и на месте… брауни и упаковку шоколадного печенья. Что уж, гулять так гулять – через пятнадцать минут к нам приближается Саша, и я понимаю, что еще не представила их с Голдом друг другу.
«Артур – это Саша. Саша – это Артур».
Парни пожимают друг другу руки. Кажется, Саша хочет сломать Артуру пальцы, но и тот не так прост, как кажется.
– Очень приятно.
– Взаимно. Пойду поем, а потом сфотографируюсь. Видел там кигуруми и фон пляжа. А говорили, только под старину! Есть у меня одна задумка.
«Главное – не забудь перевести деньги».
– Вот прямо сейчас. Спасибо!
К обеду у нас остается только треть выпечки, мы думаем, что почти все уже наелись. Саша вновь подходит к нашему прилавку, уже в модной футболке с пандой в очках, похожих на его собственные, и халате врача с надписью: I’ll cure you no matter what [30], выполненной «бамбуковым» шрифтом.
– Я пришел вас сменить! Идите попейте чаю и поглазейте, как все.
– Спасибо. Классная футболка!
Решаюсь отведать кукурузный рулет, а Голд – шарлотку, и мы присаживаемся к каким-то обедающим незнакомцам.
– Так странно есть то, что готовил сам! Чудное ощущение. Но, должен признать, это вкусно.
«Безумно».
– Посмотри на все это. Посмотри, там виден кусочек химического фокуса. Дети такие смешные… Даже если лечение им не поможет, то хотя бы этот день они запомнят надолго. Знаешь, у многих предки не приходят на такие мероприятия, потому что не считают важным. И у них нет такой работы, как у твоих родителей, чтобы оправдаться. Хорошо, что хотя бы деньги переводят. Мне кажется, что мои посещают ярмарку только из-за Каи. Им жалко больных детей, хотя я каждый день повторяю, что она не больная. Просто особенная. Правильно?
«Ты даже не представляешь, насколько» – думаю я и вкладываю в свой взгляд именно это значение.
– Ви! Помаши! – кричит мне из-за прилавка Саша с направленной на меня камерой телефона. Я машу двумя руками, вспомнив свое пребывание в Корее. – Я пообещал им снять видео!
Смущенно смотрю на Голда и вижу, что и он машет моим родителям.
– Да уж. Не так я представлял знаше знакомство, – отшучивается он.
«Это не считается».
– Я запомнил! Ну что? Пойдем на разведку?
Каждый настолько увлечен своим любимым делом, улыбается настолько искренне, что я чувствую глубокое уважение к создателям этого мероприятия, к своим одноклассникам и другим ребятам. Анджела очень рада нас видеть, ей удается продать почти все игрушки и макеты, так как ее «бесячий младший брат» вызвался их накануне разукрасить. Украшения ручной работы и посуда тоже уходят на ура. Танцам учится какая-то пожилая пара, а вот за работой Тима следит небольшая толпа, он рисует портрет приятной молодой девушки с простыми чертами лица и безупречной кожей.
– Пойдем посмотрим на Тима!
– Вас так легко рисовать, – говорит друг девушке. – У вас такие пропорциональные черты лица! Я почти закончил.
– Спасибо. Приятно слышать.
– Я подписываю каждую работу. Как вас зовут?
– Алатея.
– Как-как?
– Как Галатея, только начинается с А.
– Красивое имя! Ну вот. Держите.
Девушка теряет дар речи. Люди чуть ли не дерутся за место в очереди, настолько все хотят получить портрет от талантливого юного художника. Я осторожно пожимаю другу плечо в знак похвалы.
У Сони дела обстоят не менее занятно, сейчас на фоне лунных кратеров в какой-то странной униформе фотографируется целая семья: родители и трое детей. Фокусники решают чередовать свои выступления, чтобы не делить публику, а у Мари футболок почти не остается. Марта работает с аквагримом – почти все дети на этом празднике Академии радуют глаз своим, неповторимым, узором. Повсюду слышится звонкий смех и радостная речь. Это ли не чудо?
Когда мы доходим до букмекерской конторы, то наблюдаем там приличную кучку мужчин, окружающих стол с шахматистами. Мальчики озвучивают каждый свой ход, подкрепляя его первосортными шутками. Здесь каждый нашел себе времяпрепровождение по вкусу. Рядом вертится Вадим со своей новой камерой в одной руке и телефоном в другой. Не имею понятия, как он это делает! Талант, что тут скажешь.
