- Уважаемый сеньор профессор!
- Дорогой, дорогой полковник!
- Маленькая просьба.
- Ради бога! Ради бога, полковник. Чем? Чем могу служить? Рюмку вина?
- Нет, благодарю!
- Но, может быть?
- Нет, уважаемый профессор. Маленькое дело. Вы знаете, мы приносили уже вам кой-какие материалы.
- Да! Да! Да! Дорогой полковник.
- Вы не забыли, надеюсь, одну небольшую рукопись, полученную через нас?
- Не, не, не?...?
- Не припомните?
- Ах! Ах! Кажется, что-то такое было.
- Напомнить?
- Не стоит, не стоит, дорогой полковник. Вспомнил. Да! Да! Да!
- Итак, есть одна находка.
- Интересно! Интересно! Дорогой, дорогой, полковник. Что же? Что же?
- Лучевой конденсатор.
- Что? Конденсатор? - мгновенно сладкое выражение лица, как стертое тряпкой, исчезло с лица Шредера.- И...
- И он у меня. Но он испорчен. По его образцу, по-видимому, нетрудно будет сделать новый. Имейте в виду, что он был проверен и бил лучом на два километра.
- На два километра? - говорил Шредер, жадно облизывая свои губы.Любопытно. Любопытно.
Полковник неторопливо вытащил из портфеля тщательно завернутый конденсатор и осторожно развернул. То, что увидел Шредер, заставило его передернуться от волнения. Он увидел трубу со сложной оптической системой, переплетенной в целый клубок проводов, катодных ламп и трубок, заключающийся небольшим прозрачным кристаллом, в центре которого ярко рдел оранжевый круг.
- Вот... Вот. Вот. Где собака зарыта,- закричал Шредер,- вот ведь что он придумал. Ну, ничего не скажешь. Интересно. Интересно. Молодец, Франциско! Какая голова! Какие руки! Ну, теперь ясно, этот кристалл, видимо, является как бы дифракционной решеткой, пропускающей лучи строго в одном направлении, но главное не это. Видите, в середине в кристалле оранжевый шарик. Это в теле кристалла высверлено углубление в виде линзы, и в нее что-то налито или вставлено. Я думаю, что это какая-то жидкость. Она слегка помутнела, но не важно, мы вскроем кристалл и выясним, что за жидкость. Что-что, а качественный анализ у нас в институте делают неплохо. Идемте, идемте, дорогой полковник. Вот это подарок мне, старику, вот это подарок. Скорее в лабораторию.
И они быстро пошли в другое здание, где целое крыло дома занимала химическая лаборатория. Мгновенно кристалл был промыт, стеклянная палочка вошла и прочистила отверстие, сквозь которое была когда-то заполнена линза, но когда Шредер готовился перелить жидкость, содержавшуюся в кристалле, в чистый стаканчик и вынул стеклянную палочку из отверстия в кристалле...
Сначала даже никто не понял, что произошло. И Шредер, и полковник, оглушенные громким свистом и одурманенные резким смолистым запахом, недоуменно смотрели на кристалл. Но... Но оранжевое круглое пятно, бывшее в его середине, исчезло, кристалл был чист и прозрачен, а круглая выемка в его середине пуста. Вещество, бывшее в центре кристалла, исчезло.
- Не жидкость, а газ?- наконец опомнившись, спросил Дрейк.
- Но какой? - рявкнул полковник, едва не роняя из глаза монокль.Какой? Идиоты!
- Что же это было? Что было? - напрасно вопрошал профессор, разводя руками. И все три фигуры, застыв, изображали вместе прекрасную модель для ваятеля, пожелавшего бы слепить скульптурную группу "большое горе больших негодяев".
- Кажется, я знаю, что,- после долгого раздумья сказал Дрейк и замолчал. "Так пахнет в жаркие дни смолистый кустарник хуриско, растущий в высокогорьях Кордильеров,- подумал он.- Я помню этот запах. Это какие-то эфирные масла с очень низкой температурой кипения. Ведь как раз там родина матери Комаччо, там он прожил много лет". Но вслух он ничего не сказал.
Все долго молчали, вопросительно глядя на Дрейка.
- И я достану это вещество,- сказал Дрейк.- Но это будет недешево стоить! Да, недешево!
- Что же это? - закричал Шредер.
- Ну, уж это мое дело. А если хотите узнать и получить это вещество снабдите меня необходимой суммой.
.- Удивительное дело,- сказал полковник,- я прожил столько лет, встречал стольких людей, но ни разу не встречал еще человека, которому не нужны были бы деньги. Но что поделать. Действуйте.
* * *
- После этой шумихи нам придется работать попозже, в такие часы, когда мы не будем никому мешать,- начал сегодня шеф.- А сейчас постарайтесь на верхней галерее собора установить таблицу, знаете, какую, как у глазных врачей, где всякие буквы. Нам нужно для тончайшей наводки на разных расстояниях. Займитесь этим сейчас же!
