выяснить.
— Она в порядке, — успокоил он сына. — Скоро будет у тебя.
Задыхаясь, Бен прошептал еще что-то, но Леннард не расслышал.
— Прости, что?
— Ты останешься с нами?
Леннард рывком выпрямился. Ему показалось, что он падает в бездну. Все эти годы он говорил себе, что с Беном все в порядке, что он счастлив в новой семье и уже забыл настоящего отца. Но слова Бена сорвали покров иллюзий и открыли ужасную реальность: сын все это время скучал по нему и надеялся на его возвращение. Он бросил Бена. Ему потребовалось время, чтобы найти в себе силы заговорить.
— Да, — ответил он, едва сдерживая рыдания. — Я останусь с тобой.
Тонкий рот Бена искривился в попытке улыбнуться.
— Хорошо, — сказал он достаточно громко, чтобы Леннард смог расслышать, не наклоняясь. Затем он закрыл глаза, и черты его лица разгладились.
Леннард не знал, как долго он сидел неподвижно, глядя на спящего сына. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Он обернулся. Медсестра смотрела на него с обеспокоенным лицом.
— Не хотите ли чего-нибудь поесть? Может быть, кофе?
Леннард покачал головой.
— Я не могу уйти отсюда, — сказал он. — Мой сын…
Медсестра склонилась над Беном, отработанным движением проверила пульс на запястье, потом — на шее и взглянула Леннарду в глаза. У нее не было времени подбирать нужные слова.
— Ваш сын мертв.
Леннард так и остался сидеть, словно его пригвоздили, не в силах осознать услышанное. Он не мог ни двигаться, ни говорить, ни думать.
Воцарилась странная тишина. Фабьен открыла окна. Движение транспорта было куда менее оживленным, чем всегда. Даже самолетов, обычно подлетавших к Фульсбюттелю [7], сегодня не было видно. В прогретом солнцем воздухе щебетали птицы. Макс играл в «Лего» в комнате Ивонны. Еще один чудесный летний денек. Но вот только детская площадка во дворе пустовала и никто не гулял в сквере у дома. Она даже не позвонила в магазин, чтобы сказать, что не придет. Идея пойти сегодня на работу, как в любой будний день, показалась ей чересчур абсурдной. Нора сидела в халате за кухонным столом и с отстраненным видом помешивала кофе. Вдруг она поднялась, прошла в гостиную и включила телевизор.
— Ты уверена, что хочешь все это видеть? — спросила Фабьен. Нора ничего не ответила. Она села на диван и замерла перед экраном с ничего не выражающим лицом. Она даже не потрудилась выбрать канал. Зачем, если по всем каналам шло одно и то же.
— …Здесь очень хорошо видно… — говорил толстый мужчина в желтом галстуке-бабочке и коротком пиджаке, едва сходившемся у него на животе, водя пальцем по спутниковому изображению Германии. На юго-западной стороне, как раз там, где Германия продолжалась на запад от Рейна, виднелось густое черное пятно, как будто кто-то пролил чернила.
— Ночью облако переместилось на северо-запад и распространилось дальше. За это время оказалась поражена территория площадью не менее тысячи квадратных километров, вплоть до Вормса. В настоящее время максимум радиоактивных осадков выпадает в окрестностях Мангейма и Гейдельберга.
— Что это означает для людей, проживающих в пострадавших районах? — поинтересовался ведущий — молодой красавец, который изо всех сил пытался придать лицу серьезное, соответствующее моменту выражение.
— Я могу только повторить официальное предупреждение, — ответил толстяк, видимо, ученый, впервые приглашенный на телевидение. — Не открывать окна и двери и не выходить на улицу. Дождь сильно загрязнен…
— Вы имеете в виду, дождь загрязнен радиацией? — перебил его ведущий. Эксперт несколько раздраженно кивнул.
— Можно и так сказать. Контакт жидкости с кожей способен вызвать облучение, которое в худшем случае может привести к развитию рака. Дождь очень токсичен из-за того, что в нем большая концентрация плутония. Каждый, кто случайно проглотил хоть немного жидкости, пусть даже несколько капель, должен немедленно обратиться к врачу. Даже если нет дождя, облако приносит частицы пыли, которые медленно оседают на землю. Боюсь, единственный совет, который можно дать, это ни при каких обстоятельствах не выходить из дома до официального разрешения.
— А как насчет питьевой воды? Могут ли люди пить воду из крана без опасений?
— Я бы не советовал этого делать, — ответил эксперт. — Радиоактивные частицы попадают через канализацию на очистные сооружения, которые не рассчитаны на подобный случай. В этой ситуации кипячение или очистка воды с помощью обычных фильтров бесполезны. Я советую людям в районах, уже находящихся под облаком радиоактивных осадков, по возможности употреблять только бутилированную жидкость, например минеральную воду или молоко. Я предполагаю, что вскоре власти наладят снабжение водой в цистернах. Жителям районов, еще не попавших под облако, например во Франкфурте или Вюрцбурге, следует наполнить питьевой водой ванны, ведра и прочие емкости.
— Большое спасибо, доктор Питерс, — сказал ведущий. — А сейчас — снова прямой эфир из зоны бедствия, на связи наш репортер Рихард Ширм. Рихард, вы меня слышите?
На экране замелькали кадры трансляции с вертолета: серое поле в руинах, на котором кое-где виднелись очаги пожаров. Из руин тянулись к небу каркасы домов.
— Я… слышу вас, Том! — отозвался репортер. — То, что я здесь вижу… Это невозможно передать словами. Я думаю, ни один город со времен Второй мировой не знал таких масштабных разрушений. В радиусе нескольких километров от эпицентра взрыва не осталось ни единого целого здания. Мы сейчас приближаемся…
Репортер запнулся. Камера дала крупный план улицы, забитой сгоревшими машинами. Среди развалин блуждала черная фигура. С такой высоты трудно было понять, кто это — мужчина или женщина. Фигура двигалась очень медленно.
— Это… Это просто невероятно, Том, но там, внизу, все еще бродят раненые. Очевидно, спасатели пока не смогли добраться до всех районов города. С трудом верится, что кто-то смог здесь выжить.
Камера продолжала увеличивать изображение фигуры. Картинка дрожала, но было хорошо видно, как человек поднял голову в направлении вертолета. На месте глаз у него зияли выжженные глазницы.
— О Боже, — охнула Нора.
Фабьен схватила подругу за руку. Ей и самой было трудно выносить то, что она видела, но она, как и Нора, не могла оторвать глаз. Голос репортера дрогнул.
— Это… Я не знаю, стоит ли нам транслировать эти кадры, Том… Это просто ужасно.
Камера вернулась к виду с высоты птичьего полета. На экране вновь показалось бескрайнее выжженное поле.
— Мы приближаемся к центру катастрофы, — сообщил репортер спустя какое-то время. — Впереди камня на камне не осталось. Видите, там образовался огромный кратер. Его диаметр, по примерным оценкам, составляет не менее 120 метров, а глубина — около 30 метров. Боже мой, с трудом могу себе представить, сколько энергии ушло
