Это не так. Неважно, кто мы такие — Хенриады или Вайдемосы. Я... люблю тебя, Байрон. — Ее глаза были полны мольбы. — Я думаю, ты тоже любишь меня. Забудь, что я из Хенриадов. Ты же сам говорил Автарху, что я не могу отвечать за грехи моего отца.
Она обняла его. Байрон чувствовал упругость ее груди и теплоту дыхания.
Он медленно разжал ее руки и на шаг отступил от нее.
— Я еще не рассчитался с Хенриадами, моя госпожа.
— Но ты же говорил Автарху...
— Прости, Арта, — он смотрел в сторону. — Не нужно повторять, что я говорил Автарху.
Ей хотелось закричать, что это неправда, что ее отец этого не делал, что в любом случае...
Но он уже повернулся и вошел в рубку, оставив ее в коридоре. На глазах у нее выступили слезы стыда и боли.
Глава 15. ДЫРА В ПРОСТРАНСТВЕ
Теодор Ризетт повернулся, когда Байрон вошел в рубку. Он был совершенно седой, но его тело дышало силой, а румяное улыбающееся лицо — здоровьем.
Он легко преодолел разделяющее их с Байроном расстояние и дружелюбно глянул в лицо юноши.
— Не нужно слов, — начал он, — чтобы сказать мне, что ты — сын своего отца. Старина Вайдемос воскрес передо мной.
— Мне бы этого очень хотелось, — смущенно ответил Байрон.
Улыбка на лице Ризетта угасла.
— Как и всем нам. Кстати, я Теодор Ризетт, полковник вооруженных сил Линганы, но в нашей маленькой игре мы не пользуемся титулами. Даже Автарху мы говорим — «сэр». Так же называют и меня. На Лингане нет ни лордов, ни леди. Надеюсь, ты простишь меня, если когда-нибудь при обращении к тебе я забуду упомянуть твой титул.
Байрон улыбнулся.
— Разве ты сам не сказал, что в нашей маленькой игре мы обходимся без титулов. Но давай вернемся к прицепу. Я должен посоветоваться с тобой, Ризетт.
Некоторое время он мерил шагами рубку. Сидевший здесь же Джилберт внимательно прислушивался. Тихо вошла Артемида и встала за его спиной. Ее тонкие бледные пальцы чертили какой-то узор на фотоконтактах компьютера…
Тишину прервал голос Ризетта.
— Я впервые вижу тиранийский корабль изнутри. Мне было бы интересно более тщательно осмотреть его. Что же касается прицепа, не беспокойся. К подобным моделям его совсем несложно прикрепить.
— Сколько понадобится времени для этого?
— Совсем немного. Каких размеров он должен быть?
— Самого высокого класса. Размеры — соответствующие.
— Для мисс Хенриады? Конечно, он будет гораздо лучше, чем то, что вы имеете здесь... — Ризетт в растерянности замолчал, потому что Артемида, гордо вскинув голову, медленно вышла из рубки. Байрон проводил ее взглядом.
— Наверное, — пожал плечами Ризетт, — я не должен был называть имя мисс Хенриады...
— Не обращай внимания. Что ты говорил?
— Да, насчет комнат. Их будет две, и они будут соединены между собой. Там же будут туалет и ванная комната. Все очень удобно.
— Хорошо. Кроме того, нам нужна еда и вода,
— Конечно. Воды вам доставят достаточно, чтобы хватило наполнить небольшой плавательный бассейн. И вы также получите много замороженного мяса. Ведь все это время вы питались тиранийскими пищевыми концентратами?
Байрон кивнул, и Ризетт скорчил гримасу.
— По вкусу они напоминают сушеных тараканов, правда? Что еще?
— Кое-какую одежду для леди.
Ризетт почесал в затылке.
— Да, конечно. Ну, это она выберет сама.
— Нет, сэр. Вы сами пришлете нам все необходимое: мы полностью доверяем вашему вкусу.
Ризетт коротко рассмеялся и покачал головой.
— Вайдемос, ей это не понравится. Ей не понравится ни одно платье, которое она не выберет сама. Даже если бы она выбрала то же самое, наш выбор ее не устроит. Это не просто предположение. У меня есть опыт в таких вещах.
— Уверен, что ты прав, Ризетт, — кивнул Байрон. — Но ей придется принять все это.
— Хорошо, но я предупредил тебя. Что еще?
— Всякие мелочи. Косметика, духи — все, что нужно женщине. У нас еще будет время уточнить список. Давай пока займемся прицепом.
Теперь уже Джилберт, ни слова не говоря, вышел из рубки. Байрон смотрел ему вслед, и мышцы его напряглись. Хенриады! Они — Хенриады! И с этим ничего не поделаешь. Они — Хенриады! Джилберт — один из них, ОНА — другая.
Вслух же он сказал:
— И, конечно, нужна одежда для меня и мистера Хенриада. Но это не столь важно.
— Хорошо. Могу я воспользоваться рацией? Будет лучше, если я останусь на судне, пока не закончатся последние приготовления.
Байрон ждал, пока Ризетт отдавал приказы. Потом офицер встал со стула.
— Мне трудно поверить, Вайдемос, что здесь, со мной, ты, а не твой отец. Ты очень похож на него. Он часто рассказывал о тебе. Ты ведь учился на Земле?
— Да, и закончил бы учебу около недели назад, если бы не некоторые события.
Ризетту явно было неловко.
— Кстати, по поводу отправки тебя на Родию... Ты не должен сердиться на нас. Мы не хотели этого. Строго между нами, кое-кому из ребят это очень не понравилось. Конечно, Автарх не советовался с нами. Некоторые из нас — я не буду называть имена — даже настаивали, чтобы мы остановили корабль и сняли тебя с его борта. Естественно, что это было наихудшим из всех возможных вариантов. Но потом ребята решили, что Автарх знает, что делает.
— Наверное, приятно пользоваться таким неограниченным доверием.
— Оно оправдано. Никто не может объяснить, почему иногда он выбирает то или другое решение. Но любое его решение в конечном итоге оказывается правильным. И он до сих пор избегал тиранийской угрозы, чего не смогли другие.
— Например, мой отец.
— Я не имел его в виду, хотя ты, конечно, прав. Даже он. Но Вайдемос был совсем другим человеком, с несколько своеобразными взглядами на жизнь. Он очень нравился всем нам. Смотри, сейчас я полковник, но отец мой был простым металлургом. Для Вайдемоса не было разницы между полковником и металлургом. А вот Автарх... он — другой. Он не допускает к себе близко никого, кем бы тот ни был. У него совершенно отсутствует чувство юмора. Я не смог бы с ним говорить так, как говорю с тобой. С ним приходится обдумывать каждое свое слово. Автарх есть Автарх, и этим все сказано.
— Я во многом согласен
