Дан, ну почему мне так тяжело жить? Вообще-то я бы на жизнь особо и не жаловалась, только мне бы похудеть и подрасти. Не знаешь, может, есть какие гормоны там или другое что, чтоб сантиметров десять добавить? Счастливые они, длинные и худые. Ну почему не я, почему? Эта змея Инка - вот она стройная. Нет, чтоб на нее килограмм двадцать навесить.
Ну и родители еще - все время тыкают мне, что их расстраиваю, учат, как надо питаться, книжки по здоровью подпихивают. Не понимают, почему фигурой не довольна. В общем, достали меня. И у самих покоя нет и меня задергали своим воспитанием.
- Посещаешь психотерапевта?
- Конечно, мама меня давно отвела. Троих уже поменяли. Теперешняя, молодая, - ничего так. Ну, пока ничем не помогла, но и вреда нет. Прошлые хуже были, я из-за них еще больше жрать-голодать стала. Да, не веришь? Ой, я щас приду.
- Верю, - Дана улыбнулась девчонке.(
История ее не была особенной, таких приходило немало, - типичный Schlankheitssucht1 . Хорошенькая, как будто не из-за чего и страдать, но... страдает, зациклена на главной цели-проблеме. Балансирует между Ess-Brech-Sucht2'ом и Magersucht3'ом. Второй, правда, - в этом Дана была почти уверена - ей не грозил, требует силы воли и дисциплины. До настоящей депрессии дело пока не дошло и в клинике курс не проходила. Еще не все потеряно, есть время.
А вот у другой посетительницы его уже не было. Два дня назад привела к Дане мать свою восемьнадцатилетнюю дочку за руку - Magersucht в продвинутой стадии. Врачи заявили, что больше ничего не могут сделать, шанс выжить небольшой. Когда больная опустилась в огромное кресло, на нем не появилось почти ни одной вмятинки.
Дана даже растерялась в первый момент - окруженные нелепой смешной оранжевостью, на нее уставились коленные и локтевые суставы, лодыжки, скулы, обтянутые сероватой кожей. Изголодавшееся существо начало слабым голосом рассказывать о новой запланированной диете. Мать плакала, просила помочь, а что могла Дана? Только одно - занести ее имя в рубрику особо угрожающих случаев и разослать информацию по нужным, в том числе и интернациональным, каналам, а потом надеяться на чудо. Впрочем, слова надежда, чудо наполнялись смыслом только для матери, дочь же дисциплинированно шла к финалу по избранному ее подсознанием жизненному пути.
На беседу с одним посетителем отводилось сорок минут. К концу разговора девчонка в черном поведала Дане, что сохнет по Максу из соседнего класса. Он ходит с врагиней Инкой, а с ней только флиртует. Сказал, что если похудеет до Инкиных пропорций, пригласит в дискотеку. Потом, правда, добавил, что пошутил. А к чему относится шутка - к похудению или приглашению - она так и не поняла. Не знает вообще, что дальше делать. Послать подальше или не обращать внимания - нет, не может. Как он глянет на нее- тут же умирает от любви.
Девчонке Дана дала свой телефон. Сотрудникам разрешалось поддерживать контакт с посетителями, правда, не чаще одного раза в месяц и только с подростками. Целью было - наблюдение за развитием зухтов. В угрожающих случаях информировались специальные клиники, письма с просьбой о помощи отправлялись от имени министерства. На всех все равно бы не хватило времени и потому шеф остановил выбор на подрастающем поколении. "У нашего разрушительного будущего, - смеялся он, - надо разрушить главный потенциал разрушительный."
Как только девчонка в черном вышла, Дана тут же схватилась за телефон между визитами полагались десятиминутные паузы.
- Ян, ты поел? А овощи? Вкусные же... А что с уроками?
Сыночек на другом конце телефона пробубнил, что позвонила в неподходящий момент - сгружает программу из интернета, которую долго искал. Из гимназии пришел рано, два урока выпали из-за болезни учителя, теперь вот пользуется свободой. Данины мысли скачком преодолели расстояние от темы зухты-на-работе до актуальной домашней - кошмар-сын-в-пубертете. Нет, надо все-таки быть построже с ним, ограничить сидение за компьютером, чаще контролировать уроки, а то оценки ухудшились, больше беседовать. Ах, все надо, надо... Так, еще есть время Алексу звякнуть...
- Скуча-а-ю, очень-очень, - пропела Дана вместо приветствия, - правда, только в паузах. Закрой глаза, чувствуешь - я целу-у-у-ю тебя. Любишь?
Она тут же представила, как при ответе "Конечно, ты же знаешь..." его правая бровь ползет еще выше, оставив далеко позади левую, свободная рука отбрасывает волосы со лба, губы растягиваются в небудничной улыбке, глаза сияют. Так он всегда выражал свои чувства - короткими фразами и прилагавшейся к ним неизменной мимикой.
