...Матрос Хрулев оглядывает потолок сонными глазами. Под потолком серые вихры табачного дыма, облупленная краска, лампочка в пыльной сетке. Вероятно, Хрулев думает о чем-то своем, - о том, что рейс только начался, стоянка будет не скоро, а ему сейчас предстоит вахта, собачья вахта, ночная.
...Отдельно от всех помощник Касацкий. Он слушает внимательно, но хотя и не смотрит по сторонам, но наблюдает за всеми. Разве поймешь Касацкого?
Короткую историю забойщика Стаханова Басов знает наизусть. Техническая учеба на шахте "Ирмино" вперемежку с авралами, попытки организовать и по-своему расставить бригаду. Пристальное внимание к процессам труда, где на счету каждое движение, каждая секунда.
Вероятно, не легко это давалось. Басов вспоминает инженера Неймана и токаря Эйбата, учебник Немировского и регулировку дизелей. И на пути Алексея Стаханова стояли отсталые инженеры и обюрократившиеся администраторы. Может быть, и его сбивали цитатами из книг.
...Алексею Стаханову пришлось вынести большую и трудную борьбу с некоторыми чинами администрации, которые упорно цеплялись за устаревшие технические нормы.
Так оно и было. Огрызались напуганные администраторы, смеялись мастера: "Молодо-зелено". Вытаскивались на свет старые книги и... нормы. Семь тонн угля в смену - это предел. Чего он хочет, этот беспокойный человек со своей бригадой? Хорошо бы отделаться от него под благовидным предлогом.
"Не вышло", - думает Басов взволнованно, и ему кажется, что, когда он вынужден был уйти с завода, смутное предчувствие победы мешало ему предаться отчаянию.
Бредис аккуратно сложил газеты.
- Стахановское движение, - говорит он медленно, - это в первую очередь движение за использование техники до дна. Это движение началось снизу, администрация тут ни при чем. Стахановцы - это рабочие, овладевшие техникой, накопившие достаточно знаний, чтобы двигать производстве вперед. Таких рабочих капиталистам не видать, понятно, такие рабочие есть только у нас.
Степан Котельников, склонив набок умное, немного обезьянье лицо, говорит:
- Стахановцев не много у нас, но уже есть люди, овладевшие техникой. Если они сумеют организовать работу по-стахановски, в стране всего будет вдоволь и не надо будет считать крохи. Каждый стахановец производит продукта гораздо больше, чем может употребить для себя. Значит, другие рабочие, которые не перестроились еще, живут отчасти за счет стахановцев. А какой же честный рабочий позволит себе жить за счет другого рабочего? Вот и выходит, что все должны работать по-стахановски, по мере своих способностей, конечно.
- Вер-р-но, - сказал Володе, - так получается.
Касацкий поднялся и подошел к столу, улыбаясь и блестя красивыми глазами.
- Товарищ Котельников сказал замечательно верно, - обратился он к помполиту, - стахановское движение только начинается, но уже несет в себе массовое начало и, несомненно, охватит всю страну. Молодец Котельников.
- Растут ребятки, соображают, - заметил Бредис добродушно, политэкономию недаром читали.
Занятия кончились. В красном уголке несколько человек сгруппировались вокруг радиста, которым рисовал что-то быстрыми, размашистыми штрихами. На бумаге появилась длинная цепь вагонеток и маленькая фигурка в широкополой шляпе. Как всегда, рисунок появился удивительно быстро, словно мультипликация на экране. И тут же из-под руки Володи выскочили крошечные баржи и над ними появилась цифра 25 000. Корпус корабля, намеченный несколькими штрихами, выдвинулся за край листа, и под его волнорезам закудрявились водяные буруны.
Во время обеда вахтенный матрос Карпушнн появился в дверях столовой.
- "Агамали" идет, - возвестил он взволнованно, - эх и красиво идет, товарищи!
Несколько человек побросали ложки и вилки. Другие заторопились, обжигаясь горячим борщом.
На проходном мостике и на спардеке "Дербента" собралась вся свободная от вахты команда. Оттого, что суда шли навстречу друг другу и расстояние между ними быстро таяло, казалось, что "Агамали" движется со скоростью канонерской лодки.
Штурман Алявдин присоединился к матросам, наблюдавшим с мостика за приближением теплохода. Он старался придать себе небрежный, скучающий вид, но глаза его беспокойно блестели.
- Вы бы связались с ними, Володя, - сказал он радисту, - интересно узнать, какая у них скорость.
- Удобно ли? - усомнился Володя.
- Отчего же нет, ведь мы соревнуемся с ними.
Суда поравнялись, и наблюдающим с мостика открылась палуба "Агамали" и спардек, вдоль перил которого неподвижно стояла люди. Неожиданно флаг на корме теплохода дрогнул и скользнул вниз по флагштоку. Толпа на мостике одобрительно загудела.
