не было, поэтому я могла вдоволь нареветься. А приблизительно через час, когда я пошла в туалет, то столкнулась там с Юлей Решетниковой.
Я хотела быстренько нырнуть в кабинку, чтобы лишить Юлю возможности сказать что-то, что мне не понравится, но не успела.
– Катя, я хотела бы извиниться перед тобой за всех нас, – произнесла она, чем несказанно удивила меня.
– Юля, ты о чём? – спросила я её.
– Я о сегодняшней ситуации на дне рождения Антона, – без тени иронии и сарказма грустным голосом ответила Юля. – Воронова унизила тебя при всех, а мы ни слова ей не сказали. Когда ты вбежала в кабинет с красным лицом, а она снова заставила тебя бежать на первый этаж за кружкой, просто для того чтобы показать всем, что она имеет право тебе приказывать, а ты обязана ей подчиняться, это было словно плевок в лицо. Поверь, мы все чувствовали себя ещё хуже, чем ты. Воронова – плохой человек! Она пытается тешить свои комплексы за твой счёт. Ты помни об этом и постарайся не принимать близко к сердцу её слова.
– Спасибо, Юля, – сказала я. – Я думала, что никто не замечает того, как Воронова помыкает мной.
– Да нет. Все видят, да только сказать боятся, – невесёлым голосом произнесла Юлька и, вымыв руки, вышла из туалета.
Я же быстренько нырнула в кабинку и, закрыв за собой дверь, снова разревелась. Вот, оказывается, как обстоят дела! Я-то надеялась, что все неприятности с начальством является моими сугубо личными делами, которые никого не касаются. Но оказывается, это давно уже стало общественным достоянием. И тот факт, что симпатии коллег находятся на моей стороне, не меняет сути дела, потому что быть объектом всеобщей жалости – не самая лучшая перспектива. Лучше бы никто ничего не замечал, и тогда мне было бы легче нести свой тяжкий крест. Но, к сожалению, Воронова выносит все свои жестокие поступки на всеобщее обозрение, как демонстрацию своей власти, и я ничего не могу с этим поделать. Лишь ждать. Смириться и ждать.
Глава 37
о море, о солнце и о телефонных звонках
Среди всех этих чёрных будней, которые мне пришлось пережить, настал день, когда восход солнца стал предвещать мне только хорошее. Мой отпуск, который должен был начаться со дня на день, наконец-то наступил.
Конечно, будь воля Вороновой, мне бы вообще пришлось забыть об отпуске, но график составлялся ещё тогда, когда её не было в нашей Корпорации. Да и утверждён этот график был Генеральным директором, так что идти против воли самого главного человека в нашей организации Воронова не решилась.
Более того, чтобы отпуск действительно был отпуском, я купила билеты на юг, чтобы и дети отдохнули на море, да и у моего начальства не возникло искушений вызывать меня на работу каждый день. А такое у нас практиковалось.
Лучших работников, которых, по идее, должны всячески поощрять и ценить, в нашей Корпорации выжимают, как лимон, выпивая из него все соки. За малейшую оплошность наказывают и всё время грозят увольнением. И когда такой человек уходит в отпуск или на больничный, его каждый день выдёргивают из отпуска или с больничного, заставляя приезжать на работу и трудиться, пока тот не протянет ноги, причём в прямом смысле этого слова. В нашей Корпорации реально были прецеденты, когда сотрудники умирали от переутомления, просто вернувшись домой с работы, либо в спешном порядке увольнялись, заработав целый букет хронических заболеваний, не позволявших им более трудиться. И чтобы избежать подобной перспективы, я, как могла, старалась беречь себя. Поддерживать свой моральный дух на работе мне помогали Уколов и Полюшкин, а дома я держалась ради детей, которым нужна была здоровая мать.
Я уже решила, что непременно уйду с этой работы, как только сын пойдёт в школу. Может чуть раньше, если получится. Но пока сын был слишком мал, потенциальные работодатели не сильно стремились заполучить меня в свои сотрудники. Мне даже не давали шанса проявить себя, ссылаясь, как и в случае с дочерью, на то, что сотрудница с таким маленьким ребёнком непременно будет всё время отпрашиваться и прыгать с одного больничного на другой. А работая в Корпорации «Делай то, что не делают другие!» я хотя бы получала неплохие деньги и увеличивала свой стаж юридической службы. К тому же после реорганизации нам всем повысили зарплату, и это было весомым доводом держаться за своё место, пока не стало совсем худо.
И вот в первый же день отпуска моя семья в полном составе улетела на море, и я предвкушала хороший отдых, который мы должны были получить, живя в маленьком частном пансионате в Лоо. Однако мои надежды были напрасными.
Едва мы заселились в номер, мне позвонила Воронова. Но отнюдь не для того, чтобы узнать, как мы долетели, а чтобы сказать, что она уже отписала мне новые документы, которые необходимо исполнить, как только я вернусь.
– Помни, Мещерякова, чем больше ты там бока отлёживаешь, тем больше тебе потом придётся отрабатывать! Ради тебя сроки исполнения документов никто увеличивать не будет, так что если хоть один из них будет просрочен, будем рассматривать вопрос о твоём соответствии занимаемой должности!
Вот так! В нашей Корпорации полный штат юристов, но Воронова ведёт себя так, словно я – единственный сотрудник, который способен работать. Правда, иногда мне думается, что так оно и есть.
И подобное продолжалось каждый день. Воронова звонила мне минимум пару раз на дню, чтобы сообщить, что в стопке документов, требующих немедленного исполнения и лежащих на моём столе, очередное пополнение, а заодно чтобы упрекнуть меня в безответственности за халатное отношение к своей работе.
Из-за этих звонков мне приходилось всё время быть на связи и не расставаться с телефоном даже тогда, когда мы ходили на море.
Кстати, из-за подобного самодурства, которое теперь на регулярной основе происходило в нашем отделе, Миша Миронов утопил свой новенький телефон, когда тоже отправился в отпуск.
Вместе со своей семьёй Михаил поехал на испанский курорт. И для того чтобы даже там оставаться в зоне доступа, он подключил роуминг и купил себе плавки с карманчиком для телефона. И однажды произошло то, что должно было произойти. Отправившись поплавать, Михаил забыл выложить телефон из кармана, а когда вернулся на берег и обнаружил свою оплошность, телефон был безнадёжно испорчен. Миша очень переживал по этому поводу, потому что раскошелился на дорогой смартфон, который приобрёл с отпускных денег, но от плавок с предательским карманом всё равно не отказался. И купив новый телефон, продолжал носить его в этих самых плавках, только постарался впредь быть более внимательным.
Я же, извините, не могла носить телефон в купальнике.
