чи, но говорить спокойно было трудно и ей. - Ну, не нервничай... Не нервничай... Не нервничай, - говорила она, размазывая слезы по своему толстому покрасневшему лицу.
Милочка заглянула было в корректор скую, но тут же исчезла за дверью. - Нет, Лиза, это была бы просто дикая ошибка! Даже сказать неприлично, - за смеялась вдруг мать, хотя у нее лились слезы. - И чего это меня вдруг кольнуло... Я представляешь, даже убедила себя, как это набрано... Как оно выглядит, это слово... И теперь уже смеялась Елизавета Павловна, они говорили одновременно, пере бивая и не слушая друг друга, принимаясь то плакать, то смеяться. Отворилась дверь, вошел Иван Гаврило вич и молча поставил на стол бутылку. - Спирт... Тут немного, но все к делу. Ты же промокла вся насквозь. Посмотри, на кого похожа... Чучело... - Господи, - вдруг, как бы опомнившись сказала мать, - я же совсем промокла. Она подошла к окну, за которым бушевал ливень, и шум его сливался с мерным тяжелым рокотом машин огромной типогра фии, занимавшей в Замоскворечье целый квартал... Мать. Я, пожалуй, пойду в душ. Где же гребенка? Елизавета павловна. Боже мой, ты знаешь, на кого ты сейчас похожа? Мать. На кого? Елизавета Павловна. На Марию Тимо феевну. Мать. Какую Марию Тимофеевну? Елизавета Павловна. На! Мать. Что "на"? Елизавета Павловна. Ну ты же гребенку ищешь? На! Мать (нервничая). Слушай, ты можешь наконец, нормально? Какую Марию Тимофеевну? Елизавета Павловна. Ну была такая Мария Тимофеевна Лебядкина. Сестра капипитана Лебядкина, жена Николая Всеволодовича Ставрогина. Мать. При чем тут все это? Елизавета Павловна. Нет, я просто хочу сказать, что ты поразительно похожа на, Лебядкину. Мать (обиженно). Ну хорошо, допустим А чем же именно я на нее похожа? Елизавета Павловна. Нет, все-так
15
Кадр из фильма. (иллюстрация)
Федор Михайлович... Что бы ты тут ни говорила... Мать. Что "я ни говорила"? Елизавета Павловна (переходя на крик). "Лебядкин, принеси воды, Лебядкин, подавай башмаки!* Вся только разница в том, что братец ей не приносит воды, а бьет ее смертным боем. А она-то думает, что все совершается по ее мановению. Мать (на глазах ее показываются слезы). Ты прекрати цитировать и объясни. Я не понимаю. Елизавета Павловна (входя в раж). Да вся твоя жизнь - это "принеси воды" да "подавай башмаки". А что из этого выходит? Видимость независимости?! Да ведь ты же пальцем шевельнуть попросту не умеешь... Если тебя что-нибудь не устраивает - ты или делаешь вид, что этого не существует, или нос воротишь. Чистюля ты! Мать (заливаясь слезами). Кто меня бьет? Что ты такое городишь? Елизавета Павловна. Нет, я просто поражаюсь терпению твоего бывшего муженька! По моим расчетам, он гораздо раньше должен был бы убежать! Опрометью! Мать (озираясь, в полной панике). Я не
16
понимаю, что она от меня хочет? Елизавета Павловна. А ты разве сознаешься когда-нибудь в чем, даже если сама виновата? Да никогда в жизни! Нет, это просто поразительно! Ведь ты же собственными руками создала всю эту ситуацию. Господи! Да если ты не сумела довести своего дражайшего супруга до этого твоего бессмысленного эмансипированного состояния, то будем считать, что он вовремя спасся! А что касается детей, то ты определенно сделаешь их несчастными! (Плачет.) Мать (успокаиваясь). Перестань юродствовать! Берет из ящика стола мыло, мочалку, полотенце и направляется к двери. Елизавета Павловна. Маша! Ну что ты, ей-богу! Мать (захлопнув дверь). Оставь меня в покое! Елизавета Павловна (неуверенно, вслед). Земную жизнь пройдя до половины, Я заблудился в сумрачном лесу.
Совершали ли Вы ошибки в своей жизни? Какие это были ошибки? Всегда ли Вы говорите правду? Чему бы Вы смогли сейчас больше всего обрадоваться? Что такое счастье? Были бы Вы удовлетворены, если те, кого Вы любите, были счастливы, но вопреки Вашему пониманию счастья? Если нет, то почему? Вас не пугает высота, или мороз, или гроза, или темнота? Простите за несколько бестактный вопрос.Было ли в Вашей жизни нечто, чего Вы стыдитесь даже сейчас? Что это было? Вы были в Москве, когда кончилась война и был праздничный салют? Что Вы делали в этот вечер? Если сможете, припомните поточнее. Вы думали о том, что большая, может быть, лучшая часть жизни прожита и что Вы уже пожилая женщина? Или Вы старались никогда не думать о таких вещах? Был ли когда-нибудь такой Новый год, который Вы проспали? Или были не дома, а где-нибудь в дороге? Радует ли он Вас больше сейчас, или больше радовал в молодости, или в детстве? Какие Ваши самые любимые стихи? Или строчка, или четверостишие? Вам никогда не казалось, что когда люди веселятся, то Вы чувствуете себя среди них лишней? Вы умеете быть веселой? Вы никогда не желали смерти комунибудь из людей, которых Вы знали? Я не говорю там о Гитлере, или о каких-нибудь убийцах, или садистах. Вы завидуете молодости? Естественной, здоровой молодости, легкости, красоте, беззаботности, с еще почти детскими представлениями о мире, наивными, но почти святыми?