Я пошел в город, купил в медицинском магазине таблицу и полез на купол Святого Павла. Когда я уже спускался вниз, то наткнулся на легкий скандальчик.
Какой-то человек, бешено жестикулируя, кричал, что он "всех этих мерзавцев выведет на чистую воду", что он "знает, чья это работа" и т. д.
Это сторож при соборе устроил себе между статуями небольшую голубятню и, по-видимому, его конкуренты по голубятным делам, осматривавшие его голубей вчера, подсыпали в корм яду, и все голуби лежали вверх лапками.
Я пошел обратно в университет и чем больше думал, тем убыстрялись мои шаги.
Когда я влетел к шефу в кабинет, у меня уже была почти уверенность.
- Таблицу я установил, профессор,- сказал я;- Но только странное совпадение: на крыше собора, в голубятне у сторожа, передохли все голуби.
- И вы думаете...- спросил профессор.- Но... но... Это надо проверить.
Затем учителя вызвали к декану факультета.
Я получил разрешение поместить для опытов на балконе собора подопытных животных.
Мы привязали клетки с птицами и ящики с лягушками к перилам балкона. Ниже них поместили кошку и морскую свинку. Ягненок ходил на привязи по балкону. Сердобольный Виракоча даже сена ему принес.
К восьми часам я был в лаборатории. Профессор, одетый в свои доспехи, удалился в лабораторию. Несколько минут продолжалась работа моторов. Затем он вышел.
- Идите.
Я помчался. Вот я на балконе. Великолепный день, все дали необыкновенно ясны. И голубое-голубое море так красиво.
Вот лежит мертвый ягненок, вот чиж вверх лапками.
Все! Все до одного мертвы!
Масса неприятностей.
Началось с того момента, когда мы с Виракочей снесли вниз мертвых животных. Увидев трупы, соборный сторож пришел в неистовство.
- Ученые называются! Живодеры! Не вы ли моих голубей отравили?
- Ну? Ну? - спросил профессор, как только я открыл дверь лаборатории.
- Все убиты.
Он хрустнул пальцами.
- Вот так чертовщина! Немедленно отвезите их в медицинский институт.
Отвез. А вернувшись, не застал профессора в лаборатории.
И на следующий день он не явился. Прислал записку, что болен. Когда я зашел в аспирантскую комнату, все смолкли. Очевидно, разговор шел обо мне.
- Вы очень изменились,- обратился ко мне Щербо.
- Нездоровится.
Мне не хотелось говорить с ним, я боялся, что скажу что-то лишнее, ведь я только вчера нечаянно подслушал, как он величал меня. Были явные намеки на примесь индейской крови в моих жилах. Терпеть не могу этого Щербо. Он долго пытался приблизиться к профессору, но ничего не вышло. И он злился на него. Вообще Щербо был неприятный человек.
Вечером меня вызвали к декану, он имел достаточно возбужденный вид.
- Что это за история с животными на верхушке собора?
- Я был исполнителем приказаний профессора,- ответил я,- и...
- И вам не хотелось бы говорить об этом! - декан нервно заиграл карандашом.- Тогда мне ничего не остается, как поблагодарить вас и обратиться непосредственно к профессору.
Я побежал предупредить.
Он был болен, но сидел в кресле.
- Что еще случилось?
Я передал ему разговор с деканом.
- Я думал, что-нибудь хуже! Я жду одного человека. Так, видимо, не может продолжаться.
Раздался звонок, и в кабинет вошел высокий мужчина в берете и в защитной гимнастерке. Лицо, пересеченное глубоким шрамом, выражало решительность и, пожалуй, самоуверенность. Один глаз был закрыт черной повязкой. Другой, жесткий и колючий, осмотрел комнату, потом остановился на сутулой фигуре старика, сидящего в кресле и закутанного в плед, несмотря на жару. Мне показалось, что в этом единственном глазу мелькнуло выражение жалости.
- Я вас слушаю, профессор.
Учитель не встал, он плотнее закутал свои плечи пледом.
- Я болен,- сказал он.- Садитесь. Это мой помощник.
Мы раскланялись.
- Викунья Вары,- сказал тот мне, резко пожимая руку, и повернулся к профессору.
- Я долго работал над получением возможности видеть на расстоянии,сразу начал учитель,- и для этого сконструировал аппарат, позволяющий далеко бросать мощный пучок особых лучей. Опыты не закончены, но привели к положительным результатам. До сих пор они хранились в тайне, теперь же, если не будут приняты меры, они должны либо разоблачиться, либо прекратиться. Вы, вероятно, слыхали о перерыве телевидения и радио? Но есть еще кое-что похуже,- профессор замолчал и молчал долго. Вары ерзал на стуле.- Слыхали ли вы, что на днях на куполе собора погибло несколько подопытных животных? Конечно, слыхали. Так вот! Они были убиты тем лучом, что я бросил из моей лаборатории с расстояния более километра, чтобы увидеть купол собора.
