Стальной к нему явится и даже научила, что сказать. Чтобы он, Стальной, подумал, что переиграл Рухаму, успокоился и сел задом на лавры, которые оказались крапивой. Твою ж дивизию!
— Помню, конечно! — бодро соврал Стальной. — Это просто проверка связи. До встречи! — он выключил личный телефон, схватил служебный и набрал своего помощника Сергея.
— Да, Никита, — помощник отозвался уже на втором звонке.
— Сережа, дуй ко мне, бери мои вещи, бросай в машину. А потом вези их к Ёптаферу. Я туда приеду.
— Но вам же нужно в аэропорт, Никита… вы…
— Успею, — перебил его Стальной. — Жди меня у Ёптафера, слышишь? В аэропорт поедем вместе. Пальто мое не забудь. Оно на чемодане.
Он сбросил пальто, положил на чемодан. Метнулся к шкафу, открыл его, достал старую кожаную куртку-"косуху". Не дожидаясь лифта, бегом скатился с лестницы на подземную стоянку. В дальнем углу его ждал старый и верный байк "Харлей Дэвидсон".
— Ну привет, чувак! — прошептал Стальной и любовно погладил байк.
"Харлей" много лет пылился на стоянке. А раньше Стальной был с ним неразлучен. Когда-то Стальному было нужно так мало! Крутой байк, ветер в ушах, "косуха" и ночная трасса. И "Ария". Тогда еще не пришло время Цоя. Потому что еще не было усталости, чужого неба над головой и группы крови на рукаве погибших солдат. Был "Ангел" — гимн всех байкеров.
Этот парень был из тех,
Кто просто любит жизнь.
Любит праздники и громкий смех
Пыль дорог и ветра свист.
Он был везде и всегда своим
Влюблял в себя целый свет.
И гнал свой байк, а не лимузин,
Таких друзей больше нет!
И жизнь казалась ровной и прямой. И потери были где-то там, за углом. Прятались в темноте, которую беспощадно вспарывали фары "Харлея". Стальной летел по горящей огнями Москве, ведя за собой ночных волков. Он поднимал кулак, давая молчаливый приказ следовать за ним, и волки на байках послушной стаей мчались за ним. И, казалось, что так они и въедут в рай. Длинной вереницей байков по адреналиновой дороге. И всё было просто, ясно и кайфово. Драйв — вот что было главным. А теперь он ушел, этот драйв. Вместе с ночными волками, которые плохо переносят ясный день, солнце, рыночную экономику и серую реальность.
— Грёбаный ты ж Винни-Пух! — прошептал Стальной, заводя байк.
"Харлей" заревел и настроение Стального резко пошло наверх, как стрелка спидометра. Мы еще повоюем с тобой, Рухама! Она сказала Ане, что будет через час. На байке Стальной доберется до дома мелкой чебурашки за пятнадцать минут. Значит, сорок пять минут будут в запасе. Если, конечно, Рухама, не соврала в очередной раз.
Через пятнадцать минут Стальной затормозил на углу, напротив дома Ани. Не может быть, чтобы Рухама не выставила наружное наблюдение. Машин возле подъезда не было. Да и незачем. Рядом с подъездом малолетки уютно светилась витрина стеклянного кафе. Лучшего наблюдательного пункта не придумать! Стальной вглядывался в лица посетителей.
Вот девушка и парень лет тридцати цедят вино за столиком, уткнувшись в телефоны. Эти точно нет. Обычно разнополых оперативников посылают изображать влюблённую пару. Если эти ребята были бы от Рухамы, то они бы страстно сосались, не сводя глаз с подъезда. А у этих двоих просто обычное свидание: сидят боком к дому Ани, зады вплотную на сдвинутых стульях, морды в телефонах. Ставят друг другу лайки в Стограмме. Кстати, попа девушки, облаченная в белые брюки, совсем неплохая. На месте этого парня Стальной бы ей поставил забойный лайк в туалете заведения. Или наглядно продемонстрировал любимую загадку про тапочки из журнала "Мурзилка" 80-х годов: "Сзади подошел, вставил и пошел"*. А этот ее придурок будкой к айфону прилип. Тьфу ты, ёлки-палки!
Так, едем дальше. Три девчонки с безалкогольными коктейлями, напротив них — четыре подружки бальзаковского возраста с "Мохито". Явно разогреваются перед клубом. В клубе дороже, поэтому лучше закинуться по дороге. Типичная бухгалтерия, всё просчитали. И гульнуть хочется, и семейный бюджет не опустошить. Иначе любимый супруг Федя-Петя-Вова потом не купит шубу. Скажет: "Пробухала денежки, так ходи в пуховике".
Возле самой витрины два фотографа. Один другому показывает ночной улов на камере. А второй… стоп! А второй сидит спиной к своей дорогой камере. Положил ее на стул и даже не оборачивается. Это при том, что профессиональные папарацци даже когда на бабу взбираются, камеру кладут рядом и придерживают одной рукой. Ну, привет, пацаны! Чисто внешне вы, как никто другой, заслуживаете гордо носить почетное звание "Ангелов Рухамы".
Для оперативной работы и наружного наблюдения Рухама всегда подбирала высоких накачанных ребят со смазливыми физиономиями и крепкими, как орех, попами.
— У Чарли были свои ангелы, — объясняла Рухама, — а я чем хуже? "Ангелы Рухамы" звучит гораздо лучше.
Она любовно шлёпала мальчиков по попе и шептала:
— Ух вы мои орешки для Золушки!
Ладно, по плану не вышло. Будем импровизировать. Стальной объехал здание с торца, проехал через подворотню и остановился, оглядываясь. Черного хода нет. С одной стороны плохо, с другой очень даже хорошо. Если бы был, здесь бы тоже уже дежурили ангелы Рухамы. А вот и подарок от архитекторов: пожарная лестница, что прилепилась к стене. Ржавая, старая, но всё же подспорье. Стальной подошел к лестнице и оценил расстояние до первой перекладины. Высоко. Он подпрыгнул, ухватился за перекладину, подтянулся, забросил на лестницу одну ногу, попробовал перекладину. Вроде держит. Он поднялся наверх, до окна подъезда на втором этаже, отвернулся, локтем вышиб стекло. Осколки посыпались внутрь. Осторожно, стараясь не зацепиться "косухой", Стальной протиснулся в узкое окно и спрыгнул в подъезде.
Посмотрел в пролет вниз — никого. Поднялся этажом выше — пусто. Расслабилась Рухама. Подумала, что мальчики стерегут вход, а Стальной уже не тот мальчик, что когда-то гулял, как кошка, по-парижским крышам. А зря, милая. Есть еще ягоды в ягодицах! Стальной подошёл к двери Ани, оправил куртку, пригладил волосы и позвонил.
Дверь открыла бабушка.
— Серафима Андреевна, — Стальной церемонно поклонился, — простите за позднее вторжение и беспокойство. Я за Аней.
— Никита Ильич, а разве вы не в аэропорту? Ваша приятельница или подчиненная, уж не знаю точно, кто она, сказала, что вы очень заняты. И поэтому она приедет, чтобы отвезти Анечку к вам.
— Серафима Андреевна, — укоризненно покачал головой Стальной, — ну разве я могу доверить Анну подчиненным? Вы же знаете, как это бывает: ни на кого нельзя положиться. Всё приходится делать самому.
— Что происходит? Здравствуйте! — Аня вышла