Огромная запущенная квартира в одном из арбатских переулков. У зеркала - Наталья, бывшая жена автора. В глубине коридора, у книжной полки Игнат, их сын. Тихо. Автор. Ты что, забыла? Я всегда говорил, что ты похожа на мою мать. Наталья. Ну, видимо, поэтому мы и разошлись. Я с ужасом замечаю, как Игнат
становится все больше похожим на тебя. Автор. Да? А почему же с ужасом? Наталья. Видишь ли, Алексей Александрович, мы с тобой никогда не могли почеловечески разговаривать. Автор. Даже когда я просто вспоминаю! И детство, и мать, то у матери почему-то всегда твое лицо... ...Кстати, я знаю почему. Жалко вас обеих одинаково. И тебя, и ее. Наталья (обиженно). Почему жалко? В дверях, со стаканом вина в руках появляется Игнат. Автор. Игнат, не валяй дурака. Поставь стакан на место.(Наталье.) Ты что-то хотела сказать?.. Наталья. А ты ни с кем не сможешь жить нормально. Автор. Вполне возможно. Наталья. Не обижайся. Ты просто почему-то убежден, что сам факт твоего существования рядом должен всех осчастливить. Ты только требуешь... Автор. Ну это, наверное, потому, что меня женщины воспитывали. Кстати, если не хочешь, чтобы Игнат стал таким же, как я, выходи скорей замуж. Наталья. За кого? Автор. Ну, это уж я не знаю, за кого. Или отдай Игната мне. Наталья. Ты почему с матерью не помирился до сих пор? Ведь ты же виноват. Автор. Я? Виноват? В чем? В том, что она внушила себе, что лучше меня знает, как мне жить? Или что, в конце концов, может сделать меня счастливым? Наталья (саркастически улыбаясь). Тебя? Счастливым? Автор. Ну, во всяком случае, что касается матери и меня, то я острей все это чувствую, чем ты со стороны. Наталья. Что, что, что? Что ты чувствуешь острей?! Автор. А то, что мы удаляемся друг от друга и что я ничего не смогу с этим сделать. (Пауза.) Слушай, Наталья, я сейчас должен буду уйти. Наталья. Хорошо, ладно. Я вот о чем тебя попросить хотела. У нас сейчас в квартире ремонт. Игнат очень хочет с тобой пожить неделю. Как ты на это смотришь? Автор. Ну, конечно, с удовольствием. Буду очень рад. Наталья усмехается.
17
Мы идем по скользким и твердым тропинкам. Ноги мои в постоянных цыпках и невыносимо чешутся. Тропинки бегут рядом среди высокой крапивы, запутанной в паутину с прилипшими к ней листьями облетающей черемухи. По соседней тропке, сложив руки на животе и прижав локти, идет моя мать. Время от времени она беспокойно поглядывает в мою сторону. Над нами тучей носятся комары. Мы выходим на вытоптанный скотиной выгон. Сгорбленная старуха в намокшем ватнике ковыляет к деревне, погоняя взбрыкивающего телка. Мать спрашивает у нее дорогу. Старуха суетливо проводит ладонью под платком и с интересом оглядывает нас с головы до ног. Ее маленькое лицо с живыми глазками забурело от солнца, и только глубокие морщины остались белыми. - Или захворала? Сами-то откель? - Да нет, мы знакомые просто, - поправляя промокший воротник кофты, отвечает мать. - В гости. По делам то есть... Она улыбается и, отвернувшись, смотрит в сторону деревни. - Дык ведь и дошли уж, вон, под березами-то, пятистенка, крайняя, по-над берегом... Только поспешите, а то, я слыхать, доктор - он вроде в город собрался. - По-над берегом так и идти? - стараясь говорить по-деревенски, оживляется мать. - Во-во, так и дойдете, - теряя к нам интерес, бормочет старуха. - Какой щас городИ Мы направляемся в сторону рощи, маячащей впереди над поворотом реки. - Ма, а что такое пятистенка? - спрашиваю я. - Просто большая изба с пятью стенами, - отвечает мать и, неожиданно поскользнувшись, оступается. - Черт побери, - злится она. - Как это с пятью? - спрашиваю я. Мать поднимает с земли прут и чертит на тропинке прямоугольник. - Что ты на меня смотришь? Смотри сюда. Здесь четыре стороны в этом прямоугольнике. Это обычная изба, а если посередине есть еще одна стена, то это уже пятистенка, - мать пересекает прямоугольник прутом. Я ухмыляюсь. - Чему ты радуешься? - говорит она и
18
зябко запахивается кофтой. - Ох, Алексей, Алексей... - вздыхает она. - Ну, теперь ты понял? Понял, что такое пятистенка? - Угу, - отвечаю я, - я и сам знал,только забыл.
