были полны сочувствия.
— Ты, Кайратик, и сам приезжаешь на базар примерно также?
— Я привык.
— И она тоже привыкнет, — по-доброму улыбнулась Наталья Павловна, — когда я выходила замуж, то была готова поехать с мужем хоть на край света. Целый год жила, как в сказке. Любовь у нас была неземная!
— А потом? — пытливо спросил Кайрат, — любовь не угасла?
Наталья Павловна с виноватым взглядом посмотрела на парня.
— Потом родилась дочурка. Моя любимая малышка!
— Это же здорово! — воодушевился Кайрат, — любовь между вами возгорела с новой силой?
Женщина вздохнула. В её вздохе слышалась горечь утраченных, с супругом, отношений.
— Увы! У нас ничего не получилось. Жизнь не сложилась.
— Почему?
— Он оказался мелочным человеком, экономящим на всём и считающим каждую копейку.
Кайрат постарался выгородить незнакомого человека, проявив мужскую солидарность.
— Экономия в семье. Зато потом, на сэкономленные средства, покупаете машину или дорогую мебель!
— Эх! Кайратик, — опустошённо махнула рукой Наталья Павловна, — если бы…, такого скряги, как мой бывший муж, пожалуй, более не существует на свете!
— В чём проявилось его скупердяйство?
— Практически во всём, — задумалась она, — когда я согласилась выйти за него замуж, видимо, голова закружилась от любви? Не разглядела в нём такой особенности, как жадность.
— Или он очень глубоко её скрывал, Наталья Павловна? — предположил распространитель.
— Скорее всего! Но, началось с того, что в первый раз мы поссорились из-за денег, когда я купила нашей дочке бесподобный костюмчик. Радостно выложила его на кровать, после того, как принесла из магазина домой. Хотела похвастаться перед мужем, что наша дочка будет самая красивая в этой одежде.
— Похвастались?
— Ещё как похвасталась! У него сразу начался нервный тик. Он зловещим шёпотом попросил бирку, чтобы узнать, какова стоимость трикотажа? Когда узнал, что цена костюмчика двадцать пять рублей, с пеной у рта и, не выбирая выражений, стал орать, что «…не успела соплячка вылезти из маминой щели, как ей покупают такой дорогой костюм!».
— Вот даёт?! — оторопел Кайрат, — своей собственной дочери жалко стало?
— Да, — сквозь грустную призму воспоминаний улыбнулась Наталья Павловна.
— Здесь, конечно, ваш муж не прав, — словно погрозив, показал указательный палец Кайрат, — когда у меня родится ребёнок, я буду его баловать. Бедная дочка! Хорошо, что она ничего не понимала в вашей ссоре.
— У меня дочурка росла смышленым ребёнком. Вскоре она стала понимать, отчего происходят ссоры и зачем папа с мамой долго не разговаривают. В возрасте пяти лет купила ей сандалики. Мы собирались пойти в гости. Она уже в то время стала модницей. Любила кроха покрасоваться, по — девчачьи, перед зеркалом. Мерила платьица, поправляя причёску. Я наблюдала со стороны. Мне казалось это смешным. Так вот…, купила летним днём новые сандалики. Показала дочурке и посоветовала примерить. Помню, как радостно и восторженно вспыхнули у малышки глаза. Она моментально села на пол и примерила сандалии. Потом вскочила. Выставила вперёд маленькую пятку и кинула восхищённый взгляд на обновку. Затем подбежала и чмокнула меня в щёку. Я поняла, что сандалии ей понравились. Дочка выразила мне искреннюю благодарность. За такие минуты я хвалю высшие силы, что послал мне солнечный лучик и комочек оптимизма. За такие минуты я благодарна судьбе!
Кайрат улыбнулся добрым словам Натальи Павловны, выражающим истинную материнскую любовь к дочери.
— А, как же муж? Он заметил обновку?
