Вадим Ярмолинец - Убийство на Нойвальд-штрассе

-- Я не хочу быть Хемингуэем, -- ответил тогда я.

Он все же был талантливым парнем, убитый Григорий Гольдфарб, поскольку сам открыл тыняновскую формулу, согласно которой автор начинал там, где кончался исторический документ. Но вне литературы литературный метод дал гибельный результат.

Сидя в манхэттенском ресторане с четой Жаботинских, Григорий рассказывал драматическую историю своей иммиграции:

-- В Вене нас поселили в крохотной гостинице "Нойвальд-хаус", и по иронии судьбы у хозяина гостиницы была такая же фамилия, как и у меня, -Шмидт. Когда нас, голодных, измученных дорогой, тасканьем багажа, ввели в холл и стали поименно вызывать к стойке администратора, стоявший там директор услышал мою фамилию. "Вы -- Шмидт?" -- поинтересовался он. На нем был прекрасный зеленовато-серый клетчатый пиджак, черные фланелевые брюки и мягкие мокасины. Вы бы слышали, как он это произнес: "Вы -- Шмидт?". Как он смотрел на меня. Как миллионер на нищего, осмелившегося заявить о своем родстве. Но, что меня убило, -- это то, как он просто-таки облапал глазами Лею. Вот когда я понял, что значит быть иммигрантом.

Госпожа Жаботинская достала из сумки белоснежный платочек.

-- Нацист! -- с чувством сказала она и промакнула уголки глаз.

-- К счастью, ХИAС помог мне найти родственников, -- продолжал Григорий, -- а синагога -- друзей.

"Нойвальд-хаус" стал отправным пунктом поиска, и вскоре Жаботинский знал, что фамилия афериста не Шмидт, а Гольдфарб. Как развивались события дальше? Можно предположить, что убийца уже находился в Вене и за определенную мзду о появлении Гольдфарба ему сообщила либо фрау Борман -вот откуда эта отчужденность! Либо горничная-пакистанка, вспомните только ее опущенный взгляд, когда она принимала чаевые!

Расследовавший это дело Йозеф К., не ведая о происшедшем в Нью-Йорке, разработал типовую версию о деятельности разветвленной русской мафии. На это его навело неожиданное открытие, что фрау Борман тоже русская, попавшая в Aвстрию на военные заводы в годы Второй мировой войны.

Начав разрабатывать эту версию, он вынужден был остановиться, узнав, что фрау Борман скончалась в возрасте 74 лет. У нее остановилось сердце во сне и ее переход в другой мир был безболезненным, как у праведников.

Нью-Йорк, 1992-2000 г.