— Переживешь здесь и сейчас. — Долго звучало прощальное эхо.
Исчезли Ангелы. Откуда-то сверху звучала Музыка.
— Музыка Сфер. — Произнесла одинокая Сущность. Она узнала фуги Баха. Дыхание органа было чистым. По его трубам, словно по каналам, неслись потоки невероятной энергии. Теперь Одинокая Сущность ощущала их почти физически.
Эти энергетические потоки преобразовывались в звуки. А звуки вновь поглощались ею, и так продолжалось до тех пор, пока внутри не возникла Речь.
— Это будет иная жизнь. — Выдыхал орган голосом Одина. — Эта жизнь будет осознанной.
— Страдание это будет осознанным. — Сущность произносила слова, принадлежащие Одину. Она не удивлялась этому и, прислушиваясь к себе, не ощущала внутреннего несогласия с тем, что она осознавала.
— Ты не только поймешь, а, поняв, простишь всех, — самой себе говорила Одинокая Сущность, — ты воспылаешь чувством благодарности и нежной любви к тем, кто казался тебе недостойным.
Перед взором Сущности пронеслись галереи образов и каждое слово, выкристаллизованное из нее самой, казалось, обретало грани кристалла. Все осколки тверди, однажды рухнувшей, едва небо стало ей тесным, были вместе.
Меж тем портретная галерея наполнялась все новыми и новыми персонажами, чьи лица не только не были благородны, но скорее, они были мерзки и гадки. Сущность уже чисто физически ощущала их вибрации, которые те несли в окружающие их миры.
От них расползались по миру иные силы. Силы, несущие в себе страдания и боль…
— Да, — выдохнула дым Лика.
— Это будет путешествие, полное приключений. Со счастливым концом и радостью возвращения.
Она знала, что об этом ее походе, восхищенный Той пишет книги, и кто-то уже ставит фильм, нарушая авторские права, но она знала и другое. Она знала, что никто из актеров, даже весьма отдаленно не сможет ощутить того, что перечувствовала и пережила она.
И она ни за какие коврижки не отдаст своей роли. Ведь, по сути, это даже и не роль вовсе. Это ее жизнь, без которой пьеса не была бы столь полной, а развязка и сам финал не были бы столь трагичны, что ли. Впрочем, это как посмотреть. Ведь, там где любовь, там, как сами понимаете, всегда проливается кровь…
Но люди обожают истории о любви. И это, не смотря на кровь. А, быть может, даже, и благодаря ей. Кто не хотели бы сам жить, и любить, так же красиво, как в кино? Только вот получается совсем другое кино. Страшное кино получается.
Лика посмотрела куда-то вверх, туда, где по ее мнению произрастали корни всех событий.
В действительности, думала она, жизнь совершалась там. Здесь же только ее смутные отголоски.
Вызвав музыку в душе, она подумала о том, что жизнь ее одновременно проистекает во множестве измерений.
…В бездне миров пребывала она.
…И одним из таких миров, был мир, созданный на Земле Атлантами.
…А потом были иные мистерии, без которых мистерия, разыгранная две тысячи лет назад в Палестине, оказалась бы несостоятельной.
А потом…
Потом она не только поняла, что двигало этими сущностями, но она почувствовала и то страдание человеческих душ, которое соседствует с проникновенным пониманием своей миссии.
Миссии, что изначально была определена каждому из тех, кто называет себя жителем Земли. Миссии, определенной свыше. Из ближайшего к Земле мира. Мира Осознанности.
…А миры Осознанности приводили к мирам Знания. И эти миры включали в себя Знания, частицу которых иногда успевают зачерпнуть поэты.
«Большинству народонаселения планеты Земля выйти в те сферы пока недоступно, — подумала она и вздохнула. — В плену мы все».
И тогда Сущность преодолела последний барьер и материализовалась в мире, где Лика нехотя выходила из состояния медитации. Она погасила пламя третьего глаза, обвязав голову бусами из материнской коллекции Тоя. Она помнила эти камни.
Еще свежи были ощущения, которые она испытывала, принимая их из рук воительницы Серафимы.
Лика посмотрела с любовью на Тоя. Он тут же улыбнулся ей и продолжил:
— И ты… — Говорил Той — Ты полюбишь их. И любовь твоя, и огонь ее, осветят все темные уголки твоей души; и коснется он всего живого. И счастье, и восторг, и понимание обрушатся на вас, и вы направите свой благодарный взор к небу, и сорвется с уст ваших неумелая молитва. Но слова в ней будут искренни, чувства чисты, помыслы светлы. И ты осознаешь, что все это уже было.
