Что это у меня лицо словно измято? (Проводит щеткой по голове, начиная с затылка.) Отчего это Петруша не заходил сегодня? Дай галстук. (С помощью Стратилата надевает галстук.) Точно, Петра Ильича сегодня не было?
Стратилат. Никак нет-с. Я уж вам докладывал-с.
Мошкин (с неудовольствием). Я знаю, что ты мне докладывал... Удивительно! Уж он, полно, здоров ли?
Стратилат. Не могу знать-с.
Мошкин (плюет). Тьфу, какой ты! Я не с тобой говорю.
Маланья (вдруг входя из передней). Михаиле Иваныч!
Мошкин (круто оборачиваясь к ней). Чего тебе?
Маланья. Денег на корицу пожалуйте.
Мошкин. На корицу? (Хватаясь за голову.) Да ты меня погубить собираешься, я вижу! Как же ты мне сказывала, что у тебя все, что нужно? (Роется в жилете.) На тебе четвертак. Только смотри, если обед не будет готов через (смотрит на часы)... через четверть часа... я тебя... ты у меня... Ну, ступай же, ступай. Чего ты ждешь?
Стратилат (вполголоса уходящей Маланье). Ай да куфарка!
Маланья. Ну, ну, фуфыря!
Мошкин. Поди сюда, ты, зубоскал, подай мне фрак.
Надевает фрак; Стратилат обдергивает его сзади.
Ну, хорошо, ступай. Да лампы что ж ты не зажигаешь? Вишь, смеркается.
Стратилат выходит в переднюю.
Что за притча? Не много я, кажется, сегодня ходил... во всяком случае, не больше вчерашнего, а ноги у меня так и подкашиваются. (Садится и глядит на часы.) Четверть четвертого... Что ж это они нейдут? (Оглядывается.) Кажется, все в порядке.
Встает и сметает платком пыль со стола. Звонок.
А! наконец!
Стратилат (входит и докладывает). Петр Ильич Ви-лицкий и господин Фон (заикается)... Фон Фокин.
Мошкин (шепотом Стратилату). Что это? он велел та" докладывать?
Стратилат (тоже шепотом). Оне-с.
Мошкин (шепотом). А, а! (Громко.) Проси, проси.
Стратилат выходит. Входят Вилицкий и Фонк во фраках.
Вилицкий бледен и как будто смущен; Фонк держит себя необыкновенно
важно, строго и чинно.
Вилицкий (Мошкину). Михаиле Иваныч, позвольте вам представить моего приятеля, Родиона Карлыча Фон Фонка.
Фонк чопорно кланяется.
Мошкин (не без смущения). Мне чрезвычайно приятно и лестно... Я столько наслышался о ваших отличных качествах... Я очень благодарен Петру Ильичу...
Фонк. Я также с своей стороны весьма рад. (Кланяется.)
Мошкин. О, помилуйте-с!..
Небольшое молчание.
Покорнейше прошу присесть...
Все садятся. Опять воцаряется молчание. Фонк с достоинством оглядывает всю комнату. Мошкин, откашлявшись.
Какая сегодня, можно сказать, приятнейшая погода! Холодно немножко, а впрочем, очень приятно.
Фонк. Да; сегодня холодно.
Мошкин. Та-ак-с. (Вилицкому чрезвычайно мягким голосом.) Что это тебя сегодня не было, Петруша? Здоров ты?
Фонк делает едва заметное движение бровями при слове "тебя".
Вилицкий. Слава богу. А что Марья Васильевна?
Мошкин. Маша здорова... Гм. (Фонку.) Изволили сегодня гулять-с?
Фонк. Да, я прошелся раза два по Невскому.
Мошкин. Весьма приятная прогулка; такое все благовидное общество; ну, песочек тоже по тротуарам... магазины... все это очень удобно. (Помолчав немного.) Можно сказать, Петербург - первейшая столица мира сего.
Фонк. Петербург прекрасный город.
Мошкин (не без робости). Ведь за границей-с... ничего подобного не имеется?
Фонк. Я думаю, ничего.
Мошкин. Вот особенно когда Исакий будет окончен; вот уже тогда точно... преферанс будет значительный-с.
Фонк. Исакиевский собор превосходное здание во всех отношениях.
Мошкин. Я совершенно с вами согласен-с. А позвольте узнать, его высокопревосходительство как в своем здоровье?
Фонк. Слава богу!
Мошкин. Слава богу! (Помолчав опять.) Гм. (С улыбкой.) А вот, Родион... Родион Карлыч... Вы, надеюсь, нам сделаете честь... через две недели вот... его свадьба... (указывая на Вилицкого), удостоите своим присутствием.
Фонк. Мне будет очень лестно...
Мошкин. Помилуйте, напротив, нам... (Помолчав немного.) Вы не поверите, Родион Карлыч, как я счастлив, глядя на них, на обоих... (Неопределенно указывая на Вилицкого и на дверь налево.) Для старика, холостого человека, как я... можете себе представить... какое это... неожиданное...
Фонк. Да-с. Брак, основанный на взаимной склонности и на рассудке (он значительно выговаривает это слово), есть одно из величайших благ человеческой жизни.
Мошкин (с благоговением выслушивая Фонка). Так-с, так-с.
