Это я преследовал невинную овечку, вместо того чтобы защитить ее от злого волка. Это я заманил ее в западню. Это я арестовал ее без достаточных оснований. Это я осмелился давать показания против несчастной жертвы насилия. Понимаете, мисс? Суд над Пучеглазкой прямо на глазах превращался в суд надо мной. Судили не убийцу, а меня, Билли Ковальски!..
Не санкционированный начальством визит к бывшему мужу Пучеглазки вышел детективу боком. Как раз за время его отсутствия бандиты из Антифы и MeToo разгромили полицейский участок. Запуганные прессой и демонстрациями копы предпочли отступить без сопротивления. Мэрия и власти штата судорожно искали выход из положения, чреватого новыми взрывами. Самовольный визит Билли к мужу обвиняемой предоставил им искомое решение. Ретивому репортеру местной газеты удалось проследить за детективом Ковальски. Опубликованные на следующий день фотографии бездушного полицейского в компании с мужем-изувером были немедленно расценены как еще одно свидетельство сговора полиции с покрываемым ею насильником. Капитан вызвал Билли к себе, и сообщил, что вынужден уволить его за нарушение дисциплины. Не помогли ни многолетняя дружба, ни безупречная служба, ни всесильный полицейский профсоюз.
– Они просто бросили меня в пасть этим хищным зверям, мисс Рита, – уныло проговорил Ковальски, приподнимая над стойкой пустой стаканчик. – Слышали бы вы, какими словами честили в суде и в газетах мою скромную персону. Я потерял работу, потерял друзей, потерял содержание жизни и желание просыпаться по утрам. Надеюсь, вашему папе повезло больше…
Я купила ему еще пару двойных и вернулась в отель. Образ камрадки Лотты Вотерс почти полностью утратил в моих глазах ореол невинной жертвы. Почти полностью – но не окончательно. Девушки из Джей-Эф-Кей не склонны доверять ментам. Но даже если допустить, что отставной детектив не соврал ни единым словом, его рассказ ничего не говорил об отношениях Лотты с ее бывшим. Может же быть, что муж действительно издевался над нею, прежде чем они разошлись, – да еще и так, что женщина сохранила желание отомстить своему мучителю на годы вперед…
К тому же на форуме LFH и позже, договариваясь о заказе, Лотта утверждала, что Вотерс продолжает ее преследовать, избивать и насиловать. Что он только для виду сбежал из Сиэтла, а на самом деле днюет и ночует в городе с единственной целью: отравлять ей жизнь. Суждениями отставного полицейского Ковальски заправляла понятная обида – ему сломали карьеру, обвели вокруг пальца, наказали ни за что. Но то, что Лотта, используя хорошие связи со своими камрадками, не только выкрутилась, но и подвела копа под монастырь, могло, как это ни странно, свидетельствовать в ее пользу – особенно в глазах тех, кто пострадал от полиции. Мало, что ли, менты провоцируют и обманывают простой народ, чтобы засадить в каталажку? Ну вот, не все коту масленица, бывает и мышке праздник. Не рой другому яму…
И все же сомнения накапливались. На следующее утро, выезжая из Сиэтла на юго-восток, в направлении небольшого города Кенневика, где, согласно заказу, проживал теперь Фрэнк Вотерс, я уже не была уверена ни в чем. С учетом пробок, дорога занимала никак не меньше четырех с половиной часов в один конец. Какой смысл поселиться так далеко – пусть даже и для виду, – если ты твердо намерен продолжать свое черное дело? С другой стороны, чисто физически вполне возможно регулярно проводить на шоссе по девять-десять часов в сутки – особенно если речь идет о психопате, одержимом навязчивой идеей.
Ночью, ворочаясь без сна, я вдруг осознала, что не догадалась произвести довольно очевидную проверку. Частые отлучки Вотерса из Кенневика не могли не отражаться на его нынешней должности. Уволившись из полиции, он теперь работал посменно, охранником на фабрике по производству чипсов. Вскочив с постели, я открыла комп и после относительно несложных раскопок получила график дежурств нанявшей Вотерса частной охранной фирмы. Оставалось сравнить даты.
Отчаянные посты Лотты, собранные у меня в отдельной папке, взывали о помощи.
«Вчера, едва войдя в дом, я обнаружила, что мой бывший муж сидит в гостиной, – писала она. – Не знаю, как ему удалось проникнуть в дом, после того как сменили замки. Я крикнула, но он зажал мне рот…»
Затем женщина переходила к картине очередного садистского истязания. «Вчера» в этой записи – это вторник, шестнадцатого мая… так… так… Странно: согласно графику Фрэнка Вотерса, как раз в это время он совершал обходы по коридорам фабрики в двухстах двадцати милях от дома своей бывшей жены.
Поработав совсем немного, я обнаружила еще несколько таких несовпадений. Конечно, это не опровергало версию Лотты на сто процентов. Она могла перепутать даты: написать «вчера» вместо «позавчера». Или Вотерс мог поменяться дежурствами с кем-нибудь из коллег: опытный коп, готовя себе алиби, поступил бы именно так. И все же, все же…
Что я знала об этом человеке? Парень из обычной семьи: отец – банковский клерк, мать – домохозяйка, пять братьев и сестер. Все – ревностные христиане, по воскресеньям – в церковь. Я не очень-то различаю эти гойские особенности: тут вроде было что-то не католическое, а евангелистское, типа баптистов или пятидесятников, хотя и эти слова говорят мне немного. Учился в Центральном городском колледже, потом перешел в полицейскую академию, которую окончил без каких-либо происшествий. Служил в одном из участков Южного Сиэтла – тоже без происшествий; незадолго до увольнения получил лычки сержанта. После развода с Лоттой женился вторично. Проживает – опять-таки, без происшествий – с женой, ребенком и дочерью от первого брака в городе Кенневике, на берегу большой реки, в глухом краю лесных заповедников и индейских резерваций. Вот и все, кроме того, что он еще психопат, насильник и садист – по утверждению первой жены, заказавшей его как минимум дважды.
Той же бессонной ночью мне посчастливилось залезть в его дешевый мобильник и пролистать эсэмэски, сообщения, телефонную книгу и список звонков за последние месяцы. Если озаглавить этот небогатый набор двумя словами, то выйдет все то же «без происшествий». Фрэнк не интересовался ни порносайтами, ни компьютерными играми, ни сомнительными знакомствами – хотя какие сомнительные знакомства можно завести в таком медвежьем углу? Почти все свои телефонные разговоры он вел с женой или с дочерью; когда время от времени в список врывался непосредственный начальник, это выглядело громом среди ясного неба.
Дружеские контакты ограничивались рыбалкой с сослуживцами и дворовыми барбекю с ближайшими соседями. Альбом фотографий был на три четверти заполнен снимками сына – с младенческого возраста до нынешних полутора лет. Остальные двадцать пять процентов примерно поровну делились между дочерью и женой. Что касается видео и аудиофайлов, то и здесь господствовал слащавый семейный антураж, перемежаемый разве что проповедями на религиозную тему – как видно, Вотерс все еще посещал церковь и хранил особо полюбившиеся
