— Какой удар!
— И поэтому они не пришли?
— Да. Поэтому.
Он нахмурился, не понимая ее грусти.
— Ничего страшного, моя Ло. Они придут в следующий раз.
Лора посмотрела на него, не понимая.
— Что?
— Они же могут есть тапас, правда? Это не запрещено беременным.
— Нет.
— Значит, ты увидишься с ними в следующую пятницу. Они же не будут сидеть взаперти всю беременность.
— Ну, нет.
Он хотел ее поцеловать и приподнял ей подбородок, но вид у нее был по-прежнему надутый и грустный.
— Что с тобой, Ло?
— Ничего. Хреново это все может быть.
— Что они ждут детей?
— Ну да… Все теперь будет иначе.
Он пожал плечами, не обращая внимания на навалившуюся вдруг тяжесть. Подумал, что она, пожалуй, преувеличивает.
— Они будут меньше выходить в люди, вот и все.
— Ты шутишь? У нас будут противоположные жизни!
— Настолько?
— Они уходят в другое измерение!
Он ласково усмехнулся.
— И только-то?
— Ты смеешься, но это правда! Им больше нечего будет нам сказать! И нам им тоже!
Он снова пожал плечами и, с головой, еще затуманенной пивом, посмеялся над ее раздосадованным видом.
— Тогда у тебя останется Инес. Инес ведь не ждет ребенка?
Он таки заставил ее улыбнуться.
— Ей до этого далеко…
— Она по-прежнему спит с разными парнями каждую неделю?
Но Лора не ответила на его вопрос. Она подтянула колени к груди с задумчивым видом. Он снова обнял ее за талию.
— Брось, моя Ло, твои подруги просто дуры. Уж не знаю, что им взбрело в голову. Пойдем в спальню? Я тебя утешу как полагается.
Она вяло оттолкнула его. Взгляд у нее был отсутствующий.
— Я одолжу тебе моих друганов, если хочешь. Они-то не забеременеют! Я возьму с них слово!
Она улыбнулась уголком рта.
— Мы пойдем с тобой пить красное вино и есть тапас. Мы-то не бросим тебя, как твои подружки!
Он силой поднял ее с дивана.
— Эмиль…
Она протестовала для проформы, а на самом деле поддалась, улыбаясь. Он отнес ее в спальню, перекинув через плечо, глухой к ее притворным возражениям. Уложил ее на постель и стал целовать.
— Эта белая пижама под запретом, — прошептал он между поцелуями.
— Вот как, а почему?
У нее снова был дерзкий вид, который он обожал.
— Я не могу держать себя в руках, когда ты в ней.
Она прикусила губу.
— Пиво тоже под запретом. Ты не можешь держать себя в руках, когда злоупотребляешь им.
Он зажал ей рот.
— Говорить не разрешается, мадемуазель.
Она рассмеялась под его ладонью. Попыталась его укусить. Он поцеловал ее в губы.
Потом они любили друг друга, а после этого она встала и подошла, голая, к зеркалу на стене в спальне. Стояла так несколько секунд в странной позе, расставив ноги, выгнув спину.
— Что ты застыла?
Он хотел поймать ее за ногу и опрокинуть на постель, но она увернулась.
— Смотрю кое-что…
Она продолжала рассматривать себя со всех сторон в этой странной изогнутой позе.
— Смотришь, что было бы, будь у тебя пенис?
Он улыбнулся, гордый своей жалкой шуткой, но она выбила у него почву из-под ног, ответив ему в тон:
— Я смотрю, что было бы, будь я беременна.
Он был не в состоянии ни улыбнуться, ни сказать что-то умное. Она так и стояла, выпятив живот, расставив ноги, рассматривая себя. Ему казалось, что она рассматривает в зеркале и его, ловит его реакцию. Он ляпнул глупость, сев в постели:
— Пойдем злоупотребим пивом с Рено, и ты увидишь, как было бы. У Рено уже наметилось хорошенькое брюшко. Он где-то на четвертом месяце.
Она даже не дала себе труда отреагировать на эту шутку. И была права. Он точно сморозил глупость. Она стала поглаживать свой живот круговыми движениями.
— Должно быть, странно видеть, как твое тело преображается…
Он не смог ничего ответить. Буркнул что-то, надеясь, что она быстро сменит тему.
— Как ты думаешь, мне пойдет? Маленький животик. Совсем маленький животик.
Ее отражение в зеркале слабо улыбалось. Он выбрался из постели, желая во что бы то ни стало избежать этого разговора, повергавшего его в панику.
— Куда ты? — спросила она, видя, что он встает.
— В туалет.
На ее лице отразилось разочарование, и все-таки она еще раз спросила, когда он был в дверях:
— Ну как, мне пойдет?
И он равнодушно передернул плечами, чтобы скрыть охватившую его панику.
— Да. Наверно.
— Понятно… — холодно обронила она.
— Что тебе понятно?
Он занервничал. Ну почему она хочет во что бы то ни стало затеять этот разговор и не дает ему спокойно сходить в туалет?
— Тебя, похоже, это восхищает. — Он заговорил жестко, чтобы покончить с этим как можно скорее. — Твои подруги беременны, и поэтому ты хочешь, чтобы мы сделали ребенка прямо здесь и сейчас?
Он почувствовал себя жалким и гадким, когда она покраснела и залепетала:
— Да нет… Ты же знаешь, что нет… Ты несешь чушь!
— Ну и ладно, — буркнул он.
Она сделала еще одну тщетную попытку вернуться к теме:
— Я не сказала «здесь и сейчас»… Это смешно… Но когда-нибудь, может быть…
Он чмокнул ее в щеку, и она замолчала.
— Когда-нибудь, может быть. Но пока мы еще не готовы, дай мне сходить в туалет!
Она ничего не смогла ответить. Он скрылся с облегчением. Думал, что выкрутился, перехитрил ее. Он почти гордился, закрывая за собой дверь туалета.
Он повел себя как последний идиот, но понял это только позже. Много позже. Она заговаривала об
