Тогда Рауль фон-Синяя Борода пришёл к заключению, что женщинам не следует верить.
Заключение жестокое, но нельзя сказать, чтобы скороспелое.
Рыцарь Рауль фон-Синяя Борода ничего не решал так, «с кондачка».
Придя к такому заключению, Рауль отправился в фамильный склеп и в этом грустном месте предался своей горести, один на один с гробницами покойных жён, чтоб пажи и оруженосцы не смеялись, что он оплакивает их любовниц.
— О Розалинда! — рыдал он, обращаясь к одной гробнице. — Я ли тебя не любил? Я ли не подарил тебе отличные чётки из крупных изумрудов? Чтоб достать те изумруды, я разрушил замок барона фон-Габенихтса, упокой Господь его душу, и переколотил всех: и его и его вассалов, чтоб их пёс побрал! Я считал тебя такою богомольною, а ты…
— Ты, Леонора! — плакал он над другой гробницей. — Ты так любила лошадей. Разве плоха была шестёрка белых без отметин арабских коней? Чтоб достать их, я объехал полсвета! Сжёг сорок сарацинских городов, двести деревень, трупы валялись по дороге так, что ни пройти ни проехать! А ты, что ты делала, пока я бился с сарацинами? Была ты бела и без отметин, как те лошади, которых я вёл тебе в подарок? Нет.
— Ты, Изора, прекраснейшая из жён! Не подарил ли я тебе и чёток Розалинды, и лошадей Леоноры, и драгоценное ожерелье, сорванное мною с чалмы султана, и ещё массу драгоценных подарков? А ты — чем ты отплатила мне за всё это? Променять рыцаря на оруженосца! Где была твоя голова?
— А ты… имени твоего я не припомню… А на гробнице прочитать, — здесь темно, да я и неграмотен. Но ты была хорошенькой женщиной, клянусь твоим прахом. Твои губки были как вишни, щёчки как розы, волосы как золото. И всё это — и вишни, и розы, и золото — отдать кому же? Пажу! Который даже и толка-то в вишнях, как следует, не понимает!
Так плакал славный рыцарь Рауль фон-Синяя Борода по горячо любимым жёнам, и когда оплакал последнюю гробницу, вынул меч и дал торжественную клятву честного рыцаря никогда больше не верить женщинам и вперёд принимать свои меры.
Довольно!
Он вышел из склепа совсем другим.
— Собираться в дорогу! — крикнул он через неделю после того, как женился на хорошенькой Алисе, — Да собирайтесь все! Все до одного! Пажи, оруженосцы, — все!
— А кто же будет защищать нашу знатную госпожу, если на замок вдруг сделают нападенье?
— Для этого останутся только хромые, слепые, горбатые оруженосцы, и то не моложе пятидесяти лет! Знаем мы, собаки, как вы заботитесь о вашей госпоже, когда меня дома нет! Этот способ забот мне не нравится! Так-то.
— Алиса, — обратился он к жене, — наша верная супруга! Ни шагу не переступать через ворота замка! А вы, старые псы, смотрите в оба за нашей верной супругой! И чтоб сюда не переступал ногой ни один мужчина. Женской прислуги тебе оставлено довольно, а насчёт пажей… Нет, шалишь, мой верный друг!
Сказал, дал шпоры коню и был таков со всею свитой.
Прошёл год.
Рыцарь Рауль фон-Синяя Борода возвращается из блестящего похода, везёт подарки верной жене.
Дома всё благополучно.
— Все ли выполнила мои приказы? — спрашивает Рауль.
— Все! — отвечает Алиса.
— Молодцом! Видишь, можно прожить и с одной женской прислугой. Пажи, это — глупость! Эге… да ты себе новенькую горничную завела… Мила! Как тебя зовут, моя красавица?
— Бертраном, г. рыцарь! — крикнула во всё горло оторопевшая «горничная».
— Пополани! — только с грустью позвал Рауль фон-Синяя Борода.
Два дня он чинил суд и расправу, вешая по стенам хромых, горбатых и слепых оруженосцев.
— Как же вы, старые псы, пропустили его?
— Кто ж её, господин, кроме барыни-покойницы, знал, что она женщина. Прошёл в замок в женском платье, — да и всё!
Два дня длилась расправа, а на третий Рауль фон-Синяя Борода праздновал новую свадьбу.
От дурных привычек люди отвыкают с трудом!
— Но теперь-то я знаю, что делать!
И рыцарь Рауль фон-Синяя Борода не раньше уехал из дома, чем готова была высокая башня.
— Сиди здесь, мой друг, до тех пор, пока я не вернусь! Припасов запасено в башне довольно, а прислуги не нужно. Без прислуги обойдёшься!
И Рауль фон-Синяя Борода собственными руками замуровал дверь, ведущую в башню.
Год прошёл — и Рауль возвращается из похода.
Оглядел дверь, — цела.
«Теперь-то душа моя спокойна!» думает Рауль, и принялся ломать дверь.
Как вдруг из окна показалась мужская голова.
— Ты чего здесь чужие двери ломаешь? Вот постой, вернётся рыцарь Рауль фон-Синяя Борода, он тебе покажет, как к его жене двери ломать.
