Но Тамара никак не реагировала. Она молчала. Не равнодушно. Но погруженно в себя. Она думала. О чем?
О чем она думает? - спросил однажды Д-р. - Так напряженно,
словно работает? Не опасно ли это для столь молодого ума?
Тамара только что вышла с веранды, где отдыхающие сидели
после обеда. И что ее только выгнало из теплого уголка? Отсюда так уютно наблюдалось, как за широкими стеклами, чуть тронутыми по края морозцем, увязал в сугробах темно-синий сумеречный лес, как слегка намеченные тропинки тянулись лишь до ворот, ленясь идти далее... Старушку клонило в сон. И потому вырвалось неосторожное:
О чем? О чем может думать некрасивая девушка, без каких
либо надежд на взаимность?
Впрочем, она тут же спохватилась. Ласково улыбнувшись и
потрепав собеседника по руке, Фаина Викторовна добавила:
Но вы, я надеюсь, человек порядочный? (Господь простит ей
неведение) Да и как я могу знать ее мысли? У нынешней молодежи интересы столь отличные от наших. Хотя, разве могу я что-то не понять? Вот представьте...
И старушка пустилась в длинный монолог о племяннике сестры приятеля покойного мужа, который (племянник) вдруг бросил институт и...
Д-р обожал выслушивать такие монологи. Его в них привлекал один момент. Важно лишь было дотерпеть до самого интересного эпизода, из-за которого, собственно, вся эта тягомотина и развозилась. Вот тут-то и следовало перебить повествующего. При этом перебить таким образом, чтобы не оставалось уже никакой возможности рассказ продолжить.
И Д-р дослушал до того места, когда юный непутевый джентльмен, разведясь во второй раз, не спрашивая родительского благословения ни на брак, ни на расторжение оного...
Чертовски мучает изжога, простите, - сказал Д-р. - Не
посоветуете, что бы выпить? У меня это первый раз...
В таких случаях старушки самым жалким образом теряются. Их
раздирает между желанием продолжить рассказ, прерванный на самом интересном, и страстью продемонстрировать немалые и уникальные познания в медицине. Как правило, побеждает второе. И объясняется это, по мнению Д-ра, вовсе не отзывчивостью. Просто переход к медицинской тематике открывает еще более широкий простор для словоизвержений. В конце концов, далекий племянник с его нехитрыми жизненными коллизиями всего лишь один, в то время как знакомых и родственников, платящих дань различным недугам - легион. Простая арифметика.
После непродолжительной паузы, во время которой, надо полагать и шла внутренняя борьба двух вышеозначенных желаний, старушка тонко улыбнулась, тем самым давая понять, что она не какой-нибудь дилетант, только и знающий одно средство - соду.
Видите ли, - наконец вымолвила она, - болезнь каждого
человека индивидуальна. Предположим...
Кстати, - вновь прервал ее Д-р, - у подруги моей соседки был
племянник. Представьте, он тоже, примерно в это же время бросил институт. Подумайте, какое совпадение. Не говори ли оно о молодежи... Ах, виноват, я перебил вас!
Это был удар ниже пояса. Фаина Викторовна растерянно замолчала. Только очевидная рассеянность собеседника удержала старушку от занесения Д-ра в список особ коварных и неблагодарных.
Д-р вскочил с кресла, изображая полнейшее раскаяние. Посмотрев на часы в отчаянии воскликнул:
Боже, своей болтовней я самым нахальнейшим образом
отрываю время от вашего послеобеденного сна. Извините.
И тут же наступил на хвост местной серенькой Муське. Не
сильно, но чувствительно.
Кресло словно взорвалось под Фаиной Викторовной. Катапультировавшись, она оскорбленно засеменила к выходу с веранды. И Бог весть, крепок ли был ее послеобеденный сон.
Оставшись в одиночестве, Д-р рухнул в кресло. Отдышавшись, быстренько заполнил все клетки свежего кроссворда. Оставалось лишь затем доказать старушке, что это ее рук дело.
Однако ж, задумался он привычно, как разовьются эти взаимоотношения? Муська - ладно. Муська дура. Она никогда не давалась Д-ру в руки. Инстинктивно не давалась, несмотря на подхалимский характер. А однажды даже поцарапала, загнанная в угол с целью привязывания к хвосту безобидной банки... Но эта пара? Виноваты ли они, что судьба столкнула их с ним? Ничуть. Немножко милосердия? Пожалуй.
