убить патриция, эта мысль уже не первый год сверлила мой мозг, освободить свою любимую женщину, и поселиться где-нибудь в отдалении от всего этого. Не задумываясь, что значит служить ему, я согласился. Впрочем, тогда я был на все согласен, лишь бы все это быстрее закончилось. Когда я поднял голову, я случайно заглянул под капюшон незнакомца, лица там не было. Я увидел огромное море огня и множество человеческих тел в нем, они извивались от боли, вопили, тянули руки к верху, молили о пощаде. На минуту я словно сам переместился в это огненное варево. Я понял, с кем я разговаривал, но было уже поздно идти на попятную, он произнес – «Да будет так!», и исчез, словно его и не было.
Саня на минуту замолчал. Он встал со скамейки, заложил руки за спину, немного походил взад-вперед, вспоминая каждую мелочь того времени, затем облокотился спиной об одну из колонн портика и продолжил.
– А дальше, дальше я проснулся. Сон был настолько четким, что я помнил буквально каждую мелочь, каждую складку плаща незнакомца, каждое его слово, а главное, я стал осознавать, с кем я говорил во сне, и что я теперь полностью от него завишу. Да, это был он – дьявол, сатана, Люцифер, антихрист, падший ангел, Мефистофель, Воланд в конце концов. Да неважно, как его называют, важно, что это был ОН, и я теперь был у него на службе. – Саня от возбуждения уже махал руками, немного успокоившись, заговорил дальше. – Он не обманул меня. Даже больше, его замысел был намного грандиознее, чем я мог себе представить. Он подсказал мне, как сплотить всех недовольных в нашей армии, а их было даже очень немало. Мы стали устраивать беспорядки один за другим, выражали недовольство и нашей пищей, и нашими офицерами, и даже нашим обмундированием. Через месяц такого бесчинства для нашего усмирения был прислан патриций Квинт Фульвий Аттиан. На белом, красивом скакуне, в белом плаще с зеленым подбоем, и золотом шлеме, он чинно выхаживал перед строем недовольных солдат, рассуждая о трудностях воинской службы. Но он-то, он-то, что мог знать об этом? Солдат без службы! Человек, знающий о воинском долге только понаслышке. Человек, чья служба протекала всегда только в Риме и только при дворе. Мы долго его слушали. А потом кто-то взял да и запустил в него камень. Началась свалка. Патриций слетел с коня, больно ударившись головой о землю. Когда я подскакал к нему, его уже почти затоптали, но он был жив. В общем, чтобы не дать придти ему в себя, я с одного маху отсек ему голову, и поскакал прочь, помогать остальным биться с солдатами, приехавшими для усмирения бунта. Как потом оказалось, смерть патриция не была случайной, его преемником по иронии судьбы стал его самый ярый противник. Наш патриций был против принятия кое-каких законов, что сильно сказывалось на настроениях высшего света, его смерть внесла не только покой и умиротворение в Рим, но дала толчок кардинальной смене в высших кругах. Что впрочем, было осуществлено весьма малой кровью. А через три месяца и я вернулся домой. Но Юлии там уже не было. Вдова почти всех девушек куда-то в спешном порядке отправила. Впоследствии ее просто продали заезжему торговцу рабами, и ее след был для меня потерян еще на целых семь лет. А за эти семь лет я сильно вырос в чинах и уже имел свой дом в Риме, когда вдруг вновь всплыло ее имя. Я нашел ее в одном монастыре. Ее обоз ехал ночью по незнакомой дороге, и был разграблен, а люди убиты. Потом этот обоз нашли местные монахи, она была среди четырех человек выживших. И вот уже как три года она приняла постриг, сочтя свою жизнь чудом, и жила недалеко от мужского монастыря, в женском монастыре. В общем, вскоре меня убили, и я стал ЕМУ служить уже после смерти, а она попала к богу. Напрасно я пытался с ней воссоединиться. Я даже рискнул отправиться за ней в рай, но все было тщетно. А в следующих жизнях с нами произошли вообще странные метаморфозы. Когда все же мы встретились, то разницы в возрасте у нас было больше десяти лет, причем старше была она. Она была ведьмой, и служила ему, она продала ЕМУ душу за нашу с нею встречу, когда я наоборот, был праведником до мозга костей. Скажу лишь одно, эти семнадцать лет проведенных вместе, стали самыми счастливыми годами вообще за наше с нею существование. И умерли мы с разницей в один день. В общем, мы так и скитались между адом и раем, постоянно разыскивая и выручая друг друга, а счастье, счастье его заслужить надо, может, когда мы еще и будем вместе, кто знает. И вот уже в этой жизни мы были вместе, только мы даже не догадывались, о нашем сосуществовании. На этот раз она и была моей матерью. Только после своей смерти я ее смог узнать, а теперь она у меня в заточении, а сделать я все равно ничего не могу, так уже сложилось.
1.
Вот уже который день Сергей Львович был погружен в раздумья по поводу всей этой истории. Ну что здесь можно придумать, что предпринять? На эти вопросы, конечно же, не было ответов. Но в любом случае, он обещал помочь, обещал во всем разобраться, значит, он и должен найти выход из этой ситуации. Смерти молодых женщин не могут вот так запросто продолжаться, это против вообще всех этических норм и моралей, это просто необходимо остановить. Но как? Как это сделать? Ну что ж, раз пока нет ответа на этот вопрос, пока нет, значит нужно хотя бы провести беседу с семьями Володи и Насти, а то они уже заждались, наверное, результатов, этого расследования. С Володей, конечно, все проще, а вот Настю нужно выручать, причем как можно быстрее, иначе она действительно может сойти с ума, и тогда ей даже профессор не поможет.
Вечер пятницы. Профессор пришел домой уже в девятом часу вечера, торопиться было некуда, впереди еще целых два выходных дня. То есть они, конечно, выходные, но иногда профессор любил по выходным поработать, так сказать на дому, это была работа преимущественно с документами, хотя случались в выходные и пациенты. Сергей Львович плотно поужинал, посмотрел по телевизору вечерние новости и решил перед сном посидеть за бумагами в своем
