Александр Амфитеатров - Мурад-разбойник

— Позвольте мнѣ пойти, взять и привести въ Н. разбойника Мурада.

И ѣдетъ онъ съ своею командою въ аулъ Мурада, окружаетъ саклю его, стучитъ въ дверь:

— Выходи, Мурадъ!

Мурадъ въ то время сидѣлъ съ женою, тещею, тестемъ… Услыхалъ онъ грозный окликъ, — посмотрѣлъ на родныхъ:

— Такъ вотъ вы каковы!

Схватилъ свое оружіе — выскочилъ на крыльцо.

— Стой, Мурадъ! Попался! Сдавайся безъ бою! уйти некуда! кричитъ урядникъ и хвать его за шиворотъ. А Мурадъ въ отвѣтъ бухъ въ упоръ изъ револьвера… Герой-урядникъ повалился бездыханный, а храбрая — все изъ армянъ — команда его брызнула въ разсыпную, кто куда глядѣлъ. Когда же опомнилась:

— Братцы! а какъ же разбойникъ-то? Надо же его ловить! — Мурадовъ и слѣдъ простылъ. Точно сквозь землю провалился.

Урядника подобрали. Команда осталась въ аулѣ охранять жителей. Доносчики ходятъ ни живы, ни мертвы: что теперь будетъ съ ними отъ Мурада и возможныхъ его сообщниковъ по разбою. А о немъ ни слуха, ни духа. Пропалъ, какъ шайтанъ, — словно расплылся въ воздухѣ.

Ночь. Деревня спитъ. Спитъ и команда. Вдругъ Буль-Буль, сквозь дремоту, слышитъ: кто-то стоитъ у ея постели…

— Что это? кто такой?

— Не бойся, это я, твой мужъ, Мурадъ, выданный тобою русскимъ.

— Мурадъ!

Вскочила: видитъ, — и впрямь онъ! Страшный, блѣдный… Проснулись и другіе семьяне, не понимаютъ: откуда онъ взялся? Молятъ:

— Пощади, прости, не убивай насъ!

— Я никого не убью, — сказалъ Мурадъ, — но Буль-Буль съ вами, предателями, не оставлю: пусть идетъ за мною…

— Какъ? въ Пepciю?

— Да… Бродъ черезъ Араксъ всего въ одной верстѣ, - идемъ! нечего мѣшкать!

— Не пойду я! не пойду! — вопить Буль-Буль: — ты меня тамъ съ голоду уморишь! работать заставишь!

— Не пойдешь? Ну, такъ умирай!

Мурадъ вынулъ свой отточенный, сверкающій кинжалъ. При блескѣ его, у Буль-Буль высохли всѣ слезы, замолкли всѣ жалобы.

— Иди впередъ! — велѣлъ онъ, и — полураздѣтая — она пошла, какъ телка, которую гонятъ на пастбище. И, если находили на нее нерѣшимость и упрямство и замедляла она свои шаги, Мурадъ кололъ ее остріемъ кинжала въ плечи, и бѣдная женщина, съ крикомъ, бѣжала впередъ. Всполошенные односельчане смотрѣли, качали головами и говорили между собою:

— Ай-ай больно сердитъ разбойникъ Мурадъ! крѣпко учитъ жену свою!

Тѣмъ временемъ родители Буль-Буль тормошили сонную команду.

— Вставайте! Мурадъ объявился!

— Ну, вотъ еще! какой тамъ Мурадъ? откуда ему взяться? — раздавалось въ отвѣтъ недовольное ворчанье заспавшихся людей.

— Да проснитесь же! Повѣрьте намъ!

— Отстаньте! никакого Мурада нѣтъ… это вамъ приснилось! у страха глаза велики…

— Какъ приснилось? Онъ въ Персiю бѣжитъ и дочь нашу увелъ за собою…

— Въ Персію? дочь?

Схватились за ружья, бросились въ погоню. Но было уже поздно: Араксъ шумно несъ въ темнотѣ свои волны… между преслѣдователями и бѣглецами легли ночь и пограничная рѣка…

Мурадъ и Буль-Буль были внѣ выстрѣловъ и права погони.

1901