– А здесь вы можете увидеть настоящих мужчин, поглощенных интеллектуальной битвой. О, Артур и Ви – наши кондитеры! Я ранее снимал их шедевры, ссылочку на их кондитерский Instagram оставлю в описании. Что? У вас нет профиля? Пора бы создать, дорогие мои!
Мы проходим уже по второму кругу, и я замечаю необыкновенной красоты кулон-камео с засушенным цветком внутри на черной бархатной ленте.
«Я возьму».
– Переводи, пожалуйста, на счет. Спасибо за помощь! Я, кстати, ела кешью-кейк. Вкуснятина, вот бы в школе такие подавали! – совсем хрупкая девочка с черными густыми волосами выглядит искренне благодарной. А от купленной подвески мне становится так приятно, как во время покупки подарков к Рождеству.
«Я передумала» – показываю девочке.
– Что-то случилось?
«Возьму еще браслет с янтарем, брелок с деревянным собором и серьги под камео».
– Да ты разошлась, Ви! Это на подарки?
«Так точно».
– Ах, вот оно что!
Отцу я покупаю свободную футболку с легендарным Домом Советов. Мари нарисовала ему глаза, губы и руки, так что он получился очень экстравагантным. Голд тоже не уходит с пустыми руками: он покупает для Светланы и Виктора по глиняной кружке, Кае – розовую кофточку с пингвином, которую просит купить меня, а родителям берет визитницы.
– Ого! – Голд видит, что из выпечки осталось совсем ничего, когда мы вновь подходим к нашему прилавку.
– А вы что думали, я бездарь какой? Талантливый человек талантлив во всем! Зря времени не теряю.
Саша вновь передает эстафету нам и удаляется посмотреть фокусы. К прилавку подходит совсем маленький мальчик в вязаной шапочке и зеленом спортивном костюме.
– Ты что-то выбрал?
– Мне… мне нельзя сладкое.
– А яблоки ты любишь?
– А кто не любит яблоки?
– У нас есть яблочный пирог.
– А есть что-то подешевле? Мама еще не обедала, не успела, там все пирожки разобрали, – мальчик стесняется, постоянно поправляет большую для него шапку.
Кладу на тарелки два куска шарлотки и протягиваю Голду. Он кивает, прямо так же, как и я.
– Где твоя мама? Пойдем! – Голд следует за мальчиком и вскоре возвращается, выполнив миссию.
Почему-то я отчетливо начинаю слышать игру Риты на пианино, и все хорошее, что могло быть, заканчивается из-за резко подступившей головной боли. Я что-то начинаю вспоминать, что-то, что забыла давным-давно, оставила на задворках моего отчаянно нуждающегося в отдыхе сознания.
– Это мы хорошо сделали! Бедный пацан. Ви? Ви? Что такое? – Я держу руку на том месте, где голову режут изнутри ножи. – Голова болит? Присядь. Таблетку выпьешь, я сбегаю?
«Нет. Нет. Все хорошо», – думаю я.
Тремор. Достаю телефон – нажимаю не туда. Черт.
«Все хорошо. Я посижу».
– Точно? Хорошо. Фуф. Тебе точно нужно сходить к врачу! Сходишь? Ви? Обещаешь?
«Да».
Последующий этап ярмарки проходит как в тумане. Голд продает еще немного печенья, остальное раздает голодным ребятам-работникам. К половине пятого почти все выглядят уставшими: как гости, так и мы. Директор, чувствуя изменившуюся атмосферу, начинает подводить итоги, просит делать последние пожертвования.
Итог обескураживает учительский состав: удалось собрать больше почти на двадцать пять процентов, чем в прошлом году! Аплодисменты, овации, радость, слезы…
Моя голова получает по удару кувалдой за каждый услышанный звук. После подсчета средств все взрослые удаляются в конференц-зал, а детей отводят на короткую экскурсию.
– Ребята! Какие мы молодцы! Я вами горжусь! – радуется Анджела в микрофон.
– Как же жалко это все убирать, слов нет, – говорит Соня.
– Согласен. И сил уже тоже нет, – Бэкхем разлегся на скамейке.
Анастасия Дмитриевна разрешает нам убрать только товары, все остальное можно оставить на следующую неделю. Из выпечки остается только один кусочек кешью-кейка и два кусочка брауни. Успех! Дожидаемся директора и выслушиваем от него похвалу.
Бум! Бац! По голове меня огревает молотом Тор –
