вечную любовь.
— Да, Маша, верю, — спокойно ответил он.
Он достал из бумажника две купюры по пять тысяч и положил на столик у зеркала. Он всегда так делал. Но сегодня я этих денег не заработала. Меня окатило стыдом, щёки вспыхнули.
— Подождите! — крикнула я, когда Кирилл Олегович открыл входную дверь. — Мне не нужны ваши подачки!
Я взяла деньги и побежала вслед за ним. На пороге меня перехватил Виктор — бычара лет тридцати в строгом чёрном костюме. Стальные пальцы сомкнулись на талии:
— Стой здесь и не двигайся, — сказал он таким голосом, что я сразу же замерла на месте.
С человеком, у которого под пиджаком видна пистолетная кобура, лучше не спорить. Кирилл Олегович, не оглядываясь, сел в лимузин, а водитель почтительно захлопнул за ним дверь. Только тогда Виктор отпустил меня и направился к машине. Уехали они по-английски, не прощаясь.
Я стояла на крыльце в тонком платье, осенний ветер трепал бумажки в моих руках. Я чувствовала себя дважды оплёванной. Первый раз — мужем, второй — мужем любовницы моего мужа. Прекрасно!
Со стороны «Муха-бара» ко мне на всех парах неслась свекровь.
— Чё случилось? — с разбегу набросилась она. — Чё ты не постригла Кирилла Олеговича?
Наталья Петровна любила прихвастнуть в разговоре, что в её салон ездит сам миллионер Ярцев. В городе-то таких хороших мастеров нет. Только в «Натали». Тряслась над ним, как Кощей над яйцом, чай-кофе-свежий номер женского журнала, улыбка до ушей. Она бы сама его стригла, но Кирилл Олегович настоял на моей кандидатуре. Он хотел только Машу Истомину.
А раньше ко мне ходила Зоя Ярцева — подровнять и покрасить свои роскошные рыжие волосы. Ей было удобно: мастер — жена сотрудника, конюшня рядом, всегда можно заскочить в салон по дороге домой или на работу. Мы частенько болтали о конюшне и лошадях. Зоя была ими одержима. Глюкоза, Вендетта, Гром — она могла рассказывать о них бесконечно. О Димке мы тоже говорили — о том, как он счастлив, что нашёл классную работу в родном посёлке. В Мухоборе тяжко с вакансиями, а в «Ярцевских конюшнях» хорошая зарплата, замечательный коллектив и лошадки его любимые. О чём ещё мечтать вчерашнему выпускнику академии?
В то время они ещё не трахались. А год назад Зоя сообщила, что решила поменять имидж и больше не будет ходить в салон. Подарила мне коробку бельгийских конфет, наговорила тёплых слов. Я ещё удивилась, зачем такой красавице менять имидж? Какая-то глупая отмазка. А сейчас всё встало на свои места. Видимо, в то время у них началась интрижка, и Зое стало стыдно смотреть мне в глаза. Возможно, она опасалась, что я устрою истерику или из мести испорчу волосы. Как бы там ни было, она перестала приезжать в «Натали», но в качестве компенсации послала ко мне своего мужа.
Миллионера, брутала, рогача.
Которого сегодня я потеряла как клиента.
Эх, зря я рассказала Ярцеву об измене Зои! Пользы мне это не принесло, а вред очевиден.
— Чё он убежал-то нестриженый? — допытывалась Наталья Петровна.
— Срочные дела, — соврала я.
— Какие ещё дела? Зря он, что ли, ехал пятьдесят километров? Не мог отложить дела на сорок минут?
— Он мне не отчитывается, — буркнула я и ушла в салон.
Нужно было убрать рабочее место, помыть пол и закрыть заведение. Свекровь просочилась за мной:
— Ты его перезаписала на другой день?
— Нет.
— Почему?
— Он не просил.
У Натальи Петровны от негодования расширились глаза:
— Маш, ты же понимаешь, что случится, если Кирилл Олегович перестанет к нам ездить?
— Что? — я достала из каморки ведро и швабру.
— Потеря репутации!
— Думаете, клиенты перестанут к нам ходить? — спросила я. — Ближайшая парикмахерская в райцентре. Вряд ли ваши подружки поедут за двадцать километров. Это долго, дорого, и всё равно там хуже стригут.
— Больно умная стала! — воскликнула свекровь, поднимая брошенное Ярцевым полотенце и складывая его в стопку к чистым. — Что б ты делала без моих подружек! Уберись тут быстренько и иди домой, ужин для мужа готовь.
Сейчас Дима редко ужинал дома. Он приходил поздно, когда я уже ложилась спать. Свекровь об этом знала, но всё равно требовала, чтобы я готовила свежую еду каждый вечер. Она считала это обязанностью жены. Несъеденный ужин она забирала на работу на следующий день. Однажды я видела, как мои рулетики из свинины с черносливом ел Гена — молодой грузчик из минимаркета. Новый хахаль Натальи Петровны. А чем питался мой муж, я могла только гадать. Доставка пиццы в Мухоборе была, но привозили её всегда холодной, да и стоила она слишком дорого для экономного Димы. Наверное, Зоя Эдуардовна обеспечивала питание особо ценным сотрудникам.
Дома я быстро засунула в духовку куриные ноги и занялась собой. Я хотела испробовать последнее средство обманутой жены — соблазнение собственного мужа. Сегодня я не лягу спать до его прихода! А перед этим пошлю фотографию в голом виде.
Судя по переписке с Зоей, моему мужу нравились такие фотки. Нет, Зоя не слала ему обнажёнку, но Дима ей слал. Например, фотографию в душе. Член он прикрыл рукой, но всё равно было понятно, что этот снимок эротический и сделан специально для женщины — чтобы ей понравиться, чтобы заинтересовать в сексуальном плане. Дима подобрал ракурс, при котором его худое тело выглядело спортивным, широко расставил ноги и напряг бицепсы. Я таких фотографий никогда не получала. А Зоя получила и прислала в ответ смайлик. Типа она в восторге.
Почему? Что её привлекало в Диме? Ярцев был на голову выше, на двадцать килограммов крупней и гораздо смазливее Димки. Это если сравнивать внешность. А если сравнивать состоятельность и положение в обществе, то мой муж проигрывал с оглушительным треском. Олигарх против деревенского ветеринара. Понятно, кто круче. Почему же Зоя Ярцева изменяла своему мужу?
И почему мой муж изменял мне?
Меня мучили эти вопросы. И грызла тоска по потерянной страсти. Димка никогда не был сексуальным гигантом, но он хотел меня, ревновал к клиентам, следил заинтересованным взглядом, когда я переодевалась. А теперь он не смотрел в мою сторону, даже когда я ходила по комнате голой. Это было непривычно и очень больно. Ты стоишь перед мужем раздетой, а он плавает в своих мыслях и не замечает ничего вокруг. Через пять лет брака, вроде бы вполне счастливого, ты превратилась в мебель — настолько знакомую, что даже в темноте на неё не натыкаются.
Так и Димка на меня не натыкался в темноте.
Я сходила в душ, намазалась ароматным маслом и открыла шкаф в поисках красивого белья.
