ошизел! Сейчас еще начни задыхаться от счастья, старый павиан! Из-за плеча Сергея показалась Аня, и Стальной потерял последнюю умную и здравую мысль. Она выглядела совсем
по-другому без своей этой анимэшной футболочки. Черт его знает, что с ней сделал стилист, хотя этот кадр мог и черта выдать за ангела, но на Аню оглядывалось большинство мужчин в зале. Смотреть открыто мужики не решались. Слишком уж строго она выглядела в светлой плиссированной юбке, скромной блузке и с косой, перекинутой на одно плечо. Но было в ней что-то такое особенное, что Стальной застыл, не в силах понять, что же именно.
Глаза у чебурашки были настороженными. Она оглядывалась по сторонам. Сергей наклонился к ней и указал пальцем на Стального. Она повернула голову, всмотрелась, увидела его. Краткий миг узнавания, и ее лицо вспыхнуло такой солнечной радостью, что тебе, Стальной, даже показалось, что в ее глазах заплясали солнечные зайчики. Шаг из-за плеча Сергея, еще один — она вдруг срывается с места и бежит, неумело выцокивая каблучками светлых туфель по скользкому полу. Она ведь привыкла к кроссовкам. И поэтому совершенно не умеет бегать на каблуках. Она размахивает руками и широкая юбка бьётся о стройные коленки. Она летит к тебе, не касаясь ногами земли. И ты поддаешься ее радостному порыву. Она как свежий ветер, который внезапно врывается в твою заплесневевшую душу, подхватывает и несёт за собой.
Она подлетает к тебе и с разбега бросается на шею, не в силах сдержать молодую, дикую радость, которая тебе уже недоступна, Стальной. Но ты внезапно понимаешь, что ещё способен согреваться в ее лучах. И как эхо отражает голос, так и ты отражаешь эту радость. Обхватываешь Аню двумя руками, поднимаешь и прижимаешь к себе.
— Не отпускай меня больше, Кит! — шепчет она. — Ну пожалуйста. Что тебе стоит? — она трётся щекой о его щетину, которая отрастает за полдня.
Не отпустил бы. Сгрёб бы сейчас в охапку, бросил в самолёт. Держал бы за руку, чтобы не украли по дороге. Отвёз бы туда, куда ворон костей не занашивал, и спрятал бы в норе. Никакого равноправия! Ни малейшей свободы! Из дома бы не выпускал. Всю ночь любил бы, а потом весь день любовался бы.
Она ждёт ответа. А он больше не в силах врать и притворяться. Она ждёт что он скажет: "Да". Потому что не понимает ещё, для чего ее сюда привезли.
Обмани ее, Стальной. Подари хотя бы кусочек сказки. Хотя бы ненадолго. Не будь же ты мразью!
Он с трудом разжал губы и прошептал:
— Не отпущу, Анка-пулемётчица. Ни за что не отпущу!
Номер в отеле вызвал у Анки небывалый восторг.
— Да это же настоящий дворец! Как в киношках! Прикольно как! — взвизгнула она и с разбегу бросилась на огромную кровать в форме сердца.
— Мир хижинам, война — дворцам, — улыбнулся Стальной. — Что правда, то правда. Умеют буржуи в глаза пыль пускать. Палаццо-шмалаццо.
Он огляделся. Мраморные мозаичные полы. Колонны ручной росписи. Фрески на потолках. Шелковая обивка на мебели.
Аня вскочила с кровати и ринулась в ванную. Открыла дверь, растерянно заморгала и вдруг завизжала:
— Какая ванна!
Стальной заглянул в ванную комнату и увидел причину девичьего восторга: джакузи в форме алой женской туфельки на огромном каблуке. Аня тем временем пронеслась через номер к круглому столу из белого, с золотом, мрамора и схватила со столика горсть винограда, полностью облитую шоколадом.
— Будешь? — она оторвала от грозди пару виноградин и протянула ему, — то есть, вы будете? То есть… — Аня смутилась, не зная, как к нему обращаться.
В аэропорту, да и до этого, она несколько раз тыкала ему. Стальному было приятно общаться на равных, словно они ровесники. Но он боялся, что если она привыкнет к фривольностям, то и на людях поведет себя слишком раскованно. А этого допускать нельзя. Нужно свято следовать легенде. Легенда — это основа их работы. И чем она сложнее, тем большего мастерства требует. Опыт агента — это, в основном, опыт создания легенды и следования ей. У чебурашки этого опыта нет. И времени обучать ее нет. А ее легенда сложная. Двойная. С одной стороны, она помощница Стального для всех, кто остался в Москве. Включая ее родителей и бабушку. С другой, здесь в Италии уже начала работать совершенно другая легенда, о которой девочка пока не знает. Если рассказать ей правду прямо сейчас, то она начнет стараться, играть на публику, вести себя неестественно. А успех всей операции зависит, прежде всего, от ее естественности. Поэтому пока пусть соблюдает субординацию.
— Вы, — Стальной постарался, чтобы это прозвучало как можно мягче. — Вы, Никита Ильич.
Она обиженно поджала губы, доела виноград в шоколадной глазури, облизала пальцы и оправила юбку. Стальной отвернулся, чтобы не рассмеяться. Ее глаза сузились, а ноздри, наоборот, мстительно раздулись. Чебурашка сейчас явно продумывала достойный ответ. Ну, послушаем.
Он взял ее чемодан и положил плашмя на кровать.
— Как скажете, барин! — ехидно протянула она. — Не велите казнить! Дозвольте вопрос задать.
Ай, молодца! Это его девочка! Вот она, внутренняя стерва, которая медленно проклевывается из малолетки. А когда окрепнет, то гасите свет и выносите мебель. Может и саму Рухаму забить со временем. Красиво она его приложила. По-взрослому. Твой ход, Стальной.
— Дозволяю, — серьезно сказал он.
— И на конюшню не отправите? Батогов всыпать дерзкой крепостной? — прищурилась она.
— Нет, Анна Владимировна, наоборот, постараюсь удовлетворить ваше любопытство, — Стальной открыл чемодан.
— А вот с этим неувязочка вышла, барин, — она с досадой хлопнула себя ладонями по бедрам. — С удовлетворением барышень у вас совсем плохо.
Стальной от неожиданности поперхнулся слюной и закашлялся. Гребаный ты ж Винни-Пух! Кажется, итальянская теплынь вызвала у внутренней стервы мутацию, и она начала расти с космической скоростью. Стальной откровенно растерялся. Столько в ее фразе было очень взрослой женской иронии, что он даже не знал, как отреагировать и застыл, растерянно глядя на нее. А мелкая заноза пару минут наслаждалась произведенным эффектом, причем в открытую наслаждалась, а потом сказала:
— Ладно, проехали. Как говорит мой отчим: "Замнём для ясности". Я просто хотела спросить: почему пакеты с одеждой пронумерованы? Это что карнавал, что ли?
— Ты должна выглядеть элегантно и скромно. А одеваться сама ты, извини, не умеешь. Твои эти мультяшные тряпочки не в счет.
— Вообще-то эти тряпочки тоже стильные и модные. Просто… эээ… ну как бы выразиться поделикатнее, чтобы вас не обидеть, Никита Ильич? Понимаете ли, это для другого поколения. Оно
