Где Вы будете летом? Куда поедете? Здесь весна, здоровье мое сносно, но скучно, надоела галиматья.
Как Настя? Боря? Поклонитесь им, пожалуйста, я часто о них вспоминаю и благохвалю их. Спасибо сердечное Вам за письмо, за память. Будьте здоровы, благополучны. Целую Вашу руку и желаю всего, всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Чеховой М. П., 29 марта 1899*
2700. М. П. ЧЕХОВОЙ
29 марта 1899 г. Ялта.
29 м.
Милая Маша, я писал тебе уж*, что 1-го января 1900 г. я получу от Маркса 30 тыс. — и тогда могу уплатить за дом сколько угодно. Если тебе нравится дом Евреинова, то очень хорошо, покупай*; быть может, Е<вреинов> согласится подождать до 1-го января — тогда совершим купчую, если же не согласится, то можно будет взять взаймы. Заложить можно, но не в большую сумму, не дороже 10 тыс<яч>, чтобы не тяжело было платить проценты.
Дом, по-видимому, будет давать небольшой дефицит, но если мы будем иметь удобную, приличную и покойную квартиру, то это вполне окупит все убытки; ибо чем покойнее (в физическом смысле) существование, тем легче и охотнее работается. Хлопочи, чтобы Е<вреинов> взял на себя всю купчую, т. е. все расходы по продаже дома, а то ведь дом обойдется нам в 32½ тысячи. Ты объясни ему, что для него легче уступить, чем нам прибавить.
Что касается «Дяди Вани», то я ничего не буду ни писать, ни телеграфировать*; потому что, во-1-х, я не знаю, куда телеграфировать: адрес комитета мне неизвестен, во-2-х, на письма мне не отвечают, я писал уже Немировичу 1000 раз, и в-3-х, всё это мне уже надоело ужасно, до одурения. Вообще, повторяю, всё это мне надоело, пьес я больше ставить не буду нигде и ни у кого. И писать не буду никому.
В «Сверчке» за 1883 г. много превосходных рисунков Николая*. Вот если бы поискать у букинистов под Сухаревой и купить! Я решил собрать все рисунки Николая*, сделать альбом и послать в Таганр<огскую> библиотеку с приказом хранить. Есть такие рисунки, что даже не верится, как это мы до сих пор не позаботились собрать их.
На участке в Аутке превосходно цветет миндаль (красные цветы) — весело глядеть. Дом поднимается. Закипела работа.
Приеду я скоро. Будь здорова. Поклон мамаше.
Твой Antoine.
Розанову В. В., 30 марта 1899*
2701. В. В. РОЗАНОВУ
30 марта 1899 г. Ялта.
30 март.
Многоуважаемый Василий Васильевич!
Первая половина Вашего письма для меня не совсем ясна. Насколько я понял, Вы поручили К. С. Тычинкину написать мне насчет древнегреческих монет в Ялте. Если так, то последнее письмо от Константина Семеновича я получил уже давно, 2–3 недели назад, и о монетах в этом письме ничего не было сказано. Вероятно, Константин Семенович обещал Вам написать мне и обещания своего до сих пор еще не исполнил, и это очень жаль, так как у меня было много свободного времени, знакомых здесь у меня тоже много, я мог бы навести справки насчет монет, и, быть может, вышло бы что-нибудь. В начале апреля, около 10-го, я уезжаю на север (Лопасня Моск. губ.), но осенью опять буду здесь, и то, что нужно, исполню с большим удовольствием, только напишите поподробнее, какие монеты Вам нужны.
На вторую половину Вашего письма, т. е. насчет моего участия в «Торгово-промышленной газете»*, я в настоящее время не могу ответить Вам ничего определенного. Теперь я ничего не пишу, так как по горло занят приведением в порядок материала, который я продал Марксу, и потому что в Ялте вообще не пишется, но дома на севере, вероятно, начну опять писать и тогда, буде что напишется, сообщу Вам.
Здоровье мое сносно, легочный процесс in statu, не делается со мной ничего особенного, и есть большая вероятность, что всё обойдется и мне через 2–3 года можно будет опять зимовать на севере. От души благодарю Вас за участие.
У меня здесь бывает беллетрист М. Горький, и мы говорим о Вас часто. Он простой человек, бродяга, и книги впервые стал читать, будучи уже взрослым — и точно родился во второй раз, теперь с жадностью читает всё, что печатается, читает без предубеждений, душевно. В последний раз мы говорили о Вашем фельетоне в «Нов<ом> времени»* насчет плотской любви и брака (по поводу статей Меньшикова). Эта статья превосходна, и ссылки на ветхий завет чрезвычайно поэтичны и выразительны* — кстати сказать.
