тут какой-нибудь кондоминиум, или таймшер, или казино, или торговый центр?
Ахмед усмехнулся без малейшей склонности к веселью, пожал плечами в ответ на их издевки и продолжил забираться на валун.
В этот момент Хатч потянулся ногой и оттолкнул правую руку Ахмеда от камня. Бен хотел было отпихнуть другую руку, но Эван его опередил. Бен даже успел представить, как его нога наталкивается на пухлые пальцы Ахмеда… И внезапно он забеспокоился: а вдруг Элис увидит, как скверно они обходятся с его соседом.
Бен ожидал, что тот взглянет на него с мольбой о помощи, однако Ахмед даже не посмотрел на него, а легко оттолкнулся от камня и поплыл обратно к пирсу.
Когда Бен поднял глаза, он увидел, как бело-голубая, размером с ноготок кофточка Элис исчезает за лодочным сараем.
* * *
Солнце уже закатилось за кромку деревьев, и Бен с Хатчем и Эваном решили отправиться в столовую. Повязав полотенца на пояс, компания почти дошла до бокового входа, и там к ней присоединились двое парней из Вудрафа, того общежития, где поселили Хатча с Эваном.
Бен уже искал глазами Элис. Всякий раз, боковым зрением завидя кого-то, похожего на нее, он чувствовал в душе подъем — и тут же мрачнел, когда это оказывалась не она.
А потом Бен заметил, как по той же боковой дорожке к столовой идет Мэнли Прайс. Просто пожилой мужчина с заметной скованностью в коленях, явно не имеющий никакого понятия о том, где находится сейчас Бен. Но что-то в его прямой осанке и полном безразличии к своему одиночеству навевало мысль об одинокой сосне, стоящей выше всех на горном склоне. Они встретились глазами, и Прайс сделал неопределенный жест, даже не отрывая руку от пояса, отчего Бен замедлил шаг. Остальные ребята нетерпеливо оглянулись, однако поняли, что пойдут дальше без него.
Наконец Прайс поравнялся с ним.
— Я слышал, тебя сегодня не было на капитанской тренировке.
Бен покраснел от стыда, а также от ощущения, будто он пропустил свою очередь и его отставили дальше, к концу.
— Я совершенно об этом забыл. Все пошли сегодня к пирсу.
Вместо того чтобы как-то отчитать его или с укором покачать головой, Прайс улыбнулся и подался к нему чуть ближе, все так же продолжая путь к столовой.
— Я помню твоего брата.
— Правда?
— Тедди, кажется. Да?
Бен про себя удивился, что Прайс не знает имени его брата точно, и утвердительно кивнул.
— Такая никчемность при таком-то крепком теле! Всякий раз, как он являлся на корт, казалось, будто он играет в первый раз. Ему, похоже, это просто было не по душе. По Тедди всегда было видно, что мысленно он где-то в другом месте. Пару раз я пытался турнуть его из команды, но он все равно возвращался.
Хатч с остальными уже скрылся за массивными двойными дверями. Бен с Прайсом тоже наконец до них дошли, и Бен открыл левую створку, пропуская тренера. Не сбавляя шага, Прайс проследовал через двери. Когда они оказались в коридоре с именными табличками, под каменными арками и со множеством учеников вокруг, спешащих на ужин, Бен ожидал, что Прайс заговорит с ним более тихим и доверительным тоном, однако голос у того остался громким, как и прежде:
— Когда Тедди последний раз вернулся в команду — он учился в пятом, если не ошибаюсь, классе, — у нас собралась тогда довольно сильная команда, хотя и не самая, скажем, лучшая на моем веку. У нас имелся шанс побороться за титул, но времени оставалось уже мало. И каждый день, когда Тедди появлялся на корте, он приносил с собой свой плесневелый ленивый настрой. И наконец я сказал ему, что если он заразит мне этим гнилым духом остальную команду, если я замечу среди ребят какие-то роптания по поводу излишних трудов или разговоры о чрезмерных усилиях, то заставлю его за это заплатить.
Говоря это, Мэнли Прайс прямо на ходу развернулся к Бену.
— Твой противник всегда старается избежать надрыва. Но ты как раз стремишься к этому, ты ищешь для себя самого трудного. И если ты этого не боишься — ты побеждаешь!
Он вновь отвернулся, глядя перед собой.
— Помнится, Тедди тогда в качестве оправдания лишь закатывал глаза. Я понимал, что он уже портит мне команду, хотя и делает это не при мне. И тогда я постарался сделать так, чтобы он уже никогда к нам больше не вернулся, — и мы победили.
— Что значит «постарался»?
Прайс расплылся в улыбке.
— Я сказал остальным ребятам в команде, что если увижу Тедди ближе чем на расстоянии двадцати шагов от кортов, то всем им придется поработать веслами в двухкилометровой гонке. Причем тех троих, что придут последними, будут ждать еще два километра, а тому из этой троицы, кто окажется самым тихоходным, надо будет пройти еще два километра. Больше я его ни разу там не видел.
Когда они проходили зал отдыха, Прайс остановился. Вместе с ним замедлил шаг и Бен. Прайс пристально воззрился на него. Его глаза были выцветшими, кожа лица — загорелой и обветренной.
— Ты считаешь, что это жестоко. Однако это лучшее, что я сумел для него сделать. Тедди полагал, что если он станет играть в сквош, то кому-то от этого будет радость и счастье — вашему отцу например. Но это