После обмена телефонными чувствами пошло обсуждение Алексовых дел. Наконец, он спросил:
- Как сегодня, тяжело?
- Да нет, с утра были относительно безобидные зухты. Вот после паузы первым будет Gewaltsucht4 , потом Spielsucht.5 Шустрая компания, да? Позвоню еще через пару часиков, чтоб расслабиться, всю паузу отдам тебе, не возражаешь?
Дана положила трубку, нажала кнопку с правой стороны стола. Дверь открылась - в комнату вошел ухоженный мужчина лет тридцати пяти, с дипломатом в руке.
_____________________________
Первые полгода необычной занятости пролетели быстро. Дана исповедывала домашних хозяек и школьников, студентов и пенсионеров, проституток, специалистов всех направлений и политиков. Встречавшиеся зухты удивляли общностью, непохожестью и неиссякаемым разнообразием. Она описывала их характерные признаки, выделяла редко встречавшиеся особенности.
Собранный материал поступал к шефу. При помощи специальной компьютерной программы он обрабатывал итоговые данные и... что происходило дальше, никому не было известно. Привлекал, правда, к работе и помощников из числа сотрудников, но менял их он каждую неделю и потому никто не представлял силуэта общей картины. Когда-нибудь узнаем, - думало большинство.
К шефу у Даны со временем родилась бескомпромиссная симпатия. С ним было приятно флиртовать - совсем чуть-чуть, для поддержания формы, без страха перед неожиданными осложнениями. Оба знали, что ничего друг от друга не ожидают. Просто каждый полуосознанно занес своего коллегу в компанию мужчин и женщин, обитающих на одной и той же с ними биологической волне.
Кроме нее, на шефову гостеприимную волну угодили еще три сотрудницы, в том числе, конечно, и Дуня. Но Дана не ревновала - помогала привычка не поддаваться разрушительным инстинктивным порывам, приобретенная с помощью многолетней дрессировки.
Шеф оказался ко всему еще умным и справедливым мужиком. Общаться с ним было в удовольствие - не показывал своего превосходства, умел молчать и слушать. Никто из коллег не представлял даже, какие недостатки-вывихи характера могли быть погребенными в глубинах его подсознания. Или их вовсе не было?
Как и другие, Дана быстро привыкла к манере руководителя обрушивать на них всяческие загадки, навешивать неожиданные задания. Рассматривать сюрпризы, какими бы они не были, как мотивацию к самосовершенствованию, стало золотым правилом сотрудников. О последней своей идее шеф сообщил перед выходным. Каждый теперь должен будет периодически погружаться на неделю в атмосферу одного определенного зухта - чтоб лучше понять, вжиться, прочувствовать.
Зеленоглазый Тим получил первое задание на работу с алкоголиками и нейтрально среагировал на это, из него вылетело лишь лаконичное: "Работа есть работа."
Красавица Дуня должна была окунуться в Magersucht. Прочитав задание, она перегнулась через стол и прошептала Тиму:
- Прекрасно. От малоежек узнаю о самых разных диетах и перепробую их или... мне и без диет можно жить? Что скажешь?
- Конечно, испробуй их все, станешь тогда невесомым прозрачным трупиком, который мы будем с удовольствием исследовать - такого еще в программе не было. Первая жертва нашумевшего на всю Европу проекта - наша Дуня... большая честь, кстати. Шефа пересадят в другое кресло, а нас...
- Можешь дальше не продолжать, - в Дуниных серо-голубых глазах скопились грозовые тучи.
Дана с удовлетворением наблюдала за сценой. Конечно, красавица ожидала ответ типа "Что ты, у тебя идеальная фигура, такую редко встретишь...", но не получила его и теперь разочарованно замолкла.
Седовласому коллеге Джону достался Vermullungssucht.6
- Самое правильное для меня, - прокомментировал он, - вот бы немножко заразиться... Обладатели этого зухта тонут в беспорядке, захламляются, не могут ничего выбросить у себя дома, а я наоборот - выкидываю все уж слишком быстро, малейший хаос выводит меня равновесия.
Дане выпала неделя погружения в Selbstverletzungssucht.7 Хорошее начало, подумала она, могло бы что-нибудь и попривлекательнее оказаться - Spa?sucht,8 например. А с другой стороны, не все ли равно, что первое?
Неделя началась и потянулись чередой девочки-подростки с начинавшими отрастать грудками, зрелые женщины, редкие представители мужского пола. Каждый на свой манер демонстрировал Дане болячки-ушибы-царапины. Самыми страшными экспонатами оказались незаживающие раны на изрезанных бритвами разных марок руках и ногах.
