даю им выбор.
Вспоминаю его радостный вид на берегу реки, после того, как он уронил на землю Ярового.
– Тебе это нравится. Драки и все такое.
– Нравится, когда люди получают по заслугам.
– Способ так себе.
– Зато действует.
– Поэтому ты схлестнулся с Яровым второй раз? Это ведь от него у тебя синяк. Не очень-то действует, как по мне.
– Некоторые просто не понимают с первого раза.
– И сколько раз ты уже «давал по заслугам» Дьякову? Он, очевидно, тебя побаивается, но все равно ведь не отступает.
– Ты зубами стучишь, пора возвращаться.
– Нет! Мы еще не закончили!
– Закончили, – твердо произносит Елисей. – Идем. Попрощаемся со всеми, и я провожу тебя домой.
– Проводишь? – переспрашиваю я удивленно.
– Да, поеду с тобой и доведу до двери.
– Зачем?
– Пытаюсь быть хорошим парнем, чтобы беспрепятственно забрать твой первый поцелуй себе.
Громкий и сильный стук сердца закладывает уши. Елисей спускается на землю и оборачивается, показывая мне широкую улыбку:
– Шутка!
– Не смешно, – бурчу я, осторожно ступая по шинам.
Елисей закидывает руку мне на плечи и наклоняется к лицу:
– А может, и не шутка.
– Этого никогда не случится, – отвечаю я под громкий протест души.
– Ершик тебе подарить?
– Пошел ты!
– Вместе и пойдем.
Выбираюсь из такси и бросаю недовольный взгляд на Елисея. Он хлопает дверью и неторопливо обходит машину. То есть намеки генерал не распознает, да?
– Дальше я сама.
– Что из фразы «я тебя провожу» ты не поняла?
– Не поняла, зачем ты это делаешь? Здесь нас уже все равно никто не увидит.
– Куда идти, Лана?
Тяжело вздыхаю, качая головой. И когда мы успели поменяться ролями? Автомобиль трогается с места и уезжает вдаль по дороге. Передергиваю плечами и складываю руки на груди, шагая к проходу между двух трехэтажек. В воздухе витает запах приближающегося дождя, а ночная прохлада пронизывает кожу, отзываясь легкой дрожью. Елисей идет рядом, и каждая секунда его присутствия умножает на десять мое нервное напряжение. Поцелуй ему подавай. Ты глянь, какой умный! Шутник, блин! Сворачиваю на дорожку, что ведет к подъезду, прокручивая в голове варианты прощания. Что сказать? Сделать? Как не психануть? По факту шестой шаг я сегодня закрыла, наш разговор с натяжкой, но можно назвать откровениями. Только что делать с тем, что я не готова к седьмому шагу? Катя меня точно прибьет.
Поднимаю голову, глядя перед собой, ноги вмиг каменеют. В свете дворового фонаря топчется знакомая фигура, выпуская изо рта белые облачка пара. Сева замечает нас и резко разворачивается, уходя прочь. Это еще что за номер?
– Это ведь был Рогочий, – тихо говорит Елисей. – Откуда он знает, где ты живешь? Вы знакомы?
– Собираешься напомнить мне о запрете на общение с учениками гимназии, генерал?
– Значит, знакомы. И насколько близко?
– Выходи из образа моего парня, а то похоже, что ты ревнуешь.
– Вдруг так и есть?
Останавливаюсь, Елисей поворачивается ко мне лицом, удерживая непроницаемую маску спокойствия.
– Это лишь предположение, Лана, а не достоверный факт.
– Это моя фраза! – возмущенно вскрикиваю я.
– Моя вода, моя фраза. Да ты жадина. Что еще в этом мире только твое?
– Твои убитые нервные клетки тоже принадлежат мне.
– И не поспоришь, – усмехается он. – Какой подъезд? Тебя уже трясет от холода.
– Попрощаемся здесь.
– Нет, у меня есть парочка вопросов.