На лестнице, ведущей вниз от номеров второго этажа, послышались тяжеловатые шаги. Д-р мгновенно изготовился к встрече с Тамарой. И она вышла на веранду. В полной прогулочной форме. Вряд ли сейчас на дому граждане шьют себе пальто и шубу. Однако же неуклюжее коричневое сооружение с черным цигейковым воротником, красовавшееся на Тамаре, явно смахивало на кустарное. Немалого размера черные ботинки фасоном не уступали лыжным. Впрочем, наряд свидетельствовал не об отсутствии вкуса, но об образе жизни. И внезапно даже для себя Д-р спросил:
Позволено мне будет сопроводить вас?
Да, - просто ответила девушка. - А то мама боится отпускать
меня одну.
Итак, общество Д-ра терпелось только в силу необходимости? Тамара же, ни слова более не говоря, опустилось в кресло, подперла голову в серой вязаной шапочке рукой и, по своему обыкновению, задумалась.
Через минуту буду готов, - заверил Д-р, направляясь к
лестнице.
На веранде было изрядно натоплено, и Д-р подумал, что десяток
другой минут, проведенных в зимнем наряде, заставят Тамару несколько иначе взглянуть на соседа по обители.
Д-р открыл оба крана в ванной, чтобы не могли достучаться, а сам прилег на кровать, уперев взгляд в страницы "Математических чудес и тайн". Карточные фокусы по-прежнему производили впечатление на простаков. Ничто их не брало: ни наперсточники, ни пирамиды. Время незаметно летело за увлекательным занятием.
Но внезапно Д-р поймал себя на мысли, что боится Тамару и разговора с ней. Вызов от себя же был принят. Д-р вскочил и быстро оделся. Несколько секунд поразмышлял над кранами: закрывать ли? Но номера первого этажа стояли пустыми, заливать было некого. Да и претензии персонала могли оказаться чересчур докучливыми. Краны следовало открыть в другом номере!
Тамара сидела в той же позе. Казалось, она и не заметила длительного отсутствия спутника. И более того, без удовольствия отнеслась к тому, что ее уединение нарушили. Во всяком случае, некоторое время она всматривалась в появившегося, как в незнакомца.
Они вышли на крыльцо. Д-р предложил даме руку, но жест остался незамеченным. И Д-р потащился сзади, поскольку тропа не позволяла идти рядом. А уж за оградой снегу и вовсе оказалось по колено. Д-р не стал изображать джентльмена и торить тропу. Но смиренно брел сзади, не без удовольствия наблюдая за неуклюжим продвижением вперед спутницы. Та мужественно пробивалась вперед, к чернеющему метрах в ста впереди шоссе.
Она остановилась так внезапно, что Д-р инстинктивно ухватился за ее плечо, дабы не упасть.
Простите...
Это хорошо, что вы открыты, - сказала она, не обращая
внимания на руку на плече.
Открыт? Чему? - спросил он, убирая руку.
Как чему? - Тамара оглядела Д-ра так, словно он сморозил
несусветную глупость. - Космосу, конечно же. Вопрос в том, каким его силам?
И двинулась дальше, неуклюжим, но упорным вездеходиком.
А что... там тоже разделение? - спросил Д-р ее спину.
Разумеется, - последовал ответ. - Разве вы не чувствуете на
себе их влияние?
О, очень даже чувствую, - с воодушевлением отвечал он,
пристраивая на хлястик ее пальто сухую ветку.
Но если так, - продолжал он, - то мы, по сути, не вольны в
наших поступках.
Ну как это, - с педагогической солидностью в голосе
Возразила она. - Отличить темное от светлого может каждый. А при желании - и противостоять.
Пылинка, противостоящая буре... Смешно.
Пылинка не может противостоять буре. Но она может подать
руку другой пылинке, третьей... Уже легче. А вы одиноки, не правда ли?
Увы, да, - скроил было жалостливую физиономию Д-р, но
сообразил, что спутница все равно не видит.
Ну вот. Вы одиноки. Отсюда и ваши мысли.
А вы - не одиноки!
О нет! - легко ответила Тамара. - В дни, когда из космоса
надвигается на нас угроза, мы, вместе с братьями и сестрами по духу, противостоим ей. Разве вы не ощущаете результатов?
Д-р остановился, достал платок, и приложил ко рту, скрывая улыбку.
... Да, мы не видим друг друга, не знаем имен, не связаны
клятвой, - так продолжала она. - Нас невозможно разлучить, ибо даже в темнице мы слышим голоса друг друга. Братство наше нерушимо...
Всегда найдется предатель, - осторожно заметил Д-р.
Он безвреден для нас. Ведь он сам по себе. И никак не сможет
войти в наше братство...
Скорей верблюд..., - пробормотал Д-р.
Они выбрались на шоссе.
Так вы... экстрасенс? - восхищенным шепотом спросил Д-р,
сбивая снег с обуви.
Позади снежную целину пересекал ровный шрам тропы.
Тамара посмотрела на него с сожалением.