Рауль глазам не поверил:
— Да ты-то как сюда попал, если дверь замурована?
— А по стене влез.
— Да кто ж ты такой, что по гладким стенам лазать можешь?
— Я-то? Я — трубадур. Иду по полю, вижу башня, окно открыто, и в окне прекрасная дама. Я ей песни начал сочинять и петь, а она, пока я песни сочинял, мне лестницу плела! Вот и всё. А этот дурак Рауль фон…
Жену было поручено «обработать» Пополани, а трубадура рыцарь «обработал» сам…
— Ну, теперь-то я её в землю упрячу! — решил Рауль фон-Синяя Борода, женясь как только кончился у него траур, — через два дня.
— В земле сидя, не надуешь!
Вырыл в лесу пещеру, отделал её как замок настоящий, — кровать, туалетный столик поставил, — всё.
— В соседних пещерах найдёшь всё: припасы, масло для светильника. Воздух есть, — для воздуха я тебе отверстие в земле оставил и железную трубочку сделал, чтобы не завалилось. Сиди и жди меня, а главное — не скучай!
Сказал, завалил вход в пещеру и приказал всем пажам и оруженосцам три раза по этому месту проехать, чтоб и следов никаких не осталось.
Потом хорошенько запомнил место:
— Ещё потом и сам не найдёшь!
И уехал.
Прошёл год.
Летит назад, с нетерпением отрывает вход, входит и… чуть на месте не умер.
Жена кушанье готовит, а какой-то мужик ей дрова рубит.
Хозяйство завела!
— Ты как здесь? — крикнул Рауль таким голосом, что даже земля со стен посыпалась.
Мужик — бух в ноги.
— Не гневайтесь, добрый господин! Я, бедный дровосек, выкорчёвывал пни. Рыл, рыл землю, как вдруг возьми и провались. Сперва испугался даже, а потом вот госпожу увидал. Я бедный дровосек.
— Это ничего, что ты дровосек, — всякий труд почтенен. Но только вот зачем у вас в соседней пещере ребёнок пищит, — этого я никак не пойму!
Опять Пополани досталась работа.
Дровосека живым закопали.
— Чтоб ему вперёд наука была! — Как решил Рауль фон-Синяя Борода.
«Наваждение какое-то! Ничего с ними не поделаешь! — думал Рауль, снова стоя под венцом. — Разве вот что попробовать»
Снарядили ладьи, — и Рауль фон-Синяя Борода отвёз молодую жену на необитаемый остров, в море.
— Сиди здесь, гуляй, сколько хочешь, и жди!
«Ну, теперь-то, моя душа спокойна, наконец!»
Так думал Рауль и, вместо одного года, провоевал целых три.
Возвращается, едет на остров, и первым долгом навстречу ему мальчик.
Умненький такой мальчик, лет двух, а уж говорит.
— Дяденька, — спрашивает, — ты не рыцарь Рауль фон-Синяя Борода, о котором мама говорила?
— Он самый! А ты кто такой?
— Я тут с папой и мамой живу. Папа теперь с охоты пришёл, отдыхает, а мама мою сестрёнку качает.
Словно буря ворвался Рауль фон-Синяя Борода в скромную хижину.
— Ты кто такой? — крикнул он на мужчину, развалившегося на ковре.
— Не убивайте меня, сострадательный барин! Я несчастный мореплаватель. Наш корабль потерпел крушение близ этих берегов. Весь экипаж погиб, — я один, измученный, обессиленный, доплыл до острова. Видит Бог, я ничего дурного не хотел сделать вам, я только жизнь свою спасал!
— Гм! — сказал Рауль фон-Синяя Борода, — Пополани! Оруженосцы! Верёвку!
В страшном гневе вернулся Рауль фон-Синяя Борода в свой замок!
В гневе и в горе:
— Нигде! Ни в воздухе, на неприступной башне, ни в земле, ни на воде…
Три дня он предавался этим безрадостным мыслям, а на четвёртый приказал позвать к себе Пополани.
Приказал очень серьёзно:
— Подать мне сюда этого учёного бездельника, — я раскрою его учёную голову!
Так что все сразу поняли, что дело серьёзное.
Пополани явился ни жив ни мёртв.
— Ты что ж это, учёная шельма! — крикнул рыцарь. — Тебе мало моих великих милостей? Мало того, что я, по неизречённому великодушию своему, позволяю жить в моём замке человеку, который ученее меня, и терпеливо сношу такую дерзость? Мало, собака? Так вот что я тебе скажу. Ты хоть и учёный человек, а дурак! Вот сейчас, вот этим самым мечом — видишь? — я раскрою тебе голову и посмотрю, что за дрянь там понапихана! Ты что ж это? Ты что делаешь? Только умеешь отравлять моих жён? Я по твоей милости сколько раз вдовцом был?! А чтобы предохранить своего рыцаря от позора и измены, этого ты не можешь? Чтобы завтра же было найдено средство против измены! Слышишь! Работай своей учёной головой, пока ещё есть время. Завтра же она разлетится пополам, как ореховая скорлупа! Пшёл!
