- Нет, ну ты ценишь, что я так хорошо приготовилась, вон сколько места для тебя освободила? - Данина фигурка сложилась выжидательной позой.
- Конечно, ценю. Спасибо, дорогая, единственная... - Алекс, демонстрируя свою сдержанную улыбку, слегка притянул ее к себе, правая бровь полезла вверх. Маловолосые руки в секунду оказались под кофточкой и начали нежно, лишь негрубыми подушечками пальцев, гладить ждущие спину, грудь, плечи.
- А какое чувство у тебя сейчас перевешивает? Домой не хочешь?прошелестела Дана.
- Хочу... теперь это мой дом... в нашу спальню хочу.
- Сначала разложим вещи, хотя бы грубо, - она высвободилась из Алексовых объятий, - а то знаешь, что Ян утром заявит? "Мне не разрешаешь разбрасывать, а ему все можно.. да, так получается?" Он в таком возрасте... ревновать к тебе будет, это уж точно.
Новый жилец разложил в ванной и спальне свои большие и маленькие принадлежности и одежду, расставил книги на двух специально для него освобожденных полках, облюбовал место для домашних тапочек.
Новые роли порождали массу вопросов, которые требовали урегулирования. На первых порах было решено, что к завтраку накрывает Алекс, а за ужином обслуживает Дана. До дальнейшего рассортировывания домашних обязанностей дело не дошло. Они достали из холодильника французское шампанское бутылка-подарок заждалась достойного по значимости события - и отправились в первый и ответственный день совместной жизни все же не под стол или на балкон, а в традиционную спальню.
- Ну вот, теперь никуда от меня не денешься, деловая женщина. Вместе жить - это уже всерьез. - Алекс слегка шлепнул Дану по круглой попке, воображавшей новыми джинсами в мелкую клеточку, подхватил на руки и, крепко держа, опустился со своей ношей на постель.
- Садист, отпусти-и-и, - пищала Дана, заливаясь смехом.
Алекс удовлетворенно наблюдал за cвоей жертвой и продолжал отыскивать на любимом теле эрогенные зоны. Широкая двухспальная кровать тоже подала голос под натиском эмоций, инстинктов, гормонов.
Сын спал, и, как всегда, когда не был болен, крепко - фейерверк в квартире и то не разбудил бы. Расслабиться, дурачиться - все можно, все дозволено и времени достаточно. Вместе, несмотря на сомнения, наконец-то вместе.
_____________________________
Атмосфера в коллективе за девять месяцев ничуть не изменилась - ни в лучшую, ни в худшую сторону. Собственно, лучшего Дана и не желала. Между мотивированными коллегами продолжали удерживаться полудружеские-полуофициальные отношения. Негативных эмоций никто ни на кого не выплескивал, не было и следа от моббинга. А если втайне в чью-либо умную голову закрадывалась оправданная или не очень нелюбовь к соратнику, эта самая голова отсылала свое нехорошее чувство в закрома подсознания, до востребования - кто знает, может, когда и понадобится. Дана ощущала себя уверенно, было интересно, мечталось об успехе и для себя и для группы.
Постепенно шеф перешел к усложнению рабочей программы и ввел еженедельные "мозговые атаки". Вот и в эту пятницу, в пять часов, наступило время для общего, второго по счету, сбора.
Все без опозданий собрались за овальным бледно-желтым столом, уставленным разноцветными напитками. Приготавливались они по специальному рецепту с одной целью - активизировать мозговую деятельность сотрудников. Стимуляторы содержали магнезию, витамин Е, ананасовый и кофейный концентраты, атле и другую всячину. Различались лишь концентрацией отдельных компонентов и цветом.
Дана повернулась к зеленоглазому Тиму.
- Зеленый, как всегда? - этот напиток стоял ближе к ней.
- Знаешь, сегодня меня почему-то тянет на розовенькое. Разделишь со мной мое розовое настроение?
- Конечно, как преданный друг и надежная коллега. Давай наливай, может, заражусь твоим безоблачным настроением, - довольно громко ответила Дана.
Дуня, сидевшая как всегда напротив, вся в сиренево-голубом, запустила в ее сторону недовольный взгляд, правда, через секунду улыбнулась. Она до сих пор еще не знала всю правду о Тиме. Заметно было, что красавица или влюбилась или просто сердится на его невнимание. Жесткий самоконтроль, однако, удерживал ее от каких-либо шагов по активному завоеванию-обкручиванию.
- Тим, - Дуня нежно глянула на цезаревый нос, - дай, пожалуйста, и мне розовый напиток.
- Еще? - спросил он, заполнив бокал на две трети.