Фонк. И потому я, с своей стороны, вполне одобряю измерения тех молодых людей, которые с обдуманностью (он поднимает брови) исполняют этот... этот священный долг.
Мошкин (еще с большим благоговением). Да-с, да-с; я совершенно с вами согласен-с.
Фонк. Ибо что может быть приятнее семейной жизни? Но обдуманность при выборе супруги - необходима.
Мошкин. Конечно-с, конечно-с. Все, что вы говорите, Родион Карлыч, так справедливо... Признаюсь... вы меня извините... но, по-моему, Петруша должен почесть себя счастливым, что заслужил ваше... благорасположение.
Фонк (слегка жмурясь). Помилуйте!
Мошкин. Нет, уверяю вас, я...
Вилицкий (поспешно перебивая его). Скажите, Ми-хайло Иваныч... я бы желал видеть Марью Васильевну... мне нужно ей сказать слова два...
Мошкин. Она у себя в комнате... должно быть, теперь одевается... Впрочем, ты можешь постучаться.
Вилицкий. А! Я сейчас вернусь. (Фонку.) Вы позволите...
Фонк. Сделайте одолжение.
Вилицкий выходит в дверь налево.
Мошкин (глядит ему вслед, пододвигается к Фонку и берет его за руку). Родион Карлыч, вы извините меня, я человек простой... у меня что на сердце, то и на языке... Позвольте еще раз от души, именно от души поблагодарить вас...
Фонк (с холодной учтивостью). За что же, помилуйте...
Мошкин. Во-первых, за ваше посещение; во-вторых... я вижу, вы любите моего Петрушу... У меня не было детей,
Родион Карлыч... но я не знаю, можно ли к сыну больше привязаться, чем я к нему... Так вот это-то меня и трогает, просто так трогает, что и сказать нельзя... (У него слезы навертываются.) Вы извините меня... (Понизив голос, словно самому себе говорит.) Что это? как не стыдно... (Смеется, достает платок, сморкается и украдкой утирает глаза.)
Фонк. Мне, поверьте, очень приятно видеть такие чувства...
Мошкин (оправившись). Вы извините откровенность старика... но я столько об вас наслышался... Петруша отзывается об вас с таким уважением... Он так дорожит вашим мнением... Вы увидите мою Машу, Родион Карлыч: вы увидите... как перед господом богом говорю, она составит его счастие, Родион Карлыч; она истинно прекрасная девушка!
Фонк. Я нисколько в этом не сомневаюсь... Одно расположение друга моего, Петра Ильича, уже громко говорит в ее пользу.
Мошкин (опять впадая в благоговение). Так-с, так-с...
Фонк. Я, с своей стороны, Петру Ильичу от души желаю всякого добра. (Помолчав немного.) А позвольте узнать, вы, кажется, в первом департаменте столоначальником служите?
Мошкин. Точно так-с.
Фонк. У кого в отделении, смею спросить?
Мошкин. У Куфнагеля, Адама Андреича.
Фонк (с уважением). А! Отличный чиновник! Я его знаю. Отличный чиновник!
Мошкин. Как же-с, как же-с! (Помолчав.) А позвольте полюбопытствовать ведь уже с полгода будет, как вы с моим Петрушей познакомились?
Фонк. С полгода.
Г-жа Пряжкина выходит из боковой двери, разряженная в пух, с большим бантом желтых лент на чепце, она тихонько подвигается к говорящим, слегка приседая им в спину и перебирая снурки ридикюля.
Мне в вашем приятеле особенно нравится то, что он, можно сказать, молодой человек с правилами...
Мошкин внимательно слушает.
Это в наше время редко. В нем нет этого ветра... знаете, ветра...
Вертит рукой на воздухе; Мошкин также вертит рукой и одобрительно
кивает головой.
А это важно. Я сам также молодой человек...
Михаиле Иваныч делает движение, как бы желая сказать: о, помилуйте!
Я не какой-нибудь Катон... но...
Пряжкина (скромно, но громко кашляя дискантом). Эхем!
Фонк останавливается и оглядывается; Мошкин оглядывается тоже. Пряжкина приседает.
Мошкин (с некоторой досадой). Что вам надобно, Катерина Савишна?
Фонк медленно приподнимается. Мошкин тоже встает. Пряжкина (с смущением). Я-с... я-с... пришла к вам-с... Фонк ей важно кланяется, она приседает ему и умолкает.
Мошкин. Эх, как... (Спохватившись.) Позвольте, Родион Карлыч, представить вам... Пряжкина, Катерина Савишна, штаб-офицерша... Марье Васильевне тетка двоюродная...
Фонк (холодно кланяясь). Я очень рад...
Пряжкина опять приседает.
Мошкин (Пряжкиной). Вам что-нибудь нужно?
Пряжкина. Да-с... Меня Марья Васильевна просила... то есть не то чтоб просила... а только если б вам можно было... на минуточку...
Мошкин (с укоризной). Что там такое?.. Как же теперь?.. (Украдкой указывая ей на Фонка.) Эх!..
Фонк. Прошу вас не церемониться... если вам нужно...
Мошкин. Вы очень добры... Право, я не знаю, зачем это меня зовут... Впрочем, я сию минуту возвращусь...
