из страны.
Лицо его изменилось, поворот событий был слегка крут даже для него.
– У тебя всё хорошо? Во что ты вляпался?
– Ни во что, и так будет и дальше, если достану паспорт.
– Ну… – затянул он, моргая, словно перелистывая в уме справочник своих сомнительных знакомых. – Возможно, а на когда?
– Чем быстрее, тем лучше – завтра, послезавтра в крайнем случае. После, думаю, вряд ли понадобится.
На перекошенном от неожиданности лице проступила неуверенность.
– Обалдеть, я тебе что, 007?! – вспылил он от собственной беспомощности. Потом сделал пару неровных вздохов, погрузившись в свои мысли, отпил пива и спросил:
– Насколько это для тебя важно?
– Замир, очень важно, таких просьб от меня больше никогда не поступит.
– Ну ты, Пет, и даешь, такие задачи ставишь, я от тебя тихо млею! – пробурчал Замир и, отхлебнув ещё глоток, потянулся за телефоном.
– Сделай пока официальные фото, без уголков и прочей херни, только фото, и будь готов переслать их мне по первой же просьбе, – буркнул он, уже достав телефон и собираясь делать звонок. – Что за люди меня окружают! – бубнил он уже себе под нос, уходя.
– Я тоже рад нашей дружбе.
Он понимающе улыбнулся и махнул рукой. Его пивной бокал так и остался пузыриться на столе тонкими струйками, слегка надпитый, как доказательство того, что задача, поставленная перед его хозяином, не давала ему времени даже на пару минут отдыха.
Я сделал несколько вариантов фото на паспорт и подготовил их к пересылке по первому требованию. Пошел к себе в общежитие и написал два письма: одно – родителям и Ребекке, а второе – Лизе. Хоть, по большому счету, можно было и одно, потому что текст практически повторялся. После сел и ещё раз перечитал обо всех условиях оформления академотпуска. Распечатал и заполнил форму запроса и с довольным выражением лица стал представлять собственное будущее. Приятно было осознавать, что даже самые значимые перемены в жизни могут быть сделаны легким движением в нужном направлении. Оказывается, вся сложность перемен кроется в нас самих, в инертности нашего мышления, в лени или банальном нежелании менять обстановку, к которой так привык. Но любое движение в сторону не встречает сопротивления извне, нужно только прорвать оболочку пузыря, образовывающегося вокруг каждого человека, перестающего двигаться. И вот – элементарный шаг, и ты осознаёшь, что та громадная сфера, окружающая тебя и навевающая страх действия, не что иное, как мыльная капля в твоей ладони, раздутая, но которую ты можешь без труда лопнуть.
Приятное понимание того, насколько легко могут совершаться перемены в нашей жизни, прокатилось приятной усталостью. Усталостью очень долгого дня, но продуктивного по всем показателям. Разве что скорченная рожа в приемном отделении была лишней. Такая красивая и трудолюбивая по отношению к своей внешности женщина этого не заслужила. Конечно, отсутствие ума и слегка глуповатый нрав не могут быть украшением, но они же никак не давали мне права считать себя выше или развитей. Она была всего лишь другой, не такой как я, и усугубить её непонимание глупым жестом сейчас мне казалось непростительным ребячеством. Но что сделано, то сделано.
Собрав и разложив всё по местам, я осмотрел комнату. Меня окружал минимализм и порядок, выделялась только шахматная доска с расставленными фигурами, мирно отдыхающая в углу. Я не особый шахматист, хоть и не считаю себя глупым. Мои партии в шахматы с компьютером – это отдельное увлечение. Всё началось с того, что давным-давно я как-то скачал маленькую невзрачную программку с игрой в шахматы. В ней почему-то не было трех обычных уровней сложности, а были галочки напротив пунктов «Программа будет играть в стиле: Карпова, Каспарова» и других неизвестных мне фамилий. И сколько бы я ни начинал играть, программка с легкостью вытирала об меня ноги на ходах до первого десятка. Я пытался повторять те же ходы, уже зная, на чем меня подловили прежде, но меня обыгрывали снова и снова.
Тогда я и купил доску, наивно пологая, что визуализация даст мне хоть какую-то помощь. Но она только стала памятником моей тупости, пыльно стоящим в углу. И если я вдруг зазнавался и начинал считать себя особенным, мне нужно было всего лишь загрузить программу и попытаться оказать ей хоть какое-то сопротивление. И эта простая процедура неизбежно возвращала меня на землю.
Я переоделся в домашнюю одежду, сняв усталость прошедшего дня, и приготовился ко сну. Фигурка стояла рядом, и я мирно ждал своего вечернего приза. Было ясно, что меня попросту знакомят с тонкостями бытия, которые ранее были недоступны. И значимость такого знакомства перевешивала ценность моего прежнего окружения. Возникла интрига: что за киношку мне покажут сейчас? Я прислушался: к себе, ко всему вокруг – но ничего не происходило. Свечи у меня не было, да и не думаю, что она бы сработала. Повалявшись немного в постели, пройдясь сотню раз из угла в угол комнаты, я махнул рукой на ожидания и загрузил шахматную программку. Выбрал сохранение расставленной на доске раскладки и приступил к самоунижению.
Но эта игра не стала игрой, она даже не стала играми. Стоило мне только сконцентрировать внимание на доске, как сознание устроило мне презентацию почище черно-белой. Без передвижения фигур в уме стали прорабатываться возможные комбинации, движение ходов по доске прорисовывалось линиями, возможные варианты событий выделялись линиями разного цвета на полупрозрачном фоне фигур и клеток. Как только рисунок на одной доске становился слишком запутанным, ступенькой сверху прорисовывались все удачные для меня исходы событий с конечным расположением фигур. Каждая приподнявшаяся доска начинала рисовать цветом свои варианты событий, после чего выбрасывала свои удачные исходы. Я восторженно наблюдал за распускающимся бутоном из досок, пестрящим цветами линий. Это действие было призвано скорее не обучить меня игре или закончить партию, а показать невозможность просчитать все ходы, научить смирению и вере в свою интуицию. Грандиозность действа говорила лишь о том, что ни у Карпова, ни у кого-либо другого не было, да и не могло быть алгоритма действий. Говорило о том, что они просто умели чувствовать обстановку на каждой конкретной доске событий, использовали арсенал штампов и пытались отклонять их ход от тупиковых для себя ветвей. Изрисованные цветами доски давно уже выросли за пределы комнаты, и конца ещё не было видно, когда вдруг зазвонил телефон. Всё сразу свернулось в маленький столик с фигурками.
– Алло! – послышался деловитый голос Замира.
– Да, что там?
– Слушай, по нашему разговору. Более-менее качественно сделать за такой срок не получится. Тут дело не в самом документе, а в электронных базах данных. Но по-быстрому можно будет сделать документ с перечнем мест, куда с ним можно заехать, а куда соваться нельзя. Такой вариант провернуть
