яйца к завтраку.
– Тогда куда ты спешишь?
– А ты куда? – спросила она. – Девять утра.
– Я бегал. Тренировался. Теперь принимаю душ.
Чувствуя себя идиоткой, Алена кивнула и снова закрыла дверь. Некоторых парней следует пороть. За то, что они такие хорошие. Ей не хотелось никуда уходить. В ванной выключили воду, отдернули занавеску и тяжело ступив, встали на пол. Вновь приоткрылась дверь.
– Девушка, – громко сказал Олег, обращаясь к ней, словно к незнакомке на улице, – а можно вас пригласить на кофе?
Алена растерянно уставилась на него.
Сама специфика ее прежней работы, исключала совместные завтраки. Приличная стриптизерша ложится в постель до семи… потому что в одиннадцать ей пора на работу. У журналисток, видимо, все делалось по-другому.
Приняв душ, Алена сидела на кухне и наблюдала за тем, как Олег нарезает хлеб. Он так держал нож, словно хлеб был предателем Родины, а колбаса… Только боги знают, что ему сделала колбаса. Алена надеялась, что та не чувствует боли.
Алена и сама была не особенно щепетильной. Дома она свою колбасу не резала, а откусывала. Поэтому не стала выпендриваться по поводу размера кусков, а молча прижала колбасу к хлебу и вонзила в них зубы.
– Мрр… Я обожаю колбасу!
Олег усмехнулся.
– Ты, наверное, все равно уже понял, что я – не леди, – прочавкала она.
Он пожал плечами и улыбнулся, чуть склонив к плечу голову. Леди на кухне, это последнее, чего он в это утро хотел. Она улыбнулась в ответ, но как-то криво и чуть смущенно, и проглотила хлеб, запив его кофе.
Оседлав табурет, парень подсел к столу. Навалившись на стол локтями, сделал себе бутерброд толщиной с кулак. Алена коротко рассмеялась, когда Олег широко открыл рот. Но ничего не сказала. Похоже, она была от природы не разговорчива. Чем заслужил он такое счастье?
Красивая и немая.
Алена молча рассматривала его лицо. Этот мальчик был красивым настолько, что мог бы для сайта клиники пластической хирургии работать. Черты – очень правильные, общая их гармония – идеальна. Алена не знала, что в самом деле обозначает «золотое сечение», но подозревала, что это нечто, вроде лица Олега.
Она в самом деле не понимала, зачем он вернулся к ней.
Он тоже ее рассматривал. С любопытством, как невиданный прежде тип. Но вопросов, слава богу, не задавал. В крови Алены смешалось больше братских народов, чем республик в ССС Р.
Она раздула ноздри, вспомнив, как ее приемный отец рассказал ей тайну ее рождения и смутилась.
Олег моргнул и отвел глаза.
– Я тебя сильно тогда обидел? – спросил он.
Надо же хоть что-то с ней обсудить.
Алена пожала плечами: смысл? Ей было не хуже него известно, что не забудь она телефон в машине, Олег и не вспомнил бы. Что ей известно не было, так это про его затаенный страх оказаться брошенным и тем, что значила в его жизни мать.
– Можно, тогда, интимный вопрос? Что у вас с Шурой?..
Она удивленно вскинула брови.
– Ты хоть не начинай! – скривившись, попросила Алена. – Если хочешь, чтоб я ушла, я такси вызову. Только не выноси мне мозг. Это платная услуга!
– Он тебе нравится?
– Кто?
– Шура.
– Я могу сказать «нет», но ты тогда спросишь, почему я обнимаюсь с ним у тебя на глазах. И мне придется сказать тебе, что мне нравишься ты. Но я не хочу, чтобы ты заподозрил, будто бы я только о тебе и думаю. Или, что пытаюсь заставить тебя ревновать.
– К Шуре? – Олег рассмеялся, да так, что чуть бутербродом не подавился. – Попытайся еще разок. С парнем!
Алена даже не улыбнулась.
Вчерашнее утро запомнилось ей не только деньгами, но и скандалом. Стэну, видно, какой-то сон приснился. Позабыв про Олега, он принялся выпытывать у нее про своего брата. Алена сказала, что он с ума сошел. Что она лучше под пьяного бомжа ляжет, чем под этого слизняка. Но Стэн лишь зловеще смеялся, не веря ни единому ее слову. Смеялся, на все лады повторяя «слизняк» и намекал на Шурино темное прошлое, умение обращаться с ножом и армейские боевые заслуги.
Алена засомневалась. До этой беседы она считала, что Шура ничего, тяжелее стакана, в руках не держал. А ты смотри-ка! Но так и не сумела представить Шуру на поле боя.
– Стэн вчера говорил, что его малой – чисто отморозок. Мол, мне не надо ловиться на его смазливую морду, у него руки в крови по локоть. Какую-то херню нес про войны, пытки и расчлененку, но так неразборчиво, что я ни черта не поняла.
Олег чуть напрягся, услышав собственную кличку, но представляться не стал. Ему лишь стало понятнее, почему Стэн решил поговорить напрямую. Репутация, которую он так тщательно создавал, работала.
– Я скорее поверю, будто это ты отморозок. Ты хоть бы на расстоянии производишь впечатление взрослого, серьезного мужика… Ну, в общепринятом понимании взрослого. Лет двадцати восьми…
Олег рассмеялся и допил кофе.
– Почему наши сраных три или четыре года для тебя целая трагедия, а твои двадцать со Станиславским – нет?
Алена нежно и взъерошила его густые светлые волосы и спросила:
– Это обязательно, портить день, говоря о Стэне?
– Ты спишь с ним.
– Он мне платит, – напомнила она, не сводя с Олега прищуренных глаз. – И очень сильно, при этом, мне нравится. Это большая удача, знаешь? Когда мужик и нравится, и деньги дает.
– Если это намек, то назови цену.
– Это ответ был. На твой вопрос!
Олег не ответил. Нахмурившись, встал, чтоб налить себе еще кофе. Не то, что он какие-то планы уже имел. Просто его покоробила ее откровенность. Алена порозовела и отвела глаза. У них уже была такая же ночь. И чем все закончилось? Надо будет все еще раз проверить, чтобы ничего не забыть.
И никогда больше, – ни-ког-да, – не спать с ним. Даже если мир крошится.
– Спасибо за завтрак, – сказала она, поднимаясь. – Но мне, реально, пора идти.
Олег задумчиво посмотрел в окно. Во дворе мело. На пустыре стояли двое собачников и кутались в капюшоны. Он не понимал эту женщину! Но как же она напоминала его сестру! Ангелина тоже любила случайной чушью обидеть Диму и, взлетев со стула, подняться в спальню. Увы, Алене, в отличие от его сестрицы, было некуда подниматься. Он не мог позволить ей отлежаться в спальне: не те у них отношения, и она это понимает.
Понятно, она сейчас выйдет на улицу и спросит собачников, как добраться до остановки. Но до остановки двадцать минут ходьбы! Она себе все, что есть, отморозит в своих чулочках.
– Извини! – прокричал Олег, выходя в коридор. Это было первое, что пришло ему в голову. Извинения – первый метод, если женщина не права. – Я просто приревновал!
Дверь спальни приотворилась. Алена высунула голову и смущенно на него посмотрела.
– Меня?
– На хер мне ты сдалась? Стасика! Он такой солидный и мудрый!
Она хихикнула. Олег
