желание сразу ускакать вниз, Петя поводил язычком огня по краю бумаги и, когда тот уверенно занялся, отвернулся и не побежал, а быстро пошёл вниз по лестнице. Стараясь неслышно шагать через две ступеньки, он ждал вспышки за спиной. Но только спустившись на три этажа вниз, он нутром ощутил, как удушливые пары́ ахнули. Ему даже показалось, что он увидел красный отсвет на стенах подъезда.
Всё! Газета не погасла! Теперь уже точно пути назад нет. Со смешанным чувством испуга и удовлетворения от необратимости совершённого он вышел из подъезда и, на всякий случай качаясь, как пьяный, пересёк тёмный двор и скрылся в глубине парка. Верный друг мотоцикл терпеливо ждал его, завёлся легко и тихо. Ещё быстрее домчался Петя до гаража, не встретив по пути ни души. Там он скинул с себя маскарадный костюм, сложил его в пакет и разобрал на части брызгалку. Оттёр руки чистящей пастой из тюбика – вроде бы не пахнут. Закрыл гараж и быстро зашагал в «Зелёную тоску». По пути зашвырнул пакет в мусорный контейнер. Дело сделано. Оно заняло ровно двадцать минут. Теперь нужно сесть за стойку и успокоиться. Или, наоборот, успокоиться и сесть за стойку. Выпить. Выдохнуть. Обдумать.
Петя вошёл в бар, устало улыбаясь. Жанна всё так же спала напротив Костеньки, уперев подбородок в ладони.
– Она только что спрашивала, – сообщил тот. – Я сказал, вы сейчас вернётесь.
– Спасибо, Константин! – Петя еле сдерживал себя, чтобы не кувыркаться через голову от кипящего в крови адреналина. – Как приятно иметь дело с профессионалом и даже считать себя его приятелем!
– Ну что вы, Пётр Фомич. – Костя улыбнулся так же устало и довольно, как и Петя. – Пустяк! Дело житейское.
– Профессор, где вы бродите? – проснулась Жанна. – Я тут чуть не уснула!
– Да, уже поздно. – Петя искусно подавил зевок. – Быть может, прогуляемся? Подышим осенним утром? Или ещё кальвадоса? Я бы махнул рюмца…
– А который час?
– Четыре.
– Поздно уже. Хорошо, что завтра выходной, – с сомнением посетовала Жанна и, как показалось Петюше, вопросительно посмотрела на него.
– Костя, нам, пожалуй, ещё по одной, и мы покинем эту гостеприимную гавань. – Петя пододвинул ему крупную купюру. – Ведь завтра выходной, и надо выспаться. Спасибо за прекрасный вечер. Сдачи не надо, – добавил он негромко и повернулся к Жанне. – Тут… ждать трамвая безнадёжно. Я провожу вас, если можно? Куда? Да хоть на край земли! Пошли? Ответила: «Пошли!»
– Каков наглец! – удивлённо констатировала Жанна. – Откуда это?
– Из Самойлова. Извините, Жанна, настроение просто хорошее. Радуюсь!
– Чему же?
– Если я скажу вам правду, вы не поверите.
– А вы скажите! Там посмотрим…
– Радуюсь жизни! Хорошему вечеру. Тому, что мне всё удаётся сегодня. Знакомству с вами, наконец!
Он помог ей одеться и спросил:
– Вызвать такси или пройдёмся?
– Сначала пройдёмся, – ответила она и взяла его под руку.
Но прогулка в темноте и холоде октябрьского утра удовольствия не принесла. Хоть Пете и было жарко, Жанна тряслась и стучала зубами. Беседа не клеилась, и Петя поймал такси.
Они влезли на задний диван авто и в тепле перевели дух.
– Меня домой! – категорически заявила Жанна, справившись с дрожью. – Чехова, пять.
Она откинула голову на сиденье и закрыла глаза.
– Хорошо, – согласился Петя. – Шеф, проедем по Пушкинской?