- Нет, все, спасибо - ее нейтральным ответом закончился секундный разговор.
Дана, Тим и седовласый Джон разговорились о музыкальных новинках. Дуня, видно, еще не окончательно потеряла розовую надежду и подключилась тоже. Рассказала даже анекдот о композиторах, оказался действительно смешным. Все захохотали и вдруг... раздался стаканный звон.
Так шеф извещал сотрудников - разрядка закончилась, допивайте разноцветные остатки, приводите свои мозги в состояние боевой готовности. Как только прекратился звон, раздалось шефово: "Идеи - в воздух! Поехали!"
Участники должны были четко, лаконично высказываться на тему зухта. Мыслям разрешалось быть абсурдными, пустыми, гениальными - неважно. Все, что спонтанно рождалось в головах, должно было быть произнесено, каждое высказывание фиксировалось.
Первым заговорил Тим:
- Нужно уходить от общепризнанного описания зухта. Предлагаю расширить границы понятия и все, что связано с потребностью человека к повторению определенных действий, ведущих к зависимости, относить условно к зухту. И неважно- зависимость только ли психическая или также телесная (еще нет достаточного опыта замеров). Например, стать зухтами могут привычка, хобби, увлечение, вера, одержимость, религия, страсть, идеология... Различные навязчивые состояния - тоже ничто иное, как зухт.
Что такое хорошо и что такое плохо - на каждом этапе развития в каждом конкретном обществе это понимается по разному. Сортировать в наше время днями и ночами почтовые марки, до одурения вылизывать свой собственный участок от сорняков считается приличным хобби. Быть наркоманом или алкоголиком, напротив, - плохо. К относительно терпимым обществом разрушительным зухтам отнесу, как пример, курение.
В принципе же движущая сила, которая заставляет человека интенсивно заниматься тем или другим, - одна: зухт. И неважно, речь идет о марках, курении, эксбиционизме, мазохизме, спортивной одержимости или переедании. Человек не может отказаться от чего-либо, потому что это нечто уже им овладело, ведет, заставляет. Ему кажется, что он самостоятельно принимает решение, но это лишь кажущаяся свобода. Мозг, тело, эмоциональная сфера реагируют на главный сигнал-раздражитель зависимостью.
В разговор вступил Джон - он был самым уважаемым в коллективе и получил кличку ветеран. Дожить до пенсионного возраста и не приобрести ни одного более или менее серьезного зухта - такую перспективу себе никто не мог стопроцентно гарантировать.
- Зухт правит миром, - произнес ветеран и на секунду замолк, он движущая, созидательная и разрушительная сила. Нередко - оправдание существования людей, перешагнуших через щенячью фазу, в которой правят преимущественно инстинкты. Зухты становятся смыслом жизни, правда, при условии, что не надо бороться за элементарное выживание. Они могут удерживать человека в ней. Определенный процент самоубийц, осознанно предпринявших попытку уйти из жизни, - существа, оставшиеся без зухтов.
Природа зухтов естественна. Чтобы выжить, человеку, как и любому другому живому существу, нужно прибегать к повторению определенных действий. Частично эта задача решается с помощью инстинктов - рефлексов, которым не нужно обучаться. Огромна и роль приобретенных рефлексов.
Возможности животных изучать-запоминать-повторять - ограниченны, человеческого разума, на уровне сознания и подсознания, - практически безграничны. Чем больше в жизнь человека вводится новшеств (незнакомых раздражителей), тем большим может оказаться число приобретаемых им зухтов. В последние годы нас захлестывает волна новых разновидностей (Internetsucht, SMS-Sucht9 ...) - очевидна реакция на быстро появляющиеся новые раздражители, вызываемые к жизни техническим прогрессом.
Зухтами обзаводятся и сильные и слабые личности...
Он продолжал дальше, но Данино сознание вдруг перестало следовать мыслям Джона и зациклилось на слове интернет. Она тут же представила своего упрямого Яна - штаны почти по земле волочатся, огромные ботинки. Вот она внушает ему, как плохо много торчать за компьютером, а он смотрит на нее в упор голубыми цепкими глазками и произносит: "Я знаю, что делаю. Мне интересно, вот и все. Хобби это."
Как нащупать эту неуловимую границу при переходе хорошей привычки в нехороший зухт? Как упредить, оттащить? Дана напрягла всю свою волю, чтобы прогнать набежавшие мысли - прочь, прочь... сконцентрироваться на неконкретном, общем, ни в коем случае не примеривать сказанное к личной жизни... так их учили. Наконец... получилось. Все, сознание фиксируется только на его величестве зухте, а ее Ян-Янчик тут вообще не при чем.