И было во имя твое. Теперь тебе предстоит уже здесь, в мире материальном, утверждать своим примером истины, постигнутые тобою.
… Она всегда мечтала о свободе. Рожденные в мире, где со времен Атлантов правили силы материи, всегда мечтали о духе. Они стремились к его свободе. Только так они постигали значение духовности. Только в битве с Противодействующими силами.
Противодействующим силам, обладавшим мощью высочайших энергий, заключенных в чувство собственной вины, Лика противостояла совместно с Воинством Одина. Только Воины Любви, ее братья и сестры, призванные Серафимой, воплощающейся на Земле в облике Танки, — смогли утихомирить разрушительные вибрации этого оружия.
Вот тогда-то Лика и освободилась. И от чувства собственной вины, и собственной никчемности освободилась Лика. Тогда-то ей пришел ответ на ее вопрос: «А по какому праву?»…
Сегодня Лика звала Сущность дальше.
Звала туда, где было жарковато и неуютно даже ей. Там было просто страшно. Там, откуда она пришла освободить их…
Ты освободишь их… — Слышала Лика голос Одина.
— Ты освободишь их. — Говорил ей Той. — Именно ты освободишь души всех тех, кто еще сегодня внушал тебе чувство страха, чувство боли и сожаления.
Ты освободишь их от невыносимых страданий. Страданий за свои поступки, продиктованные их ролями… — В руке Лики загорелся тот волшебный огненный меч, которым вооружил Сущность ее брат Херувим.
Той смотрел на Лику, облачившую на себя доспехи.
— Да это же меч Архангела! — Восклицал он. — Огненный меч, которым он сражался с Атлантами. Уф! Это был меч победы, Лика. Но злоупотреблять этим оружием в настоящем мире, побаивались и никогда особо не спешили…
Лика продолжала снаряжаться.
— Тем более что твоя миссия, Лика, изначально была иная. Ведь тебя же предупреждали ребята из Воинства Любви. Предупреждали? Разве тебе не говорили, что ты, доходя до ближайших границ Тьмы, освещаешь ее тем светом, что дарован тебе Одином?
— Говорили. — Неохотно подтвердила Лика.
— Если ты считаешь, что дошла до границ, где Тьма побуждает тебя взяться за оружие, лучше укажи туда лучом Одина. — Той суетно стал снаряжаться, осознавая, что его слова только подзадоривают Лику.
— Твой сигнал засекут наверху. — Говорил Той. — Да за тобой, в конце-то концов, наблюдает целое Небесное Воинство! Они ждут этой команды! Ждут сигнала этим лучом!
Лика закрыла глаза, и Той понял, что снова упускает ее. Он склонился над нею и тихо, вкрадчиво стал шептать:
— Только так ты покажешь им координаты той точки во вселенной, где ты ожидаешь их помощи.
Миссия Лики — нести Мир. Она познала гармонию миров, и теперь старалась привносить знания о них в свои миры. Остальное она должна была передоверить Воинам Любви. Но Лика всегда была в первых рядах. Она и впрямь была первоклассным воином.
Впрочем, в войске Одина иных не водилось.
И сейчас она, нащупав в себе сомнение, кинулась в его пределы, зная наверняка, что это была ловушка, устроенная воинами Противодействующих Сил. Ловля на живца.
Но Лика знала и то, что это не просто капкан. Она чувствовала засаду, она ощущала пределы, за которыми начиналась ближайшая граница Тьмы. И она неслась теперь навстречу воинам Противодействующих Сил. Только победив собственный страх пред силою, от которой немеют все без исключения, она могла познать гармонию в освобожденном мире.
— Ты поймешь свое место в мире. — Доносился откуда-то знакомый голос Тоя.
— Ты поймешь, что ты и есть гармония. — Вторил ему голос Танки.
— Ты и есть Бог, ты, Человек. — Произнесла она сама.
И тогда настало ее Постижение. Это напоминало кристаллизацию. Первым кристаллом, засветившимся во мгле, стало ее Я. И Я спросило у нее:
— Послушай, а что такое человек?
И тело отозвалось первым! Оно стало рассказывать о себе. Ангел поднял крыло и, спрятав в него голову, тихо произнес:
— Сейчас тело расскажет о человеке такое…
— Но что оно такое, твое тело? — Ангел слева потеснил близнеца. Неужели это всего лишь повозка, колесница — машина?.. Но тогда это сложнейшая машина.
— Машина, работающая на божественной энергии, которую аккумулирует то, что многие называют душой. Поверь мне, — сказал Херувим, — поверь, как одному из тех, на кого была возложена эта задача.
