как раз требовался такой человек, с которого можно было взыскать по полной программе. Или полной стоимости, смотря чем мерить.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Селезнев. Он не замечал моего состояния. Жаль. — Ты лучше скажи: я плачу за отпечаток 10х15, а мне подсовывают фотку, где недостает полтора миллиметра. С какой стати? Я что, печатаюсь по льготной цене, чтобы со мной обращались, как с бомжем?
Ну, чучело. Полтора миллиметра высчитал! И почему как с бомжем? При чем тут бомж?
— Ты мне лучше сам скажи, — очень тихо произнес я. — Твоя жена тоже возится с линейкой у твоего конца перед каждой ночью?
Маринка тихонько ахнула, и ее большие глаза стали огромными. Но их можно было не заметить рядом с зенками Селезнева. Он вылупился на меня, как ревнивый баран на молодую супругу, «оседланную» пронырливым самцом. Верилось, что он еле сдерживается, чтобы не броситься на меня. Если бы он это сделал, я бы его ударил. Мне бы это доставило удовольствие. Но каким-то чудесным образом ему удалось с собой справиться. Возможно, будь в помещении другие посетители, он бы все-таки полез в драку. Надо же показать, как поступают постоянные клиенты с вконец обнаглевшими операторами.
— Повтори, что ты сказал, — просипел Селезнев.
— Зачем? — Я пожал плечами. — Здесь довольно тихо, ты и так слышал.
— Я не плачу своей жене… — заорал он и сразу же осекся. Большая ошибка, я едва не расхохотался. Он поддался на провокацию, попытавшись применить денежное мерило к своей супруге. Ему стоило ответить, что мне нет никакого дела до его жены, или, самое простое и эффективное — достать меня кулаком. На его месте я бы так и сделал: ни одна сволочь не имеет права высказываться так о чьей-нибудь жене. Но он запнулся, и мы оба поняли, что он проиграл.
Пунцовый от ярости, Селезнев сграбастал фотографии и молча удалился, громко хлопнув входной дверью. Я наблюдал за ним в окно магазина. Его прямая спина заявляла мне, что я нанес ему оскорбление, которое смывается только кровью. Но мне стало немного легче. Совсем капельку.
— Мы потеряли клиента, — обреченно проговорила Марина.
— Нет. — Я уверенно помотал головой. — Не потеряли. Он вернется. И знаешь почему?
Она посмотрела на меня, но без особой радости. Я понял, что в ее глазах я упал на порядок вниз.
— Почему?
— Он побоится. Побоится, что в другом месте у него не будет возможности повыделываться. Здесь-то он точно уверен, что его будут слушать. Не переживай. Подуется месяц, потом вернется. Да и пленок накопит за это время.
— Будем надеяться, — вздохнула Маринка.
Когда я собирался возвращаться к машине, она опять странно на меня взглянула. Я не смог понять, что в тот момент крутилось в ее голове, да и не хотел особо задумываться. Я поступил, как счел нужным, и мне плевать, если она думает, что у меня поехала крыша.
Я сделал это по одной причине. Я хотел самолично убедиться, что у таких Селезневых есть свое слабое место. Они заявляются в ваш магазин, и на одну вашу фразу у них припасено пятьдесят опровержений. Они полагают, что неуязвимы. И вот мне удалось доказать ему (себе, разумеется, себе), что это вовсе не так.
Поговорить об этом с Маринкой, что ли? Она со своими формами могла бы добиться большего, чем простого парня на «восьмерке», с которым уже встречалась долгое время. Не исключено, что Марине тоже достается своя доля заманчивых предложений, возможно, их куда больше, чем Ира Галичева может представить. Чего ж она теряется? Или ума недостает? Я уже дошел до такой крайности, что готов поговорить с кем угодно, хоть с худокрышей Мариной.
— Марин, когда у тебя свадьба-то? — Я пристроился рядом с ней с чашкой кофе, улучив свободную минутку.
— А что? — Марина, похоже, еще не отошла после того, как я сорвался на сукина сына Селезнева. Своим отношением к нашей беседе она напомнила мне самку пантеры, осторожно пробующую лапой вдруг возникшую на пути воду. Она никак не могла решить, что же выбрать: попытаться переплыть на другой берег или же развернуться и идти другим путем.
— Ничего, в принципе, такого. Простое любопытство.
Она посмотрела на меня, словно прикидывала, чего еще можно ожидать от такого кадра, как я. Видимо, моя внешность показалась ей неопасной: она немного расслабилась, и вырез ее блузки опустился на полсантиметра ниже.
— Мы еще не думали об этом, — ответила она. — Нас пока все устраивает.
— Но ведь вы уже долго встречаетесь.
— Одиннадцать месяцев.
Я вздрогнул. Точно такой же срок был у нас с Леной, когда между нами возникла прожилка отчужденности. Совпадение или закономерность? Я не верил в совпадения. В судьбе совпадений не бывает, как сказал Толстой, великий русский мужик. Он писал романы. Он знал, что говорил.
— Чего ж вы тянете?
Она в который раз уже одарила меня настороженным взглядом. Я и сам понимал, как по-идиотски выгляжу в ее глазах: оператор, лезущий не в свое дело. Но мне требовался ответ.
— А какая разница? — пожала плечами Марина. — Ничего ведь не изменится. Поженимся мы или не поженимся. Что с того?
Вот так. Выходит, и обыкновенные парни могут дать девушке чувство уверенности. Что изменится? Встречает он ее после работы — будет встречать еще лет двадцать, до конца существования магазина Фуджи-фото. Они подумают о свадьбе за год до нее, подкопят деньжат и только потом отправятся в загс. Все продумано, все спланировано, все предрешено. И, главное, всех устраивает.
Нарисовался Байдаков. Выглядел он неважно: испитое лицо, красные глаза, неуверенная походка. Не иначе, выдул вчера не одну бутылку водки, а теперь наступило время расплаты. Есть люди, не знающие меры в выпивке, и Андрей принадлежит к их числу. Я представил, сколько денег у него улетает на одни только попойки, и мне стало страшно.
— Кофеином балуемся? — Он глядел на меня без особого расположения. Кажется, обида еще сидела в его душе. Его можно понять: похмелье, а тут еще я сижу, здоровый и радостный, пью себе кофе, и плевать я хотел на новые налогообложения. Но, вопреки моим домыслам, агрессия вновь дала о себе знать. Сейчас он заведет старую пластинку о вреде тунеядства и пользе самоотдачи.
— К тебе инспектор приходила, — уведомила Андрея Марина Кудрикова. — Просила сегодня явиться в «налоговую».
— Да что они там, совсем обнаглели! — завелся Андрей с пол-оборота. — Только вчера весь день на них убил, блин. Чего хотела?
— Сказала, что это в твоих интересах, — укоризненно предупредила Марина.
