"...Вскоре после приезда на Север пишет Петька Василию Ивановичу письмо: так и так, жить можно, только вот холодно и в общежитиях тараканов много. В ответ от начдива приходит Петьке посылка. В ней коробочка с заводным тараканом и инструкция: осенью перед заморозками завести насекомое ключом и направить в сторону тундры.
Так и сделал Петька. Игрушка зажужжала и весело поползла в сторону от поселка. Настоящие тараканы из общежитий повыскакивали и следом. А тут мороз... Тараканам конец.
Получает Петькин командир от бравого бойца письмецо, в котором благодарность и при ней просьба: "Спасибо, Василий Иванович. А не можешь ли ты мне прислать, к примеру, хохла заводного..."
А вот еще просто шутка:
"...По результатам переписи населения появилась законодательная инициатива: Ямало-ненецкий округ переименовать в "Татаро-донецкий".
В этих продуктах устного народного творчества - характеристика основных слагаемых национального спектра, который долгое время присутствовал в районах северного освоения. По убыванию: русские, украинцы, татары...
Поселок газовиков Пангоды не был исключением. Сказать такое же о Пангодах сейчас, в конце девяностых, значит сказать неверно. Но... говорят. Пишутся статьи, снимаются фильмы, в которых о новых пангодинских людях - ни слова. Причем, авторов трудно заподозрить в сознательном игнорировании того, что является объективной реальностью, в предвзятости, в неуважении кого-либо. Думаю, такое происходит невольно: как-то сильно инородно по отношению к привычному раскладу новое, четвертое, мощное слагаемое упомянутого спектра. Инородно не по языку, облику, культуре - дело, видимо, не в этом. Во всяком случае, не только в этом... Мне кажется, что, создав внутри Пангод достаточно многочисленное жизнеспособное образование, которое занято исключительно одним видом деятельности, мелкорозничной торговлей, община, вольно или невольно, замкнулась в своей национально-социальной оболочке.
Речь идет об азербайджанской диаспоре, представительство которой в Пангодах составляет несколько сотен человек.
Среди них нет известных газовиков, строителей, учителей. Их фамилии не запечатлены на скрижалях истории "Медвежьего". Может быть, еще не успели? А может быть - каждому свое?..
Гуссейн Юсубов родился и вырос в Азербайджане, в селе Эйверенк Кедабекского района. После школы попробовал поступить в Бакинский университет на биологический факультет...
Ровесники не понимали: зачем тебе биология, все стремятся в юридический, медицинский, торговый!...
Отец у Гуссейна фельдшер. От него, видно, любовь ко всему живому и, как синоним, вообще, человечность. Гуссейн уверен, именно заложенное в семье не дало потом ему разменяться на сиюминутные выгоды, затянуться в более выигрышные, "престижные" потоки, когда позже не раз вставал вопрос: "Как и кем жить дальше?"
...Россия его, азербайджанского парня, с трудом изъяснявшегося по-русски, поразила и покорила. Даже недолгий период службы в Ярославской области дал возможность сделать вывод: Россия - это свобода. Здесь более "демократические" отношения между людьми, меньше домостроевского традиционализма, жесткости во всех сферах деятельности. Здесь, будучи от рождения "никем", можно самовыразиться, чего-то достичь.
Демобилизовался. Приехал домой. Ходил как потерянный, все валилось из рук. Кавказ, горы, тепло, родные лица, родная речь... Но бессонными ночами грезились ярославские березы, виделись сны, в которых диалоги - на русском языке.
Родители предложили: если не можешь работать в колхозе, если хочется общения - торгуй, будешь ездить в город, на базар, там веселей. Почти все сверстники торгуют, и смотри - тот машину купил, тот женился, тот дом построил.
...Он простоял на рынке всего час. Сдал товар оптом по дешевке соседу по торговому ряду. Ехал домой, думал, что скажет родителям: не могу угождать, не мое это дело... А когда приехал, встретил отца, протянул ему "негустую" выручку, только и смог вымолвить: отпусти...
Отец все понял. И отпустил.
Гуссейн уехал в Саратовскую область, на стройку. Поступил на заочное отделение гидромелиоративного техникума. Занялся спортом: легкая атлетика, самбо.
В общежитии вахтеры в критических случаях почему-то обращались именно к нему - пьяного успокоить, агрессивного гостя выпроводить. Может быть потому, что никогда не отказывал слабым, не проходил мимо, не боялся?...
Его заметили в местном отделении милиции, пригласили к себе...
Он начинал с дежурств в медвытрезвителе, потом пришлось поработать в патрульно-постовой службе, ГАИ, ОБХСС. Прошел курс в учебном центре МВД, затем окончил Чебоксарскую школу милиции, получил звание лейтенанта.