Позвольте еще раз поблагодарить Вас и пожелать всего хорошего. Мой адрес до 10 апреля — Ялта, а после 10-го — Лопасня Моск. губ.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Чехову Ал. П., 30 марта 1899*
2702. Ал. П. ЧЕХОВУ
30 марта 1899 г. Ялта.
30 марта.
Пролетарий! Бедный брат! Честный труженик, эксплуатируемый богачами! Когда ты получишь сие письмо, я уже буду на отлете: 3-го апреля буду укладываться, 4–5 уеду на север в Москву* и потом в собственное имение, где на положении богатого человека буду эксплуатировать пролетариев. Итак, приехать и льстивыми словами выманить у меня часть моих капиталов тебе не удалось! Планы твои рушились.
Если до 15-го апреля будет не тепло, то в Москве буду сидеть до 15 и даже до 18-го; если хочешь, заезжай на обратном пути (Мл. Дмитровка, д. Владимирова).
В Одессе или возле нее находится в настоящее время Павловский (И. Яковлев). Навести справки о нем можешь в «Одесском листке», где писали о нем.
Будь здоров и веди себя хорошо, умеренно.
Пишут из дому, что мать была больна, теперь же она здорова. Нового ничего нет. Как это ни странно, испытываю финансовые затруднения.
Маркс-благодетель уплатил лишь малую часть, остальное же будет уплачивать потом, после 1900 года, в будущем столетии, по частям. Это тебе не Англия!
Кланяйся своему мореходному сыну*, и да не будет тебе ни разу море по колено! Будь сухопутен.
Твой брат, член Ялтинского общества взаимного кредита
А. Чехов.
Сашечка, ты атеист?
Чехову Г. М., 31 марта 1899*
2703. Г. М. ЧЕХОВУ
31 марта 1899 г. Ялта.
Милый Жоржик, около 5-го я уезжаю в Москву. Стало быть, до 15-го адресуйся в Москву, Малая Дмитровка, д. Владимирова, а после 15-го в Лопасню Моск. г<убернии>. Побывай в «Таганр<огском> вестнике» или скажи в телефон, чтобы газету высылали мне в Лопасню.
Петушки посажены. Осенью посажу их тысячи. Дом всё растет и растет.
Погода стала чудесной, с моря уже не дует сыростью, всё так нежно и трогательно.
Будь здоров. Кланяйся своим.
Твой А. Чехов.
31 март.
Дамы тебя очень хвалят.
На обороте:
Таганрог. Его высокоблагородию Георгию Митрофановичу Чехову.
Конторская, с. дом.
Суворину А. С., 2 апреля 1899*
2704. А. С. СУВОРИНУ
2 апреля 1899 г. Ялта.
2 апрель.
Недели две-три назад Константин Семенович писал мне* насчет претензий, заявленных Марксом; я ответил К<онстантину> С<еменович>у*, что, по моему мнению, придется уступить, так как право больше на стороне Маркса, чем на нашей. Ведь мы могли бы недели за две до продажи напечатать 100 тысяч экземпляров, назвать их последним изданием — и потом доказывать, что мы юридически правы. Я просил Константина Семеновича написать мне что-нибудь в ответ на мое письмо, чтобы я знал, как и что отвечать Марксу, но К<онстантин> С<еменович> точно воды в рот набрал. Если Вы и К<онстантин> С<еменович> решите так же, как я (смотрите мое письмо к нему), то я уплачу долг магазину тотчас же по распродаже моих последних изданий.
Затем, еще одно дело. Недели две назад Вы получили рассказ «Ревность» Яковлева. Это я послал Вам по просьбе автора*.
Ну-с, теперь можно и не о делах. Как Вы проводите весну? Куда намерены поехать? В Москву, в Феодосию, за границу? В имение? Напишите мне или, лучше, телеграфируйте Ваши планы; быть может, мои совпадут с Вашими, и тогда представится возможность повидаться и поговорить кое о чем. В Москву я рассчитываю поехать около или после 10-го апреля. Здоровье мое ничего себе, но вчера и сегодня жар — не знаю, отчего. Читаю усердно «Figaro» и «Temps», сажаю деревья, гуляю, и мне кажется, что моя праздность и весна продолжаются уже шестьдесят лет и что не мешало бы теперь на север. Скучна роль человека не живущего, а проживающего «для поправления здоровья»; ходишь по набережной и по улицам, точно заштатный поп.