- Ишь, приспустили, - торжествовал Карпуишн, - за людей нас считать стали! Надо ответить.
От посмотрел на Алявдина, и тот кивнул, Карпушин побежал на корму. С теплохода замахали фуражками, он уже удалялся, заволакиваясь серым дымом. Володя вышел из рубки и подошел к Алявдину.
- Двенадцать узлов, - сказал он разочарованно, - это их прежняя скорость под грузом. Я думал, они достигли чего-нибудь за это время. Оказывается, они успокоились!
- Вчера мы делали двенадцать с половиной, - заметил Алявдин озабоченно, - теперь же порожнем, мы идем со скоростью тринадцати узлов. Честное слово, похоже, что мы поведем навигацию!
- Еще неизвестно. Нужно использовать скрытые возможности.
- Какие возможности?
Володя снисходительно поиграл пояском.
- Не были на политзанятиях? Жаль! Мы говорили о стахановцах. Скрытые возможности - это то, что может дать механизм, если он попадет в умелые руки.
Возьмем, к примеру, двигатели "Дербента". После выпуска с завода они давали сто оборотов и цилиндры были загружены неравномерно. После регулировки силами команды они дают сто двенадцать оборотов, и теперь только пятый цилиндр слева немного не догружей. Басов говорит, что двигатель еще не использован до конца и мощность его можно повысить. Это и есть скрытая возможность. Басов говорит...
- Не трещите так! Послушайте, Володя...
- Ну?
- Я сам кое-что читал о Стаханове, и мне бы хотелось поговорить с Александром Ивановичем об одном деле.
- Так что ж! Взяли бы да поговорили.
- Он не сердится на меня за то, что я возражал против двадцати пяти тысяч сверх плана? Как вы думаете?
- Пустяки. Он не гордый.
- Послушайте, Володя, - штурман заметно волновался, но изо всех сил старался держаться небрежно, - вот вы там что-то делаете, стараетесь наладить дело и кое-чего вы уже добились. Но в навигации вы ничего не смыслите, а в самом кораблевождении тоже есть скрытые возможности. В частности, у меня явилась неплохая идея... Дело в том, - продолжал Алявдин, - что на пути к Астраханскому рейду мы минуем остров Жилой, оставляя его слева. При этом мы даем большого крюку, потому что прямая трасса лежит по ту сторону острова. Но там мелко, и при осадке в двадцать футов никак не пройти. Однако, когда мы идем обратно без груза, осадка у нас всего шесть футов, если погода тихая и в трюмах нет балласта. И все-таки мы идем по внешней стороне и делаем крюк, теряем на этом минут сорок, не меньше.
- А какая глубина в проливе?
- Семь футов минимум. Вполне можно пройти, если идти порожнем и без балласта. Экономия во времени - сорок минут. Вот вам скрытая возможность, закончил штурман торжествующе.
- Почему же никто там не ходит? - удивился Володя. - Ведь это так просто.
- Уж не знаю почему... Боятся. Я хочу поговорить с Басовым, и, если он согласится, мы сумеем уговорить капитана.
Алявдин угостил Володю папиросой и побежал изучать карту. Володе предложение нравилось, хотя он и старался казаться равнодушным. Он был озадачен и даже досадовал немного. Было бы понятней, если бы предложение исходило от Басова, от помполита или от кого-нибудь из мотористов. Володя недолюбливал Аляв-дина, и все, что он знал о нем, казалось враждебным тому коллективу, который сколотился благодаря соревнованию. Алявдин держался особняком и был как-то пошло развязен. Но сэкономить почти час времени простым изменением трассы! Володе не терпелось сообщить об этом комсомольцам.
Вечером команда слушала в красном уголке радио. Там был Котельников, были и Проценко и Гусейн. Они выслушали Володю без всякого оживления, видимо, они разделяли его инстинктивную неприязнь ко второму помощнику.
- Когда мы начинали, он руки в карманах держал, - сказал Гусейн раздраженно, - а теперь, когда без него пошло, лезет в драку засучив рукава. Ему только бы фасон давить, а для нас это дело чести. Ну его к черту!
- Однако предложение дельное, - заметил Котельников вяло.
- Ну и пусть дельное, без него додумались бы...
- Вин на патефоне грае, це его дило, - усмехнулся Проценко, - а у нас робыть треба. Ну его к бису!
Басов вошел и подсел к компании. Перед тем он, одолев бессонницу, поспал несколько часов и был не то чтобы весел, но как-то особенно ровно спокоен, прислушивался к далекой музыке, звучавшей из радиорупора, и, стараясь уловить мотив, подсвистывал.