Лицо продавщицы посерело, но лишь на секунду. Память о детских мгновениях единственного ребёнка стёрла негативные страницы из пустой и малоуспешной семейной жизни.
— Не заметил. Дочка проявила смекалку.
— Каким образом?
— Она умилённо посмотрела на сандалики, и вдруг услышала, как бреется в туалете папа. Она испуганно окаменела, показала крохотным пальчиком на обувку. Потом пальчик переместился и указал на туалетную дверь. В глазах ужасом застыл немой вопрос. Дочка, как бы спрашивала меня: «Папа знает о новой обуви?». Я отрицательно покачала головой в ответ, что, мол, нет, не знает! Тут же малышка встрепенулась, словно в крохотном организме включили батарейку. У неё прорезался тонкий голосок. Она живо сообщила: «Мама, я на улице подожду!». Дочурка выскользнула из квартиры. Я услышала звук её поспешных шажков, прыгающих по ступенькам.
— Грустная история, — посочувствовал распространитель, — дочка понимала, что может возникнуть новая ссора.
— Да. Поэтому она, как можно скорее покинула квартиру. Она пыталась по-своему сохранить хрупкий мир между папой и мамой. Я же говорю, что она очень рано повзрослела.
— Но, не смотря на это, Вы всё равно…, — Кайрат помедлил, — развелись?
— Я несколько раз уходила от него, — печально сказала она, — но каждый раз муж приходил к нам, с дочерью, умоляя вернуться. Жить нам было негде. Во время ссор мы ютились у сестры, в тесноте. Её дом был полон своими детьми. Мой муж плакал. Говорил, что не может без нас жить, так как очень сильно любит. Я смягчалась!
— У Вас, Наталья Павловна, покладистый характер!
— Если женщина по-настоящему любит, она может выдержать любое испытание, пытаясь сохранить семью.
— Значит, Вы по-прежнему вместе?
— Нет, — взгрустнула Наталья Павловна, — я не смогла победить его невежество и бесконечные придирки. Когда мы возвращались к нему, то возникало неприятное ощущение, будто опрокинула помойное ведро. Или садилась в бесконечный поезд, осознавая, что не доеду до требуемой станции, а буду двигаться по кругу. По бесконечному и нескончаемому кругу!
— Он также ругался? Не позволял покупать вещи?
— Хуже, — призналась женщина, — он выключал свет, экономя электричество. Причём щёлкал выключателем, когда, например я читала дочке книжку или вышивала на швейной машинке. Экономил воду, пытаясь, закрыть краны в унитазе. Затем он стал пить. А, в конце концов, изменил мне.
Кайрат вздохнул. Мужская солидарность растворилась в горьких слезах Натальи Павловны и её дочери.
— Наташ, давно надо было его гнать! — подключилась её соседка, слышавшая часть разговора между распространителем и Натальей Павловной. Она кивнула Кайрату.
— Молодой дурёхой была, — попыталась, оправдаться женщина.
— Все мы бабы такие! — энергично завелась соседка, — кидаемся в любовный омут, а затем проплакиваем свои глаза, пока не потускнеют! У меня есть подруга. Так она этих мужиков, каждый год меняет. Крутит, вертит ими, по своему желанию, как захочет! И они к ней тянутся. Причём, женатые, разведённые, и холостые. Молодые и старые. Богатые и бедные. Разные.
Наталья Павловна развела руки в стороны.
— Чем же она их так заманивает?
Соседка злорадно рассмеялась.
— Знамо чем, Наташка! Естественными потребностями!
— Ох! — стёкла очков у Натальи Павловны неодобрительно блеснули, — распутная бесстыдница!
— Видать, у неё «поперёк», а не «вдоль», как у обычных баб! — пошловато захохотала торговка.
Кайрат смущённо посмотрел на пол. Он не имел никакого желания обсуждать какую-то порочную женщину, слабую на передок. Очень
