class="p1">– Ну как? – спрашивает Тамара, развязывая накидку. – Нравится?
– Очень, – хриплю я, и с ресниц падает пара слезинок. – Простите. Это я от радости.
Зачарованно разглядываю новый образ – никаких рваных каскадов и запредельно коротких прядей. Выходит, Елисей не собирался уродовать меня? Или это случайность? Бросаю взгляд на соседнее кресло, но там уже никого нет. Оборачиваюсь и расслабленно выдыхаю, заметив Елисея у вешалки. Он стоит ко мне спиной, на затылке короткий темный ежик, а с макушки спускается густая шапка черных прямых волос. Переходы плавные, линии у шеи четкие и ровные. Светлана справилась не хуже, чем в крутом барбершопе, но что там у лица? Шагаю вперед, кусая щеку изнутри.
– Ели…
Он оборачивается, а я так и застываю с приоткрытым ртом. Ненавистная челка теперь заканчивается на линии бровей и аккуратно уложена прямым пробором, открывая высокий лоб и… Какие у него глаза. Заостренные внешние уголки, чуть смотрящие вверх, темно-серая радужка с черными крапинками, длинные прямые ресницы. Он больше не выглядит хмурым и раздраженным, лицо светится печальной добротой. Может быть, челка была не ширмой, а частью образа плохиша, потому что теперь его хочется крепко обнять и предложить мороженое.
– Вау, – выдыхаю я глухо.
Он отводит взгляд и бросает холодно:
– Идем.
– Милый, ты хоть в зеркало глянь, – поет Светлана. – А то подскочил как ошпаренный.
– Уверен, вы справились прекрасно. Мы торопимся.
Выходим из салона и спускаемся со ступеней крыльца на тротуар. Елисей поднимает руку и зарывается пальцами в волосы, отворачиваясь. Мимо проходит пара парней, и он тут же опускает голову. Ему не нравится. Да он в ужасе! Чувство вины толкает вперед, и я осторожно касаюсь плеча Елисея.
– Тебе очень идет. Правда! Девчонки, конечно, еще больше начнут по тебе сохнуть, но теперь вместо челки тебя буду защищать я, так что не переживай.
– Я и не переживаю, – отрезает он и с неприязнью стряхивает мою ладонь.
Клянусь, я готова купить цистерну клея «Момент», собрать все волосы с пола салона и вернуть их назад.
– Ты мог отказаться. К чему была вся эта упертость, если ты не хотел стричься?!
– Ты ведь сама поставила это условие.
– Плевать на условия! – топаю я ногой, и меня накрывает лавина неконтролируемых эмоций. – Я думала, мы просто шутим! Но ты теперь злишься, а я чувствую себя стервозной овцой, которая вечно все портит! Так трудно было сказать «нет»?! Я ведь тоже подстриглась и теперь похожа на мать! Отец с ума сойдет, когда увидит, и наверняка снова уйдет в запой! Что теперь с этим всем делать?! Это вообще невесело!
– Ты всегда так резко в истерики впадаешь? – настороженно спрашивает Елисей.
– Только рядом с тобой!
– Есть хочешь?
– Хочу!
Очередь к ларьку с вафлями космическая, но Елисей целенаправленно ведет меня именно к нему. Становимся за группой девочек лет двенадцати, одна из них восхищенно распахивает глаза, а после шепчет что-то на ухо подруге. Они хихикают, а Елисей стискивает зубы.
– Ты просто им нравишься, – тихо говорю я, все еще ощущая отголоски звенящего чувства вины.
– Мы не в зоопарке.
– Я не это…
– Лана, перестань. Я в полном порядке.
– Но я же вижу, как ты дергаешься. И я… мне…
– Дело сделано. Хватит об этом.
Ловлю рукой челку, подхваченную ветром, и приглаживаю ко лбу.
– Не один ты пострадал. Ты хоть представляешь, как сложно жить с челкой? Она будет торчать в разные стороны каждое утро, а если дождь, то я буду похожа на Бараша, и…
Елисей бросает на меня суровый взгляд, заставляя понять, какую глупость я ляпнула. Он точно знает, каково это, носить челку. Послушно замолкаю, опуская подбородок. Телефон в кармане куртки коротко вибрирует, и я открываю сообщение.
Командир Карпова: «От тебя нет доклада уже полтора часа, еще тридцать минут, и мы закроем шаг номер пять. И мне даже не пришлось закрывать вас в раздевалке! Это успех! *смайлик-чертик* Если вы общаетесь, по возможности, включи диктофон. Мне, конечно, нравятся твои пересказы, но я хочу слышать реплики и интонации вживую. Это пригодится для анализа. Удачи, агент Гришковец! Конец связи*смайлик в черных очках*»
Я уже успела забыть о миссии с этими волосяными приключениями, но пора вернуться к роли. Включаю диктофон и кладу телефон в карман динамиком вверх. Не уверена, что это сработает, но попробовать стоит. Все ради бестселлера и миллионных тиражей. Напрягаю мозг, обдумывая следующее действие. Наладить контакт через понимание и сопереживание, показать, что мы союзники и родственные души. Все это здорово, конечно, но… что делать, если я и есть та самая причина, по которой он расстроен? Самовыпилиться? Елисей равнодушно смотрит в землю, повернувшись к девочкам спиной. Подступаю ближе и оттопыриваю карман, где лежит телефон.
– Тебе не нравится, когда на тебя пялятся? Поэтому ты носил длинную челку?
– Какая ты догадливая.
– Но в чем причина?
Он поднимает голову и заглядывает мне в глаза:
– Действительно, Лана, в чем?
Напряженно вдыхаю холодный воздух. Он что, шутит?
– Лана, я похож на русского?
– Но ты русский.
– А выгляжу как?..
– Да какая разница? Вся школа считает тебя красавчиком!
Елисей морщится, и я вспоминаю разборку у «Золотой рыбки» и шуточки Ярового.
– Я серьезно, – повторяю настойчиво. – Тебе не нужно прятаться, никто из наших даже не подумает шутить или насмехаться над тобой.
– А знаешь почему? – говорит он, устрашающе наклоняясь вперед. – Потому что я их генерал, потому что сам себя так поставил, и у них нет выбора. Лана, будь я обычным пацаном, без титула и славы хулигана, то засыпал и просыпался бы под остроумные шутки о моих глазах и аниме. Люди смотрят на внешность и обожают вешать ярлыки, а еще они любят обсуждать, сплетничать и самоутверждаться за счет слабых. Я носил челку не для того, чтобы защититься или спрятаться, а просто потому, что привык и действительно не люблю чужие взгляды. Но с ней или без нее, я знаю, кто такой и что могу заткнуть рот любому, поэтому… давай закроем уже тему. Ладно?
Беру назад свои слова о том, что с новой прической Елисей выглядит добрым и милым. Он меня пугает. Отворачиваюсь к ларьку, перед нами в очереди всего два человека.
– А какой?..
– Я национальности? – злобно цедит Елисей.
– Я хотела спросить про топпинг для вафли, – испуганно отвечаю я.
Елисей поднимает руки и устало трет ладонями лицо. И почему в Катином плане нет пункта – довести объект до нервного срыва? Я справилась бы в два счета.
– Шоколадный, с черникой и бананом, – спокойно отвечает он.
– Хорошо. Я угощаю.
