откинутой дверью самолета серое задние аэровокзала и чистое небо над ним. Пассажиры внизу ждут автобус, мотоциклист, отвернувшись, разговаривает по телефону, шлем болтается у него на руке. Миша спускает мою коляску, возвращается за мной. Последнее, что я вижу из- за его спины: грустная Света захлопывает дверцу за последним пассажиром. Автобус опускает подножку, с шиком мы вкатываемся в салон. Пассажиры стараются не смотреть на нас.
– С приездом! Как нога? – Миша целует меня щеку. – Мам, ты отлично выглядишь! Германия пошла тебе на пользу.
– Неужели. – Я глупо хихикаю, но мне приятно.
– Тебе звонила тётя Рита. Спрашивала, когда приедешь. Как всегда, полна энтузиазма, хочет пригласить тебя в библиотеку на какой- то вечер.
– Ты- то как?
– Нормально. С твоей работы тоже звонили.
– Спрашивали, когда выйду?
– Сказали, что ждут тебя, не дождутся.
– Ну, ясное дело. Годовой баланс надо же сводить.
– Да ты вообще незаменимый человек, мам.
– А что ты хотел мне сказать, но не сказал по телефону?
– Видишь ли… – Он мнется и это настораживает еще больше.
– Миша, говори прямо.
– Ну, ладно… Сейчас… – Мы выруливаем со стоянки. На площади перед аэропортом отживший свой век ТУ- 104. Он смотрит нам вслед, как чей- то дедушка. Вечер, и ещё тепло, не то, что в Москве. Постриженные в шары деревья по сторонам дороги светятся в сумерках золотыми шапками. Я чувствую, что я приехала домой.
– Мам, пока тебя не было, мы с Леной решили, что будем жить вместе.
– Нет!!! С чего это? – Я совершенно забыла про его Лену. Подумаешь, одна из тысячи знакомых девчонок. – Нет, Миша, нет!
– Почему? – Его голос сразу становится холодным.
– Ты еще слишком молод, ты не доучился, и она тоже.
– Мам! Я уже взрослый человек, и я сам знаю, что мне будет лучше. К тому же я в этом году получаю диплом. Все! И я работаю, в конце концов!
Да, он работает. Я закрываю глаза. Вот оно, свершилось. Вот теперь я останусь действительно одна.
– Если ты правда против, мы можем снимать жилье.
– А сейчас вы жили у нас?
– Тебя же не было.
– А почему не у Лены?
– У Лены общежитие.
– А родители где?
– Далеко.
Так. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не высказаться по поводу девушек, живущих в общежитиях. Типа, я тоже жила в общежитии, но не вешалась на кого попало. Полезно, что иногда зубы сцепляются в гипсовый слепок.
– Лена беременна?
Опять заминка.
– Ну, что ты молчишь?
– Еще точно не ясно.
Честно говоря, я даже не могу вспомнить, как выглядит эта Лена. То ли она светленькая, то ли черненькая…
– Лена сейчас у нас?
– Да. Мы хотели вместе тебя встретить.
– Ну, встречайте. – Я пытаюсь улыбнуться, но у меня не получается. Мы едем молча. Миша больше не ловит мое лицо в зеркало, он смотрит только на дорогу. В окне знакомый пейзаж, поля сменяются густым лесом. Если бы было светлее, вдали были бы видны и горы. Это все, конечно, красиво, только мне сейчас не до красоты. Рядом со мной на сиденье сумка и пальто. Пальто греет мне бок, будто это живой человек, и кажется, что я опять сижу рядом с мамой, как мы сидели с ней рядом на заднем сиденье такси во время той поездки в аэропорт, когда она догадалась, что я беременна. Ох, уж мне эти аэропорты… Я откидываюсь на сиденье и снова закрываю глаза. Теперь, через столько лет, я могу ее спросить о том, о чем тогда не спросила.
– Почему ты не пустила ко мне моего друга? – мне уже почти безразличен мамин ответ. Со временем многое становится безразличным. Многое, но не все, просто относишься к этому уже по- другому. И я будто слышу ее голос.
– Из вашего романа все равно ничего бы не вышло. Поверь мне.
– Миша вышел, – я хмыкаю от некоторой двусмысленности.
– О, да! – Мама тоже смеется. – Миша вышел замечательным.
– Но если ты могла тогда вмешиваться в мою жизнь, значит, и я могу вмешиваться в Мишину?
Я некоторое время не слышу ответ. Это из- за того, что рядом ревет огромный грузовик, который мы обгоняем.
– Надеяться на то, что малознакомый человек будет тебя любить с больными ногами, в то время как у него есть здоровая жена и еще ребенок впридачу, это не одно и то же, чтобы согласиться, что взрослому здоровому мальчику приятнее жить вместе с красивой взрослой девочкой, чем с мамой.
– А откуда ты знаешь, что Лена красивая?
– У Миши хороший вкус.
– А ты откуда узнала, что у моего… знакомого есть семья?
– Я его прямо об этом спросила.
– Когда?
– Ну, тогда, когда он единственный раз к тебе пришел.
– Наверное, ты его здорово тогда испугала.
– Ой. Когда любишь, не особенно испугаешься. Я ему просто все наперед рассказала. Что даже если он на что- то решится, то ехать к нам далеко, что жить придется вместе, что ты будешь ходить с костылем и палочкой. И я не хочу, чтобы мы все стали мучиться.
– И что он тебе сказал?
– Сказал, что подумает над всем этим.
– А ты что?
– Сказала, что пусть приходит, когда подумает.
– И он не пришел.
– Не пришел.
– И он не знает, что у него есть сын.
– Может это и к лучшему. И, кстати, пусть тогда хотя бы Миша выяснит будет ли у него сын. Или дочка?
Миша включил музыку, и мамин голос умолк. Мы въехали в город.
Боже, что это за народ толпится возле нашего дома аж с хлебом- солью? И освещение во дворе, как на танцплощадке раньше по выходным.
– Мам, у нас в подъезде свадьба на третьем этаже.
– А! Я думала это меня встречают. – Он опять посмотрел на меня в зеркало. – Я шучу, неужели непонятно?
– А тебя действительно встречают.
– Кто- то еще, кроме Лены?
– Две девчонки из твоей бухгалтерии и тётя Рита.
– Ну, надо же… А я из Берлина ничего не привезла. Хоть бы бутылку вина в самолёте купила. Нехорошо получилось.
– Мам, у нас все есть.
Сфотографировавшаяся свадьба пестрой змеей всасывается в подъезд. Мы ещё немного ждём, и я говорю:
– Поехали?
Миша разворачивает мою коляску и триумфально катит меня по двору от парковки к подъезду. Я останавливаюсь у своей квартиры, выпрастываюсь с сиденья, выпрямляюсь, отставляю в сторону костыль и жму звонок. Я хочу выглядеть гордо. Дверь открывается, я слышу женский визг, хлопанье в ладоши, вижу Риту, открывающую шампанское. Рыженькая девушка молча стоит в коридоре дальше всех. Ничего так, стройненькая, невысокая. Симпатичная даже. Мне хочется посмотреть на ее коленки, но она в джинсах. Миша закатывает коляску и становится рядом с Леной. Девчонки из бухгалтерии ставят бокалы с шампанским на поднос. Цыганщина какая- то. Я жутко устала, мне очень хочется лечь. Я подхожу к «молодым», они стоят, как голуби. Чутьем я понимаю, что это «невестка», хотя все во мне к этому привыкнуть пока не может.
Я протягиваю руку Лене, хотя вполне