Он захотел посмотреть, что происходит возле его дома. Ещё на перекрёстке Петя увидел, что во дворе стоят пожарная машина и скорая. В желудке резко образовался вакуум, мысль на секунду замерла, и пересохло в горле. Точно так же, как Жанна, Петюша зажмурился и откинулся на спинку сиденья. Даже отвернулся от окна. Сухо сглотнув, представил себе выгоревшую квартиру, задохнувшегося или, того страшнее, обуглившегося соседа и полицейских в форме и в штатском, опрашивающих жильцов. Захотелось в туалет, Петя сжал кулаки и скрестил ноги.
У дома Жанны он разбудил её, помог выбраться и рассчитался с таксистом.
– Что с вами, профессор? – спросила Жанна, сфокусировав взгляд. – Лица на вас нет…
– Мне срочно нужно в туалет, – ответил Петя тусклым голосом, и Жанна, приглядевшись, поняла, что он не шутит.
– Идём, – вздохнула она.
Всё утро Петя просидел у Жанны в туалете, а когда смог выйти оттуда, извинился перед хозяйкой, измученной и раздражённой, распрощался и пешком поковылял домой.
Сразу заходить в подъезд показалось страшно, и, засунув руки в карманы, он сначала обошёл дом кругом. Окно соседа на восьмом этаже было затянуто какой-то синей тканью. Петины окна, кажется, целы. Собравшись с силами, Петя дёрнул дверь подъезда, поднялся на площадку первого этажа и вызвал лифт. Пахло гарью. Какое счастье, лифт приехал! Из него вышла соседка снизу, симпатичная женщина Петиных лет.
– Здрасьте! – попытался улыбнуться ей Петя. – А что это у нас? Горим?
– А вы не в курсе? Сосед над вами чуть нас не сжёг всех. Всю ночь они там колобродили, музыка на весь дом, а под утро слышим – пожарные с сиреной. Всё там залили пеной, вода по стенам аж до пятого текла! Вы посмотрите, не протекло ли к вам?
– Сейчас поднимусь! – заторопился Петя. – Я только что приехал… Все ли хоть живы?
– Да живы, живы! Что им, наркоманам, сделается? Какой-то девке только плохо у них стало, на скорой увезли. Участковый приходил, сказал, все пьяные, обдолбанные, ремонт делали. Вот и доремонтировались! Ацетон, что ли, вспыхнул у них…
Двери лифта закрылись, и Петя выдохнул. Слава богу! Нет, бог тут ни при чём. Всё точно рассчитано и сделано чётко! Петя поднялся на восьмой этаж – соседская дверь сильно обгорела и дверь соседей справа тоже была покрыта сажей, а пол и стены на площадке оказались все в грязных и сырых подтёках. Спустившись в свою квартиру, закрыв за собой входную дверь и оглядевшись – всё нормально, сухо и светло, Петя почувствовал себя Джимом Хокинсом, вернувшимся после опасного плавания в старый отцовский трактир «Адмирал Бенбоу». Он переоделся в халат, сварил крепкий кофе, плеснул в него немного коньяку и вышел на лоджию.
Внизу шумела утренняя улица Пушкина. Гудели троллейбусы, воняли дизелем грузовики. По пешеходнику спешили люди, их пропускали бесконечно тянущиеся в хвост друг другу очереди автомашин. Петя прихлёбывал кофе, грел ступни на тёплом полу и улыбался, слегка щурясь. Он смог. Не струсил. Добился своего – тишины. Теперь он уже не Бычок Петюша, а Пётр «Кремень» Плимплюс, властелин огня и гроза обдолбанных рэперов-ремонтников. Усмехнувшись, он вернулся в комнату и прямо в халате лег на диван. Укрылся пледом. Решил, что может позволить себе отдохнуть. Всё обдумает завтра. Кофе с коньяком всегда хорошо его усыплял, и в этом он тоже видел нестандартность своей нервной