– Моя мама дружит с мамой Севы, вот и все.
– Не все. Какой подъезд?
Сдаюсь. Спорить с ним иногда весело, но я уже и правда замерзла. Поднимаемся на четвертый этаж и останавливаемся у подоконника. Елисей брезгливо оглядывает лестничную клетку. Что, не нравится облупившаяся штукатурка и грязные полы? Мне тоже, но выбора не было. А еще здесь едва ли теплее, чем на улице, вместо батарей под окнами только непристойные надписи и следы от подошвы ботинок малышни. Елисей задумчиво смотрит в окно, а я крепче обхватываю себя руками, сдерживая дрожь.
– Иди домой, – говорит он, не поворачивая головы.
– Сева не следит за мной.
– Я такого и не говорил.
– Он на самом деле нормальный парень, просто попал не в ту компанию.
– Спокойной ночи, Лана.
– Не надо…
Елисей включает глаза-бластеры и стреляет в меня.
– …его трогать? – недобро ухмыляется он. – Лана, он тебе нравится?
– Мы друзья. – Фраза растворяется перченой горечью на языке.
– Ты ведь уже знаешь мой принцип.
– Его могут подставить.
– И ты просишь меня его пожалеть?
Холодная рука неловкости сдавливает грудь, разочарованный взгляд Севы всплывает в воспоминаниях. Зачем я вообще его защищаю?
– Прошу тебя мыслить здраво, Елисей. Спокойной ночи.
Не дожидаясь ответа, преодолеваю последний пролет и заледеневшими пальцами вытаскиваю из кармана ключи. Один поворот, второй. Слух улавливает размеренные удаляющиеся шаги вниз по лестнице. Ну и вечерок… Дергаю дверь на себя, предвкушая, как с ходу залезу в горячий душ, но она не поддается. Заперто! Проворачиваю ключ еще раз вправо и влево, эффекта нет. По всей видимости, папа закрыл внутреннюю защелку. Прислоняюсь ухом к щели, и взгляд застилает жгучая пелена слез. Нет, только не это. Громкий протяжный храп доносится из глубины. Неужели снова? Не надо было мне уезжать!
Сжимаю руку в кулак и стучу по кожаной обивке двери, которая, как назло, приглушает громкость ударов. Жду несколько секунд, не выпуская веру из мыслей, но… ничего. Из квартиры слышится все тот же ужасный звук. Волосы встают дыбом, и я провожу ногтями по коже головы, из последних сил сдерживая слезы. Бью по двери ладонью и вскрикиваю:
– Пап! Па-а-ап! Это я! Открой!
Обессиленно вздыхаю и прижимаюсь лбом к двери. Прекрасно! Просто прекрасно! Если он пьян, то я могу тут хоть на электрогитаре сыграть, толку не будет. Поворачиваюсь на шорох подошвы о плитку, Елисей стоит у подножия лестницы, облокотившись о перила.
– Иди домой, – цежу я раздраженно.
– Только после тебя, – с легкостью парирует он. – Лана, в чем дело?
– Ни в чем! Уходи!
Он поднимается по ступеням и осматривает дверь. Хриплый гортанный звук заставляет меня зажмуриться от стыда.
– Замок заело?
– Нет. Заперто изнутри, – нехотя признаюсь я.
Елисей заносит кулак перед дверью, но я перехватываю его руку и опускаю.
– Не поможет, – мой голос предательски дрожит. – Только соседей разозлим.
– А если позвонить?
– Думаешь, стук его не разбудил, а звонок разбудит? Да и мобильный у него последние пару месяцев на беззвучном стоит.
– Он пьян?
Слезы катятся по щекам, и я быстро смахиваю их пальцами, задерживая дыхание, но это лишь отсрочка неизбежного.
– Мама далеко живет? – серьезно спрашивает Елисей.
– Триста километров.
– Еще родственники?
Прижимаю подбородок к груди. Соленый водопад