Перед самым получением диплома, естественно, встал вопрос: где служить дальше? Из предыдущих выпусков многие подались на Тюменский Север. Гуссейн решил попробовать северной романтики и написал рапорт. Дали открепление - в Надымский ГОВД.
Приполярье ему резко не понравилось. Это был август 1993 года комары, бескрайняя тундра... Вроде никогда ничего не боялся, а тут вдруг стало страшно неизвестно чего. В Надыме встретил соотечественников, но это были, в основном, торговцы. А по торговому человеку трудно судить, насколько приемлем край для жизни. Действительно, ведь торговля есть даже там, где жить невозможно.
Начальник ГОВД, выслушав жалобу новобранца, успокоил: коль не нравится Север, держать против воли не будем, - организовывай вызов с "земли", а пока поработай в Пангодах.
Служба, неожиданно, пошла "как по маслу". Жил в общежитии, почти все время проводил в отделении, на участке. Быстро вник в дело, зарекомендовал себя с хорошей стороны, командование не могло нарадоваться новичку. Продолжал в меру поселковых условий заниматься спортом, усиленно совершенствовал свой русский язык. Появились друзья - в основном семейные сослуживцы. Настолько втянулся в северную жизнь, что уже стал с тревогой ожидать вызова, который вот-вот должен был прийти с прежнего места службы. Однажды позвонил в Надым, в отдел кадров ГОВД, осторожно, неуверенно спросил, как там с вызовом для Юсубова. Ему с веселой лукавостью ответили: была тут бумага из Саратова, но мы ответили отказом - такие работники нам и самим нужны. Так что работайте, не волнуйтесь! Гуссейн облегченно вздохнул и положил трубку.
...Слева мелькнула тень, скрипнула дверь. Преследуемый уходил черным ходом. Гуссейн, держа пистолет дулом кверху, кинулся следом.
Он выскочил на улицу и сразу увидел убегавшего. Еще мгновение и тот свернет за угол, там будет легче скрыться в темных закоулках. Гуссейн крикнул "Стой!" и выстрелил вверх. Парень остановился, пригнулся, затем побежал снова. Замешательства хватило, чтобы расстояние между противниками значительно сократилось. Пистолет больше не потребовался.
Он догнал парня, несколько секунд борьбы, и задержание состоялось. Подъехал "уазик", парень попытался вырваться, Гуссейн уложил его на заднее сиденье, накрыл своим телом. Водитель рванул с места.
"Уазик" с ошалелым водителем и открытой задней дверцей, из которой торчали две пары ног, - такую картину запечатлел дежурный милиционер, когда они приехали в отделение.
В нем нет ничего от супермена. Особенно, когда сидит, чуть согнувшись, за пишущей машинкой - таким я его застал в один из зимних дней. Ватная, немилицейская, куртка (в отделении было прохладно) делают его полнее, на самом деле он худощав. Открытый лоб, голова в мелких кудрях. Взгляд доверчивый. Говорит медленно, иногда с продолжительными паузами.
- Скажите, Гуссейн, - спросил я его, - вам лично приходится слышать такую фразу: "Уезжайте в свой Азербайджан!"?
Мы уже достаточно долго беседуем, чтобы я мог задать этот вопрос.
Мой собеседник нисколько не прибавил в эмоциях, не смутился. Так же ровно ответил:
- Бывает. Работа такая. Редко, правда... Как правило, это последний "аргумент". Как я к этому отношусь? Жалею того, кто такое произносит. - Он сделал небольшую паузу, чтобы показать, что сейчас последует подробное разъяснение. - Вы сами понимаете, что нормальный человек так не скажет. В общем, это показатель ущербности... Я даже не говорю о культуре - это понятие тонкое и... немодное. По опыту знаю, расспроси такого человека, и окажется, что-то у него в жизни не так - или семья разбита, или дети непутевые, или с жильем проблемы, или жизнь прошла - не достиг ничего, или зарплата маленькая... Самое главное, что он никогда в этом не признается. Ведь в себе разобраться не каждый захочет - того и глядишь, окажется, что сам в чем-то виноват.
Гуссейн немного помолчал, затем "примиряюще" улыбнувшись, сказал:
- Я бы мог говорить таким людям, дескать, хорошо, я уеду, вам легче станет? Нет, в жизни пустоты не бывает, будете срывать свое раздражение на тех, кто останется, - и среди "своих" найдутся непохожие на вас. Обязательно. Но я такого не говорю. Зачем? Ведь я не доктор - милиционер.
